Почему бы боимся сойти с ума?

Сегодня хочу выложить длинный текст дорогого мне человека. Текст о внутреннем восприятии мира, о психике, о дискриминации людей с душевными заболеваниями и не только. Просто начните читать.

"Лет в 14 мне необходима было помощь грамотного специалиста. Я была девочкой очень стеснительной, переживала из-за эфемерного лишнего веса и очень много думала. Друзей было мало до катастрофичности, а после 9 класса все, кого я считала более-менее привычным окружением, оказались вне пределах моей досягаемости – в 10 «а», в то время как я стала составляющей 10 «б». Два месяца я плакала каждый день, думала о переводе в математический класс (это из гуманитарного-то и из комнаты, забитой художественной литературой и мечтами о том, чтобы знать два языка и разбираться в искусстве), не хотела ни с кем из новых одноклассников общаться и чувствовала себя не просто разбитой, но изничтоженной. По утрам тошнило, на уроках накатывали слезы, а дорога в школу превратилась в настоящую пытку.

В небольшом городе, где я тогда жила, слово «психолог» было окружено аурой мистики и прокаженности, поэтому меня отпаивали чаем и периодически выслушивали девочки моего возраста без даже мысли о том, что можно сделать что-то еще, и только через месяц моим родителям посоветовал обратиться к специалисту кто-то из адекватных школьных учителей. Мама обратилась в какую-то консультацию и оставила заявку.

Телефонный звонок раздался недель через восемь после того как походы в школу перестали вызывать у меня рвотный рефлекс. Холодный голос в трубке спросил, нуждаюсь ли я в помощи, я ответила, что уже нет; мы с мамой посмеялись, и по ее беззаботному смеху я поняла, что мне и правда нет никуда нужды обращаться: слезы не были частыми, да и проблемы не были такими уж важными по сравнению с тем, что могло бы быть. Если уж быть честно, обратиться за помощью хотелось, но благодаря красноречивым маминым глазам стало ясно, что нельзя.

Вот так, в 14, я четко поняла, что говорить кому-то о настоящей силе разрушающего состояния не стоило, и уж тем более, не стоило говорить о том, что я даже посмела подумать об обращении к специалисту: я стала бы не просто объектом насмешек, а лишилась наклевывавшихся приятельских отношений. Поход к психологу – это клеймо о собственной несостоятельности и обречение себя на превращение в пример неудачницы – вот что я усвоила. Чуть позже пришло понимание того, что проблемы в себе можно просто задавить – так делали очень и очень многие вокруг.

Сейчас мне 27, я живу в культурной столице России, и многие из моих друзей с удовольствием обсуждают книжные новинки, разговаривают о философии и слушают курсы по саморазвитию, но до сих пор, даже здесь, где носить на работу розовые волосы и жить в комнате, увешенной портретами Кришны, является приемлемым, рассказывать о том, что ты консультируешься у специалиста – тот еще промах. Проще признаться в нестандартной ориентации или приверженстве к протестантизму. Не все, но многие умные, образованные люди реагируют на психологическую консультацию как на подтверждение провала, несостоятельности, глупости или (еще лучше) относятся к ней как к неопровержимому доказательству того, что с тобой что-то сильно не в порядке. Некоторые люди, узнающие, что я посещала и планирую посещать психолога, кажется, готовы спросить у меня, не слышу ли я голоса. И это – хорошие, добрые, умные люди. Знаете, печалит меня подобная ситуация. Печалит из-за того, что в нашем обществе существует какая-то совершенно дикая безграмотность касательно собственной психики. Доказательство этому – засилие цветастых книг из разряда «популярная психология» на полках книжных магазинов (но боязнь перед тем, что является чем-то хотя бы более-менее академическим) и отношение к поставленным диагнозам как к родовым проклятиям.

Ситуация, мне кажется, напоминает то, что проходил СПИД несколько десятков лет назад: помню, как мы боялись трогать стены в школе, потому что кто-то запустил слух о том, что девочка из старших классов заболела ЭТИМ – думали, мы все умрем в страшных муках. Хорошо, что сейчас люди адекватно относятся ко многим хроническим заболеваниям. Замечательно, что в городе нет-нет, да и промелькнет социальная реклама, благодаря которой (вкупе с просвещением, которое коснулось уже и школьных учебников) мы сумеем вырастить поколение, не шарахающееся от ВИЧ, гепатита и даже туберкулеза. Но вот теперь мы сами, будучи удивительно непросвещенными людьми, растим детей, для которых «шизофрения» равняется «прокаженности», а фильм «Сплит» - это фантастика в полном смысле этого слова. Растим поколение, для которого «депрессия» так и останется именем двухдневного плохого настроения, а «маниакально-депрессивный психоз» - название болезни, страшной, но безумно далекой («ну там, в Америке, они болеют…»). У нас нет ни знаний, ни сочувствия, ни толерантности, из-за чего большое количество тех, кому реально облегчить свою жизнь, кто мог бы вылечиться, если бы признал у себя заболевание – боится. Боится и никогда не идет к специалисту. Боится и идет к специалисту, но никогда не признается в том, что лечится.

Поговаривают, что на русском языке мало хорошей литературы (о, как я надеюсь, что ситуация изменится, и изменится скоро). Но недавно, узнав о том, что довольно близкий мне человек всю жизнь живет с диагнозом психического расстройства, я сама стала хотя бы немного что-то изучать. Даже десятка статей, пары каналов в телеграмме, одной книги и нескольких глубоких разговоров вместе с анализом всего перечисленного казалось достаточно, чтобы понять, что психические заболевания – это в каком-то смысле такие же заболевания, как и все остальные: почти все они совместимы с жизнью, все имеют свои причины, в большинстве своем лечатся, и, что, пожалуй, самое важное – не мешают любить людей. Да, любовь к таким людям – чуть сложнее, но знание того, с чем тебе приходится сталкиваться, существенно облегчает жизнь. Знание, а не псевдонаучные догадки.

Не пора ли современному российскому обществу (то есть, каждому из нас с вами) хотя бы немного задуматься обо всем вышеназванном? И если процент тех, кто хотя бы раз в жизни столкнется с депрессией, заболеет биполярным расстройством, шизофренией или обнаружит у себя признаки синдрома Аспергера, а может, и антисоциального расстройства, велик (доходит до 22% в США, но у нас не подсчитан); если каждый из нас даже статистически хотя бы раз в жизни столкнется в человеком, имеющим расстройство личности, может быть, пора уже действительно заняться воспитанием людей и в этом плане? Может быть, пора уже признать, что обращение к специалисту – это не провал, а честная попытка решения проблемы, достойная уважения; а поставленный диагноз и даже медикаментозное лечение или госпитализация – это не крест на жизни, а скорее всего, еще один ее этап? Может быть, если бы каждый из нас обладал знаниями об устройстве и функционировании собственного мозга, не меньшими, чем знания о политической картине мира, в мире было бы больше спокойствия и случаев излечения тех, кого еще сто-двести лет назад считали неизлечимыми?"

Текст и фото KIFA Kotoryi-verit0v-lychee.