Франке-Грикш Марианна. «Ты с нами!»: Системные взгляды и решения для учителей, учеников и родителей.

4.5. От организма «семья» к организации «школа»
Размышления о школе
У нас было множество поводов поговорить о законах семьи, например:
• хорошо себя чувствуют те дети, которым удается уважать отца и мать;
• старшие идут перед младшими;
• семья нужна нам для защиты, и потому мы тоже что-то для нее делаем;
• большим правом голоса обладает тот, кто больше делает для всех;
119
• любовь и сплоченность бывают и без всяких причин (например, когда кто-то болен или что-то натворил);
• когда родители ссорятся, ребенок страдает и все же он не вправе ничего им приказать.
После опыта семейной расстановки эти законы открывались детям сами.
Что такое организм?
В связи с вопросом о том, существует ли то межсознание, которое так тронуло ребят в образах семьи, и между ними, как одноклассниками, тоже, мы задумались о школе и ее законах, а позже даже придумали эксперименты для того поля, которое возникает в классе.
Те три-четыре урока немецкого, которые я отвела для рассмотрения этой темы в каждом классе, я назвала: «От организма семья к организации школа».
Мы беседовали о живых, развитых организмах, таких как люди, семьи, животные и группы животных, стаи, племена, говорили о растениях, которые хорошо растут только рядом с определенными видами других растений, о прудах, лесах и болотах. Дети, разбившись на подгруппы, искали формы проявлений, к которым подходит понятие «организм», и заодно находили критерии, характеризующие организации. Я была очень удивлена тем, как много они могли сказать на эту тему. Нарисовав по собственной инициативе структуру семьи, ребята тут же начали чертить структурные схемы школы и класса, которые оказались самыми интересными (подробнее об этом дальше). Некоторые ребята принесли схемы, на которых их отцы изобразили структуру фирмы, была у нас и одна схема группы продленного дня.
Мы вывели следующие критерии:
Организм:
• растет из одного корня (родители людей и животных рождают или высиживают потомство);
120


• живой (у растений, животных, людей есть определенное время жизни, они развиваются и умирают);
• способен к самостоятельному размножению;
• нуждается в питании извне (хорошая почва для растений, соответствующее окружение для животных, питание для людей, но также знания и умения);
• некоторые его члены постепенно умирают (если умирает бабушка, мы продолжаем жить, семья продолжает жить дальше);
121

• нуждается в сохранении неизменных необходимых условий для жизни (рыбы умирают на суше, растения хорошо развиваются только в своем исконном окружении).
Мы беседовали об условиях, необходимых для жизни организмов. Ребята отыскали в учебнике биологии главу о биоценозах муравьев и пчел, о таких биотопах, как пруд и болото, море и береговая полоса или альпийский ландшафт. Конечно, мы говорили и о хороших условиях для жизни семьи и, прежде всего, для детей. Дети-беженцы рассказывали о том, как их согнали с места, и мы, в свою очередь, могли признать, скольких сил стоит ребенку полностью переориентироваться и освоиться в новой стране.
Вопрос о структурах тоже окрылил фантазию детей. На биологии мы говорили о лиственных деревьях, и я рассказала им о липах, которых так много в Мюнхене. Структура листьев липы повторяется в общей структуре дерева. Мы рассматривали очертания лип и сравнивали ихх контурами листьев. Некоторые дети их зарисовали, и поздней осенью, когда листья уже опали, мы смогли еще лучше рассмотреть структуру деревьев.
122

Липа/лист липы
Постепенно взгляд у ребят стал натренированным. Растительный мир давал огромное количество примеров, на основании которых они самостоятельно определяли, что такое структура и где она повторяется у растений и животных. Эта тема настолько захватила класс, что даже учительница мировой художественной культуры не осталась в стороне. На ее уроках дети внимательно рассматривали восточные орнаменты, после чего получали задание их дорисовать или изменить, а потом они перешли к африканским образцам. На тот момент в классе было двое мальчиков из Африки. Дети учились различать и правильно располагать структурные элементы.
123
Что такое организация?
Затем дети собрали все, что им было известно или удалось почерпнуть из энциклопедий об организациях. Это выглядело так:
Организация:
• придумана и создана людьми;
• ею могут пользоваться многие люди (школа, детский сад, больница, транспортные предприятия, пожарная часть, вооруженные силы, правительство);
• чтобы она функционировала, существуют выдуманные людьми правила;
• она служит людям и защищает их;
• кто не признает правила, тот вредит другим и бывает наказан (например, в школе или при поездке «зайцем»);
• когда эти правила становятся бесполезными, их можно изменить;
• у каждой организации есть своя структура (ректор, учителя, дети, ведомство по делам школы).
Мы сравниваем организм «семья» с организацией «школа»
На следующем уроке мы сравнили структуру и правила семьи со структурой и правилами школьного класса.
Мы рассуждали о том, какие действующие в школьных классах законы совпадают с правилами в семьях, а какие нет. Ребята быстро определили, что положение классного руководителя сравнимо с положением матери, но именно только сравнимо, а не равно. Положение ректора они сравнили с местом отца. Но, несмотря на то, что учителя и ректоры занимают важное место, они могут сменить место работы. Дети увидели, что ученики составляют в классе единое целое, аналогично братьям и сестрам в семье. Они поняли, что должны учиться терпеть друг друга, даже если чувствуют себя совершенно чужими. Все ребята понимали,
124
что здесь (совсем иначе, чем в семье) случается так, что кто-то перестает быть членом класса. Они рассказывали о болезненных расставаниях, когда кто-то из детей возвращался на родину, не справлялся с учебой и его переводили в специальную школу, долго болел и был вынужден остаться на второй год или когда чьи-то родители просто меняли место жительства.
Ребята говорили о том, что после каждого такого прощания им было грустно, у них возникало ощущение потери, хотя в некоторых случаях им казалось, что будет лучше, если этот ученик больше не появится. Однако это было не так. Они вспомнили, как одна ученица вдруг ни с того ни с сего превратилась в классного «шута», после того как класс покинул мальчик, который играл эту роль раньше. Это была бессознательная попытка занять опустевшее место. Вскоре нам всем стало ясно, что из жесткой организации мы превратили свои классы в живые организмы и иногда реагируем так же, как члены семьи.
С тех пор мы, например, стали писать ушедшим ученикам прощальные письма. Это приносило облегчение и каким-то образом завершало прощание. Одно письмо я помню до сих пор:
«Дорогой Иван! Когда ты приехал из Сибири, ты показался нам очень интересным. Ты так здорово катался на коньках и был самым большим. Но скоро мы все стали чувствовать себя с тобой странно. Когда мы начинали спорить, ты всегда сидел за партой и ничего не говорил. Потом ты убежал. Нам тебя очень не хватало. Мы надеемся, что тебе разрешат жить с родителями и тебя не отправят в еще более строгий приют». (На самом деле мальчика поймали только через несколько дней после его исчезновения и отправили в закрытый интернат.)
Детей-мусульман особенно интересовали вопросы иерархии. Они хотели знать, у кого больше власти — у учителя или ректора.
125
Когда кто-то задал этот вопрос, в классе засмеялись. Одна девочка-мусульманка сказала: «У ректора много жен». То есть, тут была разница: дети-мюнхенцы наверняка думали об этих вещах совершенно иначе, чем мусульмане турки или боснийцы.
Они спрашивали меня о том, меньшее ли у учителя право голоса по сравнению с ректором, чем у матери по сравнению с отцом. Один мальчик-мусульманин как-то раз даже спросил меня, может ли учитель признать женщину-ректора. Для него это было невообразимо. В вопросах иерархии для многих мальчиков-мусульман (да и девочек тоже) примерно с десяти лет начинается трудный процесс. Дома они наблюдают абсолютный приоритет отца и мужского мира. А в школе их учат тому, что мужчина и женщина равны. Один мальчик, недавно бежавший из Афганистана, сказал мне однажды на уроке этики: «Когда вы стоите передо мной в юбке только до колен, я не должен вас слушать и не должен на вас смотреть. В Афганистане мне пришлось бы постоянно мыть руки». (Омовение рук — ритуал очищения.)
Во время таких бесед ребята постоянно говорили о том, что при всем сходстве с семьей школьные законы, школьный звонок, расписание уроков, ежедневные походы в школу, домашние задания, оценки они воспринимают как нечто очень жесткое, застывшее. Правда, дома тоже есть свои законы, но дети чувствовали, что эти законы связаны с благосклонностью родителей, что со временем они меняются, даже если их структура сохраняется.
У детей появилось осознание того, что в рамках неизменных структур и законов, которым мы, люди, подчинены в своих семьях, многое может быть мягко и с любовью отрегулировано, что здесь постоянно что-то меняется, просто потому, что дети становятся старше, мама снева выходит на работу, старшая сестра покидает дом или умирает дедушка. Ребята из Сербии и Хорватии рассказывали, что изменилось в их семьях после бегства с родины.
Существуют ли мягкие, изменяемые правила в школе?
126
Это был тот вопрос, к которому я, собственно, и клонила, поскольку именно тут и начинается поле самостоятельности, развития и творчества детей и учителей.
О жестких и мягких правилах
Сначала мы рассуждали о неизменяемых законах и общими усилиями выявили следующие:
• школой руководит ректор;
• учителя преподают детям;
• дети уважают ректора и учителей;
• дети имеют право на уважительное отношение к себе;
• ректор, учителя и дети соблюдают школьный распорядок;
• дети следуют указаниям ректора и учителей.
Обычно я приносила в класс устав школы, и мы читали некоторые важные главы. Это был свод «жестких правил».
Такой устав четко маркирует поле для всех нас: учителей, школьников, ректора, родителей, но в то же время он оставляет в классе свободное пространство, которое мы можем организовывать сами.
Тут нашу школьную жизнь должны упорядочивать мягкие, изменяемые правила.
В седьмом классе, с которым я в начале учебного года для знакомства сразу отправилась на экскурсию, несколько мальчиков стали осаждать меня просьбами разрешить им выпить полбутылки пива: мол, дома им разрешают. Я не позволила, хотя бы просто потому, что не имела на это права и поскольку этим я бы поставила под вопрос свою правовую позицию как учительницы. Через день возникшее в этой связи сопротивление и неудовольствие испарились. Потом в течение всего года именно этими мальчиками руководить было легко. Как я предполагаю, они поняли и приняли то, что я не стану смягчать для них жесткие границы.
На обучающей программе у Гунтера Шмидта (Гейдель-бергская школа) мы много размышляли о детях из семей с
127
размытыми жесткими границами. В них детям позволено допоздна гулять, пить алкоголь или курить, они командуют одним или обоими родителями и т. д. Именно в этих детях я чувствовала благодарность за руководство с соблюдением жестких границ, познакомиться с которыми дома они не имели возможности. Иногда мне удавалось помочь детям выбраться из царившей у них путаницы, когда я им говорила: «Ты всегда любишь папу/маму/брата, даже если дома они поступают не так, как мы здесь, в школе».
Бывало и наоборот. В некоторых семьях там, где была бы уместна мягкость, где можно было прийти к новым договоренностям (по поводу карманных денег, режима и т.д.), что сделало бы семейную жизнь более живой, домашние правила оказывались чересчур жесткими.
В классе мы постепенно открывали для себя пространство изменяемых правил. Разумеется, я давала задания на дом, но у нас вполне допускалось обсуждение этих заданий в том смысле, что для кого-то это было слишком много или не то, что надо. Тогда я меняла задание.
Не позднее чем через два месяца после начала учебного года, если ребенку становилось невмоготу сидеть на месте, я разрешала ему встать, чтобы разок пробежаться по школьному двору. Дети точно знали, что злоупотреблений таким шансом я не потерплю, и следили за этим сами. Лишь немногим детям по-прежнему было обязательно спрашивать разрешения, когда им было нужно в туалет (тема, которая во многих классах приводит к большим проблемам).
Иногда у меня появлялся «козел отпущения». Это знакомо любому учителю. Когда что-то случается, учитель в первую очередь смотрит на этого ребенка. Я сразу же меняла эту ситуацию тем, что пересаживала ребенка на другое место, пока снова не могла реагировать на него нормально.
Дети сами чувствовали, насколько больше у ких было свободы, если им удавалось соблюдать рамки приличий и установленные правила, а мне это давало возможность на их ответственность предоставлять им все больше свободного пространства.