Уоррен Штейнберг 'Конфликты связанные с мужской идентичностью'

Существует такая форма кастрации, которая является неумышленным, нечаянным результатом любящей развивающей идентификации сына с отцом. В намерение отца не входит причинение боли своему сыну. Его желание заключается лишь в том, чтобы сделать сына мужчиной, подобным себе. А желание мальчика состоит в том чтобы поделиться с отцом своей любовью и восхищением.

С другой стороны, в мифе о Хроносе говорится о кастрации, которая явилась результатом соперничества между отцом и сыном. В этом повествовании Уран, переполненный завистью по отношению к своим сыновьям, сбросил их в глубокую пропасть. Разозленная этим поступком мужа, Гея, жена Урана, передала им стальной серп, которым один из ее сыновей, Кронос, оскопил своего отца. И теперь уже Кронос, совершивший это деяние, стал бояться своих детей и глотал каждого из них сразу после появления на свет. Сестра Кроноса и мать его детей. Рея, обманула своего брата и мужа, заменив камнем младшего сына, Зевса, который, став взрослым, сверг своего отца.

Важной чертой социально-половой мужской роли является успешность во внешней деятельности. Однако для этого требуется способность выдерживать конкуренцию и обладать определенной гибкостью в проявлении самоутверждения и агрессии - то есть именно тех качеств, которые ассоциируются с мужской ролью. Все, что мешает развитию этих черт у мужчины и женщины, будет снижать их шансы в достижении успеха во внешнем мире.

Существенным недостатком в адаптации мужчин, испытывающих страх в достижении успеха, является низкая способность к конкуренции и проявлению агрессии. Главная причина такого ослабления конкурентоспособности заключается в раннем и преждевременном соперничестве ребенка со своим отцом или братьями и сестрами. Если отец находится в состоянии соперничества со своими детьми, то нормальное соперничество становится для ребенка обременительным. Одни отцы унижают своих сыновей, когда те пытаются в чем-то с ними соревноваться. Другие вызывают у ребенка чувство вины или угрожают уходом. При возникновении сильного чувства страха подкрепляется связь между агрессией и насилием. Ребенок начинает сдерживать агрессию, опасаясь насильственной мести. Неверная концепция о том, что любое проявление агрессии обязательно должно быть насильственным, распространяется на всякую попытку самоутверждения. Став взрослым с нормальными здоровыми амбициями и сохраняя подавленную агрессивность, человек утрачивает способность к совершению эффективных действий. Конкурентные отношения ассоциируются у него с изначальным соперничеством с отцом в детском возрасте. Установку в отношении отца он начинает переносить на других мужчин. Для таких мужчин открытое признание заинтересованности в успехе несет в себе потенциальный риск мести со стороны конкурентного родителя.

Двумя основными формами мужских бессознательных фантазий о мести являются кастрация и гомосексуальное подчинение. Так как в современном обществе маскулинность ассоциируется с проявлениями силы и превосходства, не вызывает ни малейшего удивления то обстоятельство, что люди, страдающие от внутренних конфликтов, обусловленных агрессией и конкуренцией, часто связывают успех и решительность действий с фаллической потенцией, которая, в свою очередь, ассоциируется конкретно с пенисом. Успешность для них, в первую очередь, означает наличие большого, "взрослого" пениса. А при таком "взрослом", пенисе v них появляется бессознательная конкуренция с отцом. Возникающая при этом тревожность и страх кастрации защищают их от самокастрации. Они переживают и представляют себе, что не имеют "взрослого" пениса. Иногда это переживание и представление проявляются в фантазии о том, что их пенис слишком мал для того, чтобы удовлетворить женщину. Когда-то они могут переключиться на гомосексуальные фантазии. Н те, и другие фантазии вызывают симптомы тревоги, которые после успешного действия часто становятся ярко выраженными.

Один мой пациент, работавший терапевтом, имел все перечисленные выше симптомы. Он боялся достижения прогресса в терапии и стеснялся проявлять свой профессиональный интерес. У него существовали фантазии, что меня волнуют его амбиции стать терапевтом-экспертом, и что эти мои переживания вызваны конкурентной борьбой за достижение мужского превосходства и, следовательно, я буду стремиться причинить ему боль. Это заставляло его скрывать свой профессиональный и психологический рост. Он раскрывал мне одни внутренние конфликты и слабые стороны.

Кроме того, этот мужчина фантазировал, что у меня существуют с пациентками отношения вне анализа. В итоге он сам вступил в связь с пациенткой, проходящей терапию у другого аналитика. Рассказывая мне об этом, он испытывал огромную тревогу, считая, что я на него злюсь. Его ассоциации говорили о том, что бессознательно он считал, что, вступив в любовную связь, он меня победил, и связывал свой успех со своим "взрослым" пенисом. У него проявилась склонность вступить со мной в конкуренцию. Он хотел стать экспертом, чтобы оказаться лучшим. Чем я, аналитиком. Его фантазия заключалась в том, что спустя какое-то время все мои пациенты, и в первую очередь женщины, перейдут к нему. Затем он стал воображать, как мы оба будем демонстрировать свои пенисы и тогда женщины увидят, что его пенис гораздо больше и куда более привлекателен. Согласно его фантазии я впадал в ярость и угрожал ему мясным тесаком. Он ощущал себя беззащитным. Наличие у него "взрослого" пениса заставляло его конкурировать со мной, аналитиком/отцом, и констеллировало страх кастрации. Он от меня защищался так, будто был кастрированным, скрывая свою потенцию.

Вслед за последовательными интерпретациями страха этого мужчины перед достижением успеха, объяснявшими его страхом конкуренции с отцом, последовал следующий сон:

Я нашел украденные у меня ботинки в обувном магазине для гомосексуалистов. После того как я взял свои туфли обратно, ко мне пристал какой-то нахальный желтоволосый тип, который ударил меня по ягодицам каким-то инструментом.

Исходя из его ассоциаций, ботинки, увиденные им во сне, соответствовали его склонности к утверждению фаллического начала, а желтые волосы ассоциировались сначала со львом, а далее - с его отцом, который был Львом по гороскопу. Пациент переживал этот сон в качестве подтверждения своего страха оказаться мужчиной, имеющим сильную потенцию. В последующие недели у него возник иррациональный гнев по отношению к мужчинам, которые встречались ему на улице. Постепенно этот гнев нашел конкретную цель и стал направлен против подавлявшего его директора клиники психического здоровья, где работал пациент. И, наконец, наступило время, когда он стал способен к переживанию своих собственных амбиций отдельно от своих конкурентных чувств по отношению к окружающим, освободившись от тревожности, не связанной с конкретной причиной.

Уверенность в своей конкурентоспособности и в возможности самоутверждения не только вызывает страх возмездия, но после символической идентификации с воображаемым убийцей своего отца возникает ощущение вины. Постоянная потребность в том, чтобы чинить себе препятствия в самоутверждении, может, в свою очередь, привести к фобическому поведению. Если все же удается достичь успеха, эта потребность через покаяние превращается в потребность расплаты за свою вину, которая толкает человека к самонаказанию или мазохистской адаптации.

Бессознательная потребность в наказании может не иметь связи с реальным проступком, а существовать в желаниях и фантазиях, которые кажутся аморальными. Мы можем встретить их у людей, которые наносят себе травмы, не находящие рационального объяснения, проваливая свою карьеру почти на вершине успеха или же лишая себя возможности чему-либо радоваться. Отец этого пациента умер, когда сыну исполнилось четыре года. Пациент фантазировал, что его сексуальное влечение к матери и агрессивные устремления по отношению к отцу стали причиной болезни II смерти отца. Пациент чувствовал, что отнял свою мать, по при этом оказался виновен в убийстве отца. Поэтов он переживал ужасную вину всякий раз при ощущении своей успешности. Имея внутреннее ощущение, что не достоин жить. Совершив такое отвратительное и ужасное преступление, он полагал, что вся его последующая жизнь должна стать искуплением этой вины через страдание.

Аналитики оказываются уязвимыми по отношению к специфическим реакциям контрпереноса на анализируемого при работе с конфликтами, связанными с конкуренцией и самоутверждением. Аналитик может идентифицироваться с кастрирующей агрессией или спроецированным на него образом отца и давать навязывающие интерпретации. В таких случаях анализируемый может бояться утверждать свою потенцию, наперекор переживанию, вызванному требованием подчиниться своему отцу/ аналитику. Тогда он сопротивляется аналитику и одновременно конкурирует с ним, добиваясь неудачи в анализе. Если аналитик остается в неведении в отношении существующей динамики, его фрустрация, вызванная отсутствием прогресса в анализе, может привести к еще более навязчивым интерпретациям.

Мужчина, проходивший у меня терапию, чувствовал постоянное унижение и был кастрирован интеллектом своего отца-профессора. Его отец, например, все время заставлял сына отдавать ему на проверку школьные задания и считал своей заслугой отличные оценки, которые получал сын. Вследствие идентификации с пациентом, я стал ощущать себя импотентом. Я попытался вернуть контроль над ситуацией, стараясь взять верх над своим пациентом, настаивая на абсолютной правильности своих интерпретаций (которые в действительности были, как я позже понял, абстрактными и теоретическими). На мою агрессивную конкуренцию пациент отвечал мне точно так же, как своему отцу. Он видел во мне агрессора и старался удовлетворить мои потребности в проявлении власти, приписывая мне свои успехи. Он избегал страха кастрации тем, что переживал успех не как свой собственный, а считал его моим достижением, благодаря моим достоинствам, существовавшим в его воображении.

Так как самоутверждение в нашей культуре ассоциируется с мужской социально-половой ролью, у женщин отношение к достижению успеха часто осложняется, ибо часто концентрируется на символе маскулинности, пенисе, и имеет неопределенную связь с феминностыо.