Вебер Гунтхард. Два рода счастья: Системно-феноменологическая психотерапия Берта Хеллингера.

«После этого я перестроил свой подход и на своих курсах работал прежде всего методом сценарного анализа. Во время работы со сценарным анализом мне пришло важное понимание. Трансактные аналитики сводили сценарии к посланиям, которые сообщались человеку. Я обнаружил, что это действует независимо от прямых посланий через произошедшие в системе события. В большинстве случаев речь идет не о тех событиях, которые человек пережил лично. Они могли произойти в другом месте и в другое время, а потом проявиться в сценарии. Внезапно обнаружился системный аспект нескольких поколений. Тогда я занимался еще только системно-ориентированным сценарным анализом, со временем мне стало яснее, по каким законам возникают идентификации и как, снимая идентификации, ликвидировать сценарии. После этого я стал рассматривать работу со сценариями только как дополнение».
«Тем временем я прочитал книгу «Невидимые связи» Ивана Бузормени-Надя. На меня произвела большое впечатление идея восстановления баланса, хотя из-за его трудного языка я тогда
324
многого не понимал. Но тот принцип, что существует компенсация через поколения, помог мне пристальнее приглядеться к
подобным процессам».
Однако Берт Хеллингер не рассматривает баланс между «давать» и «брать» с этической точки зрения. «Я вижу только разрыв, а разрыв между приобретением и потерей порождает динамику стремления к восстановлению баланса».
«Затем я занялся семейной терапией и учился у Рут Мак-Клендон и Лесли Кадиса. У них же я впервые увидел работу методом семейной расстановки. Их работа произвела на меня большое впечатление, однако я еще не мог понять эти концепции в полном объеме. Однако семейная терапия понравилась мне настолько, что я подумал, что на самом деле мне стоит заниматься именно семейной терапией. Потом я посмотрел на свою предыдущую работу и сказал себе: «Это хорошая работа, я не откажусь от нее, пока не буду знать другого». Я просто продолжал работать, и спустя год у меня все стало семейно-терапевтическим, и еще добавилось очень важное открытие базового порядка. Оно тоже имеет свою предысторию. Я прочел статью Джея Хейли, где говорилось о «перверсном треугольнике». Эти динамики привели меня к базовому порядку. Это стало ключевым событием, которое позволило мне находить множество других решений. Следующий импульс мне дали семейные расстановки у Tea Шёнфельдер. Через какое-то время я понял принципы и в чем заключается порядок, с тех пор я могу
это делать».
«Также важно то влияние, которое оказал на меня Милтон Эриксон и нейролингвистическое программирование. Самым главным в НЛП для меня было то, что внимание сфокусировано здесь на решении, а не на проблеме. Важный импульс дал мне также Франк Фарелли с его провокативной терапией. Потрясающее впечатление произвела на меня манера Эриксона проводить терапию. Работа с историями идет, разумеется, от него. Первой историей, рассказанной мной в терапевтической группе, была история о двух Орфеях — «Два рода счастья».

ПРИЛОЖЕНИЕ
Разрешающие фразы
Мальчик — своему старшему брату, который был убит нацистами:
Ты мертв. Я поживу еще немного, потом я тоже умру. Я склоняюсь перед твоей судьбой, ты навсегда останешься моим братом.
Ребенок — матери, которая умерла при его рождении:
Я принимаю жизнь по той цене, по которой она стоила тебе и по которой она стоит мне, и в память о тебе я проживу ее сполна.
Ребенок — матери, перенесшей при его рождении перелом таза:
Дорогая мама, я принимаю жизнь по той цене, по которой она стоила тебе, и именно поэтому я чту ее и проживу ее сполна, тебе на радость. Это не должно было быть напрасно. Именно потому, что это обошлось тебе так дорого, я покажу тебе, что это было не зря.
Ребенок — своим родителям, которые отдали его бездетным родственникам:
Я рад делать это для вас для всех.
Мужчина — своей матери, которая отдала его на усыновление после рождения:
Мама, я рад, что ты меня родила.
Дети, которые ненавидят своего отца, живущего отдельно от них, — матери:
Ненависть к отцу мы испытываем за тебя.
Мать — этим детям:
Я вышла за вашего отца, потому что любила его, и если вы станете такими, как ваш отец, я с этим соглашусь.
326
Дочь — матери, если та рассказывает ей интимные вещи про
своего первого мужа:
Для меня имеет значение только папа; я не хочу знать, что происходило между тобой и твоим первым мужем.
Молитва на заре жизни
Дорогая мама/дорогая мамочка,
я принимаю все, что ты даешь мне, все целиком,
без исключений,
я принимаю это по полной цене, которой это стоило тебе
и стоит мне.
Я из этого что-нибудь сделаю, тебе на радость
(в память о тебе).
Это не должно было быть напрасно.
Я чту и храню это
и, если будет позволено, передам дальше,
так же, как ты.
Я принимаю тебя как свою маму
и принадлежу тебе как твой ребенок
(твой сын, твоя дочь).
Ты — та, кто мне нужен,
а я тот ребенок, который нужен тебе.
Ты большая, а я маленький (маленькая).
Ты даешь, я беру.
Дорогая мама!
Я рад(а), что ты выбрала папу.
Вы оба — те, кто мне нужен. Только вы!
(Затем то же самое в отношении отца.)
Мать — сыну, чей отец алкоголик:
Я согласна, если ты станешь таким, как твой отец.
Ребенок — своим родителям:
Я принимаю то, что вы мне подарили; это много, и этого достаточно. Остальное я сделаю сам, а теперь я оставляю вас в покое.
Отец — сыну, который был зачат до брака, а теперь высчитывает и задает вопросы: Дольше мы не выдержали.
327
Ребенок — родителям в случае инцеста:
Мама, я рада делать это для тебя. Папа, я рада делать это для мамы.
Ребенок — отцу, если при этом присутствует мать: Я делаю это для мамы, я рада делать это для мамы.
Терапевт — девочке, пережившей инцест: Роза по-прежнему пахнет.
Ребенок — одному из родителей или обоим:
Ты меня очень обидел, я никогда тебе этого не прощу. Это вы, не я; вы должны отвечать за последствия, не я.
Отец — ребенку:
Мне жаль. Я поступил с тобой очень несправедливо.
Дочь — отцу:
Мама чуточку лучше.
Отец — дочери:
Ты почти такая же хорошая, как твоя мама.
Дочь — матери:
Смотри, мы обе с тобой.
Терапевт — ревнивой женщине:
Рано или поздно ты потеряешь своего мужа. Наслаждайся им сейчас.
Расстающиеся партнеры — друг другу:
Я принимаю все, что ты мне подарил. Это много, я ценю это и возьму с собой. Все, что я дал тебе, я давал с удовольствием, ты можешь это сохранить. Я беру на себя свою часть ответственности за то, что между нами не сложилось, и оставляю тебе твою. А теперь я оставляю тебя в покое.
Дочь, которая заболела, когда мать рассталась с отцом: Ты должна отвечать за последствия.
328
Сестра — сводной сестре, существование которой долгое время скрывалось:
Ты — моя сестра, а я — твоя сестра.
Дочь — матери, которая до брака была помолвлена с другим (показывая на отца):
Он — тот, кто мне нужен, другой не имеет ко мне никакого
отношения. ,
Дочь — отцу:
Ты — тот, кто мне нужен, другой не имеет ко мне никакого
отношения.
Мужчина, которого уволили:
Так вам и надо, что вы меня потеряли.
Священник — матери, которая еще до рождения пожертвовала его Богу:
Мама, я рад делать это для тебя.
Жена — мужу, который еще не отделился от своей матери: Я уважаю твою любовь к матери.
Дочь — матери, которая жестоко обращалась с детьми и пыталась их убить:
Дорогая мама, если это моя судьба, то я с ней согласна.
Это очень плохо.
Я никогда тебе этого не прощу.
Ты должна отвечать за это.
Дочь — отцу, который был офицером СС и потом скрылся: Дорогой отец, я уважаю твою судьбу и твое решение и оставляю тебя в покое.
Дочь — отцу, чьей первой женой была еврейка, с которой он расстался в 1938 году:
Я не имею к ней никакого отношения. Я принадлежу моей маме.
Только она — та, кто мне нужен.
329
Вторая жена — первой:
Ты потеряла мужа, я побуду с ним еще немного, потом я тоже его потеряю.
Внук — дедушке, который потерял свое состояние («Счастливый Ганс»):
Благослови меня, если я его сохраню.
Мать — погибшему в автокатастрофе сыну, по которому она до сих пор скорбит:
Я уважаю твою жизнь и твою смерть.
Дочь — отцу, который погиб на войне, когда она была еще маленькой:
Дорогой папа, во мне ты еще здесь.
Женщина — тем, кто требует: ты должна делать то-то и то-то: Сделаю, сделаю, сделаю.
Сестра — брату, о сыне которого она беспокоится: Ты — лучший отец для своего сына.
Дочь — матери, которая говорит, что она шлюха: Да, есть немного.
Женщина, которая сразу же возражает, когда ей говорят что-то несправедливое:
В этом что-то есть.
Дочь — матери, когда у нее появляется такое же заболевание щитовидной железы, и она поэтому думает, что подражает матери:
Я делаю это для тебя. Два зоба лучше, чем один.
Благодаря второму первый исчезает.

Страдающая истощением дочь — отцу:
Дорогой папа, даже если ты уйдешь — я останусь.
330