М.-Л. фон Франц. Фемининность в волшебных сказках.

Возвращаемся к сказке о Василисе: после того как ее мачеха и сводные сестры превратились в угли, Василиса отправляется в город и находит там одинокую старушку, у которой она просит остаться жить. Живя у нее, она шьет такие прекрасные рубахи из тончайшего полотна, что они привлекают внимание царя. При посредничестве этой доброй старушки царь просит девушку сшить рубашки и для него, а затем влюбляется в нее, и она становится царицей. После этого он приглашает одинокую добрую старушку и отца Василисы во дворец, так что в конце сказки все они вчетвером живут вместе: отец, одинокая старушка (которая, очевидно, является «хорошей матерью» и заменяет ей ее родную «хорошую мать», умершую в начале сказки), царь и она сама, царица. Таким образом, сказка заканчивается типичной четверичностью, четверичным символом целостности. В этом смысле данная сказка является одной из самых полных. Повествование несколько раз переносит нас туда-сюда: сначала у главной героини хорошая мать, которая умирает; затем она попадает в руки отъявленной смертоносной мачехи; затем она отправляется к Бабе-яге, которая тоже является смертоносной - но не по отношению к ней, ибо у архетипа всегда черное и белое уже более-менее уравновешены. Баба-яга смертоносна только по отношению к плохому, а не к хорошему, и она с уважением относится к Василисе. После этого сказка вновь переключается на позитивную материнскую фигуру - одинокую старушку в городе, которая время от времени становится для Василисы доброй матерью. Об этой одинокой старушке в сказке ничего не говорится, но совершенно очевидно, что это добрая женщина. Значит, в сказке имеет место полная четверичность материнского аспекта, и последнюю позитивную материнскую фигуру отличает ее абсолютная человечность. В ней больше нет ничего интересного; у нее нет даже волшебной куколки, которая была у родной матери Василисы - женщины не совсем обычной, раз она могла дать своей дочери волшебную куклу. Мачеха является абсолютно реальным, но пагубным созданием, Баба-яга - это богиня.
А теперь мы вернемся к тому, что мы назвали бы чисто человеческим, - как к последней стадии трансформации.
До этого мы видели, что женщина, которая остается одна, как Седна в эскимосской сказке, обычно является злой. Существует арабская пословица: «Никогда не приближайтесь к женщине, которая живет одна на краю пустыни, потому что такие женщины одержимы джинами». И это совершенно правильно: если женщина долго живет одна, не имея отношений с мужчинами, она, как правило, оказывается во власти своего Анимуса. Очень трудно выдержать одиночество, не оказавшись во власти бессознательного, а в случае женщины этим бессознательным является Анимус. Поэтому для того, чтобы женщина могла жить одна и при этом не попасть в лапы дьявола, у нее должен быть очень высокий уровень сознания (хотя об этом в сказке практически ничего не говорится) и она должна быть в высшей степени человечной.
Потребность в отношениях с мужчиной является высшей ценностью и сущностью фемининной природы, но, будучи излишней, она становится негативной, ибо делает женщину зависимой, цепляющейся за мужчину, - как раз именно этого мужчина больше всего боится в женщине. И все это вместе становится величайшим злом, в силу которого женщина, вступающая в связь с мужчиной, с легкостью разрушает все хорошее, что они создали. Если их Эрос, - который означает наличие подлинного интереса к другому человеку, к вступлению в отношения с ним и жизнь ради него, - делает женщину хотя бы в минимальной степени зависимой, цепляющейся за мужчину и постоянно испытывающую в нем потребность, это значит, что женщина уже скатывается на низшую ступень, связанную с пожирающим аспектом фемининности. Если внимательно посмотреть на свои отношения, то можно увидеть, что чрезвычайно сложно найти в них оптимальный баланс. Скажем, человек, которого вы любите, болен; естественное желание -позвонить ему и спросить о его самочувствии, но если вы делаете это слишком часто, то человек чувствует, что вы хотите стать ему мамой и сделать его от себя зависимым. Если вы не делаете ничего, то между вами нет связи, а если вы это делаете, то другой человек чувствует себя так, словно вы заявляете на него свои права. Требуется немало тактичности, чтобы у другого человека, с одной стороны, не возникало чувства, что его пожирают, а с другой - чтобы он не ощущал холодного равнодушия. В этом состоит различие между позитивным одиночеством, которое означает независимость, и пожирающей матерью или пожирающей женщиной. И поскольку в контексте данной сказки одинокая старушка является позитивной фигурой, то, возможно, она воплощает окончательную возможность быть независимой - то есть то фемининное качество, которое женщинам дается с большим трудом. Оно включает в себя постоянное наблюдение за своими Теневыми влечениями, и символом такой независимости является та одинокая женщина, которая совершенно бескорыстно становится посредницей между Василисой и царем. Она дает возможность царю познакомиться с девушкой, которая шьет такие удивительные рубашки.
Изумительные рубашки из тонкого сукна, которые привлекли внимание царя, служат некоторым аналогом рубашкам в сказке братьев Гримм «Шесть лебедей», - где главная героиня должна сплести рубашку из цветов астр, чтобы освободить своих братьев. Но в этой сказке царя не нужно избавлять от колдовства, однако героиня знакомится с ним благодаря сшитым ею рубашкам и таким образом завоевывает его любовь. В сказке говорится, что она прядет тонкую, как волосок, пряжу, а из нее ткет такое чудесное полотно, что сшитые из него рубахи оказываются изысканными и изящными.
Есть немецкая пословица: «Рубашка ближе к телу, чем пальто»*; ей присуща тонкость понимания жизни. Такой царь будет править не с помощью указов и не произнося непродуманные речи, написанные для него премьер-министром; он должен обладать умением вникать в самую суть ситуации. Именно такой способностью дифференцированная Анима награждает мужчину и именно такую способность высокий уровень сознания дает женщине - способность жить «именно так, как нужно» («just-so-ness»), то есть видеть в жизни нечто изящное и загадочное. Эта способность порождает глубинную установку, позволяющую видеть вещи такими, какие они есть, а не делать общие суждения, - а также утонченность чувственного прикосновения. В данном случае воздействие фемининного начала осуществляется не для внешнего доминирования, а для того, чтобы придать управляющему началу необходимую утонченность. Именно этого может достичь женщина. У нее нет необходимости выставлять себя на передний план и носить великолепные платья. Она шьет прекрасную одежду для царя, и если он носит такие рубашки, то является хорошим царем. С символической точки зрения он будет царем, который может приспособиться к ситуации, глубоко ее понимать и обладать в отношении нее чувством, выходящим за рамки общего грубого восприятия, присущего коллективной реакции.

* Ее русский аналог - «Своя рубашка ближе к телу». - Прим. перев.

Если считать Василису символом женщины, это бы означало, что она наделяет утонченностью свой Анимус. Юнг сказал, что Анимус всегда проявляется в чем-то не по делу, как раз из-за отсутствия такой утонченности. Именно такие проявления не по делу вызывают особое раздражение; например, так бывает, когда женщина говорит какую-нибудь прописную истину, которая не имеет никакого отношения к конкретной ситуации. Предположим, муж женщины флиртует с другой. Жена может сказать, что они -современные люди, и ее муж вправе делать то, что хочет, поэтому она закрывает глаза на все, что происходит. Она может быть совершенно неправа. Возможно, - я сталкивалась с такими случаями - он надеется на то, что она слегка постучит каблучком, а если она этого не сделает, он почувствует, что она его не любит, и все происходящее ее не волнует. Или ее Анимус может ей сказать, что она должна постучать каблуком, что женщина должна защищать свои права, выражать свои чувства. И что он может лишь посчитать, что она его не любит, раз не устраивает ему сцены, - поэтому она ее устраивает и поступает совершенно неправильно, ибо в чем-то удушает развитие Анимы своего мужа, которой нужно дать возможность жить. Таким образом, если следовать каждой рекомендации, обязательно ошибешься, ибо во всех таких ситуациях существуют две возможности, и обе наполовину правильны. Как только женщина начинает хвататься за правила, она совершает ошибку, и, следовательно, оказывается на поводу у своей Тени и уступает тому аргументу Анимуса, который тот приводит, чтобы как-то добиться того, что хочет. Ревнивая женщина, которая просто оказывается на поводу у своей ревности, будет настаивать, что женщина должна отстаивать свои права и т. д., на самом деле же она просто ревнует; а другая женщина окажется во власти противоположного чувства. Придать Анимусу утонченность, то есть надеть тонкую рубашку, означало бы найти такую установку, которая соответствовала бы конкретной ситуации. Это значит инстинктивно чувствовать, что правильно поступить в данном случае, и знать, как поступать в каждом конкретном случае. Для этого нужна большая тонкость и верное ощущение данной конкретной ситуации. В таких ситуациях женский Анимус реагирует очень раздраженно, ибо здесь проявляется хорошо известное партнерство между Тенью и Анимусом. Тень хочет что-то сделать через побуждение (in a driven way), а Анимус создает нужное коллективное оправдание, и тогда вся ситуация становится заблуждением. Но замужество за царем, который носит такие великолепные рубашки, означало бы, что существует какой-то высший способ разрешения ситуации. Такому способу эти прекрасные тонкие рубашки служили бы символом, что является одним из высочайших достижений процесса женской индивидуации - достижение такой утонченной правоты, которая делает Василису царицей. Василиса символизирует модель фемининности, соответствующую новой эре.