Саймонтон К., Саймонтон С. Психотерапия рака

Неожиданное выздоровление

Если на примере Билла и Джерри мы видим, насколько ход болезни зависит от индивидуальности больного, случай Боба Гилли еще ярче демонстрирует загадки выздоровления. Боб занимал высокий пост в страховой фирме в городе Шарлотт (штат Северная Каролина). Он всегда обладал довольно крепким здоровьем и поэтому не очень задумывался о болезнях. Многие годы он увлекался теннисом. Однако в течение нескольких месяцев до того, как у него обнаружили рак, Боб находился в плохом эмоциональном состоянии и сам это понимал. Он переживал трудности в отношениях со значимым для него человеком, и это подавляло и расстраивало его. Все же, придя в 1973 г. на ежегодный медицинский осмотр, он чувствовал себя в хорошей физической форме: утром того же дня он сыграл довольно напряженную часовую партию в теннис.
Работая в области страхования, Боб хорошо понимал важность регулярных медицинских осмотров, хотя и воспринимал их как нечто очень скучное, поскольку у него практически никогда ничего не находили. Его кардиограмма, рентгеновский снимок, артериальное давление - все было в порядке, но во время тщательного осмотра врач обнаружил у него в паху уплотнение, и на следующую неделю была назначена биопсия.
Вот как об этом недавно рассказал сам Боб, выступая перед онкологическими больными и медиками, заинтересовавшимися нашим методом:
Мне сказали, что разрез будет очень небольшим, может быть с дюйм, вроде того, что делают, когда вырезают аппендикс. Проснувшись через не сколько часов после биопсии, я обнаружил, что у меня разрезан вдоль и поперек весь живот. Когда пришел хирург, он сказал, что очень трудно определить характер взятой ткани, это злокачественное образование, но у меня хорошие шансы выкрутиться. Рано утром следующего дня мои шансы понизились до пятидесяти процентов, а когда появился мой лечащий врач, диагноз снова изменился. Мои шансы на выживание составляли теперь тридцать процентов.
После долгих совещаний патологоанатом, онколог и хирург наконец вынесли окончательный диагноз - "вторичная недифференцированная раковая опухоль". Шансов на то, что я останусь жить, осталось менее одного процента.
После этого Боба перевели в крупную клинику для прохождения химиотерапии.
Это было жутко. Я прибыл туда очень слабым после операции и целый день провел в приемном покое вместе с сотнями других онкологических больных. Отношение ко всем было абсолютно безличное, но я уверен - это объясняется тем, что человека там воспринимают просто как носителя определенного заболевания. Я превратился в "недифференцированную опухоль из палаты 351-А".
Когда я достаточно окреп, мне выдали огромное количество пропусков. Пропуска на все: чтобы пойти в парк на прогулку, на завтрак, обед и ужин, даже пропуск в туалет на автозаправочной станции, которая находилась через дорогу - мне было очень важно не терять связи с внешним миром и не превращаться в больного, заживо погребенного в стенах онкологической клиники. У меня пропусков было больше, чем у кого бы то ни было за всю историю этой клиники. Кроме того, из больницы я продолжал руководить делами своего отдела.
Наконец мне подобрали подходящий вид и дозы химиотерапии, и я столкнулся еще с одной тяжелейшей стороной онкологических заболеваний. Большую часть времени мне было смертельно плохо. Выпали все волосы, не было никакого аппетита, я потерял больше половины веса. Меня постоянно тошнило, мучил понос, горели вены (раздраженные химиотерапией). Полость рта покрылась язвами, я был слаб и бледен. За очень короткое время я стал похож на жертву концентрационного лагеря.
Я видел, что за исключением нескольких, самых важных для меня людей, большинство окружающих считали меня уже трупом. Получая химиотерапию, я в надежде на чудо перепробовал все: различные диеты, витаминотерапию, экстрасенсов, религиозных целителей и т. д. Иногда у меня возникало желание просто заорать: "Чертов рак, чтоб тебе было пусто! Убирайся вон из моего тела!"
Боб несколько раз лежал в клинике, где его лечили с помощью интенсивной химиотерапии. Через десять месяцев настал момент, когда дальнейшая химиотерапия уже не имела смысла, она могла губительно сказаться на сердце. А опухоль в паху так и не уменьшалась.
Боб узнал о нашей программе и посетил один из сеансов в Форт-Уорте. Еще до этой встречи он получил некоторые материалы с описанием нашего метода и магнитофонную запись, обучающую работе с воображением. Несмотря на то, что в тот раз он пробыл у нас всего несколько дней, первая встреча вселила в него новую надежду. Боб так об этом рассказывал: "Когда я сошел с самолета в Шарлотте, моя жена сказала: "Тебя прямо не узнать! " Я на самом деле чувствовал себя по-другому. У меня появилась надежда. Я вернулся домой полный решимости, зная, что делать".
Сеансы химиотерапии закончились, и Боб лишь проходил ежемесячный осмотр у местного онколога. Хотя ему было трудно соблюдать регулярность занятий, требуемую по методике работы с воображением, он не сдавался. Одновременно Боб вернулся к физическим упражнениям и через некоторое время уже мог выдержать двадцать минут спокойной игры в теннис. Очень медленно к нему стали возвращаться силы, и он даже немного прибавил в весе. Но страшный призрак рака все еще висел над ним. Вот как он это вспоминает:
С точки зрения медицины, в течение двух, трех, даже четырех недель не происходило никаких изменений. Но я продолжал упорно верить, что эта система сработает. Через шесть недель я отправился в Шарлотт на осмотр к врачу. Трудно описать тот страх, который я испытывал, пока он ощупывал мое тело. Я подумал: "А вдруг она выросла? Раз этак в пять?" Доктор с удивлением посмотрел на меня и как-то очень мягко проговорил: "Опухоль значительно уменьшилась. Я бы даже сказал, что она стала меньше на три четверти". Мы вместе с ним порадовались происходящему, но все-таки старались не слишком обольщаться.
Через две недели - это было спустя два месяца после моей встречи с Саймонтонами - я прошел радиоизотопное обследование и разные другие анализы и проверки. Опухоли не было, на ее месте остался только небольшой рубец в виде узелка, размером с горошину. Всего два месяца прозанимавшись релаксацией и работой с воображением, я избавился от рака! Мои врачи в Шарлотте просто не верили своим глазам.
В течение последующих нескольких месяцев к нему постепенно возвращались прежняя сила и энергия, пока он наконец не почувствовал, что стал таким же или даже более энергичным, чем до болезни.
Но Бобу еще предстояла большая работа. Во время последующих встреч с нами ему пришлось разрешать многие из тех личных проблем, которые привели к эмоциональной депрессии, предшествовавшей заболеванию. Он работал и над тем, чтобы изменить свое поведение, вредившее его семейным отношениям. В настоящий момент у Боба не наблюдается никаких признаков болезни. Он сообщает:
Сейчас у меня гораздо больше сил и энергии, чем до болезни. Если бы не медицинские справки, я бы мог пройти освидетельствование на любой вид страховки. Однако не стоит думать, что я совершенно уверен в себе. Иногда на меня нападает уныние и страх, что болезнь снова может вернуться. Такое бывает, например, когда у меня случается расстройство желудка. А иногда я начинаю сомневаться, что все это на самом деле со мной произошло. Логика начинает нашептывать: "Может, это все-таки запоздалый эффект химиотерапии или витаминов? А может, на самом деле никакого рака и не было?" Но все же большую часть времени я уверен, что мне помог именно этот способ. И он поможет еще многим и многим другим.
Боб проделал большую работу, чтобы люди в Шарлотте узнали, какую роль может сыграть сам пациент в борьбе с раком. Он организовал специализированную онкологическую консультативную службу. Рассказывая о пережитом, Боб заключает: "Я многое узнал о своей роли в возникновении заболевания и в избавлении от него, узнал, как можно высвободить скрытые в каждом из нас силы".

"Спонтанное" затухание болезненных проявлений и эффект плацебо

Пример Боба кажется нам очень ярким, поскольку в его случае обычное лечение не дало положительных результатов, и все же теперь, четыре года спустя, у него нет никаких признаков рака. Подобное изменение в его состоянии можно было бы объяснить запоздалым эффектом химиотерапии, хотя большинство врачей вряд ли бы с этим согласились. Мы считаем, что выздоровление было делом рук самого Боба. Его невозможно объяснить обычной реакцией на традиционное лечение. Это, без сомнения, случай спонтанного выздоровления; оно произошло как бы "само собой".
Когда ход болезни нельзя объяснить каким-нибудь физическим вмешательством, выздоровление принято называть "спонтанным". За этим словом обычно скрывается то, чего мы сегодня еще не знаем. Точно так же в средние века за словосочетанием "спонтанное зарождение" скрывалось то, что было неизвестно медицине того времени. Тогда люди не могли объяснить, почему живые организмы, вроде личинок мясных червей, возникали из неживой субстанции, например из испорченных продуктов. Вот и говорили, что они "спонтанно зарождались" (только в 1765 г. Спалланцани показал, что если пищевые продукты поместить в воздухонепроницаемые банки, живые организмы, зарождавшиеся обычно в испорченной пище, не появлялись. Другими словами, яички личинок переносились через что-то, что было в воздухе. Когда к продуктам не было доступа воздуха, "спонтанного зарождения" не происходило). То же самое можно сказать и о "спонтанном затухании болезненных проявлений". Оно тоже происходит в результате действия каких- то процессов или механизмов, которых мы еще не понимаем.