Лосева В.К. Рисуем семью Диагностика семейных отношений.

В последнем случае важным признаком является штриховка одежды (и соответствующего локуса тела).
О напряженном и неоднозначном отношении к телесности говорят и «римские бюсты" на рисунке семьи.
Как уже говорилось во введении, невозможно, да и не нужно, дать исчерпывающий список правил истолкования. Поэтому не хочу и не буду лишать вас удовольствия, которое вы получите от дальнейшего самостоятельного развития своих способностей к символическому истолкованию рисунка семьи.
Рис. 31
Рис. 32

В заключение приведу реальный пример из своей практики, где сравнительный анализ рисунков семьи позволил собрать множество данных, которые было бы трудно выявить другим способом.
Вместо послесловия:
пример психологического истолкования рисунка семьи, выполненного ее членами
Родители восьмилетнего Коли К. обратились за психологической консультацией. Около шести месяцев назад у мальчика появились непроизвольные (навязчивые?) движения головой из стороны в сторону. По словам родителей никаких внешних причин для этого не было. Мальчик был обследован у невропатолога и психоневролога и органических поражений центральной нервной системы выявлено не было. Навязчивые движения проявлялись только дома. Учителя в школе ни разу этого симптома не замечали.
По характеру мальчик общительный, добросовестный, ответственный («совестливый» по словам отца). Учится в школе ровно, на «4» и «5». Ни о каких травмирующих событиях в семье и школе за последний год родители не сообщали.
Отцу, матери и ребенку было предложено по отдельности выполнить рисунок семьи. Первым с рисунком справился Коля, и заглядывая за плечо отца, продолжающего рисоватъ, задал ему вопрос: «Папа, а ты что, совсем нас не любишь?»
— Почему не люблю? — спросил папа.
— Ну, ты никого из людей не нарисовал. (Заметим, что многие принципы интерпретации, изложенные выше, дети чувствуют интуитивно, безо всяких объяснений Ведь и в самом деле, рисунок паны представлял собой план комнаты.)
— Почему не нарисовал — сейчас нарисую — отвечал папа и начал подписывать на квадратиках, изображавших кресла и диван, «Коля», «Юра», «Мама». Себя при этом нигде не изображая (рис. 33).
— Это совсем не то, — разочарованно протянул Коля.
— А кто такой Юра? — задала вопрос я.
— А это наш второй ребенок — ответил папа. — Но он сейчас с нами не живет — он в деревне у бабушки. Примерно полгода.
— Мы его в деревню отправили, потому что я с двумя детьми не управлюсь — сказала мама. — Он бегал, шумел, а у меня головные боли. Особенно когда они с Колей начинали играть — хоть уши затыкай. Говоришь им — тише, а они не реагируют.
В этот момент мама закончила свой рисунок. На нем видны четыре человека, взявшиеся за руки, хотя контакта между руками не было (рис.34).
— Вот, у нас в семье все равны, полная демократия, — сказала мама. (Обратите внимание, что на рисунке мамы ее собственная фигура и фигуры детей одинаковы по размеру. Имейте в виду, что если кто-то из родителей подчеркивает свое «равенство» с малолетними детьми, то это свидетельствует о глубинном, не всегда осознанном стремлении снять с себя ответственность, «разделив ее поровну» с детьми. Одновременно это указывает на инфантилизм этого родителя, стремление конкурировать с собственными детьми за право быть опекаемым — в данном случае — отцом.)
На рисунке Коли мы видим маму, лежащую на диване и отвернувшуюся лицом к стенке. У нее в ногах сидит папа в виноватой позе (рис. 35).
— А это мы с Юрой, — говорит Коля, показывая на две маленькие фигурки внизу. — Мы у мамы прощения просим, ведь мама болеет от того, что мы ее «довели».
— Конечно, спасения от вас нет, — комментирует мама слона Коли.
Обратите внимание, что и на рисунке отца местоположение мамы указано на диване. А это говорит о достаточной объективности восприятия ребенка. Из беседы с родителями становится ясно, что головные боли у мамы — основное средство воздействия на детей и мужа в семье. Вся жизнь семьи определяется маминым самочувствием. Детей приучали к тому, чтобы они не делали ничего, из-за чего у мамы может заболеть голова. Отец не сомневался в том, что у жены «слабая нервная система» и что, приучая детей учитывать это обстоятельство, он воспитывает в них чуткость.
На вопрос мамы о том, насколько часто у нее болит голова, она ответила, что практически каждый день, если ее что-то «расстраи- года, очень дружны, любят вместе играть. Это и послужило поводом отправки Юры в деревню, чтобы он «не шумел, не отвлекал Колю от уроков».
Коля, оставшись без Юры, очень переживал и расстраивался, что мама оценивала как «детский эгоизм», нежелание учитывать ее состояние и то, что у нее «нет сил».
Обратите внимание, что Юра уже шесть месяцев не живет с родителями, и примерно в это же время начались навязчивые движения у Коли. Ни мать, ни отец не придают значение, разлуке между братьями, оценивая обстановку в семье как «ровную и спокойную».
Из рисунков видно, что мать - человек демонстративный, ипо-хондричный, с высоким уровнем потребности в опеке, использует в отношениях с мужем и детьми эмоциональный шантаж. Пока братья жили вместе, ответственность за самочувствие мамы была распределена между ними как бы поровну, с точки зрения Коли. Когда он остался один, бремя вины за мамины головные боли стало невыносимым. Тем более, что мамино самочувствие для него оказывалось не всегда предсказуемым. Психологической поддержки со стороны отца, полностью оправдывавшего мать, он также не встречал.
Отсюда ясен символический смысл его навязчивых движений головой — он как бы говорил «нет» семейной ситуации, водя головой из стороны в сторону. Становится понятным, почему навязчивые движения никогда не появлялись в школе.
А теперь давайте проанализируем рисунок отца. Он тоже по-своему устал от эмоционального шантажа жены. Поэтому и семья для него — это прежде всего «квартира», где он сам психологически не присутствует и смотрит на нее как бы сверху, поэтому и рисуя в виде плана. Такая точка зрения звучит и в его словах: «Мужчина должен быть выше всяких там мелочей и эмоций».
Отцу было бессознательно выгодно поддерживать версию о «слабой нервной системе жены» для того, чтобы поддержать свою самооценку и не оказаться вынужденным признать, что жена им манипулирует так же, впрочем, как и детьми, через постоянно возбуждаемое у всех чувство вины перед собой из-за головной боли.
Так отдельный симптом у ребенка оказался лишь вершиной айсберга, представляющего собой сложную систему семейных дисгармоний, которую родителям было выгодно скрывать, выставляя на первый план проблему сына. С семьей был начат длительный процесс психологической коррекции, направленной на решение многочисленных супружеских проблем, без разрешения которых ребенку было помочь невозможно.
Этот пример демонстрирует, как рисуночные методики неожиданным образом раскрывают перед ними проблемы, о которых никто из членов семьи не в состоянии рассказать словами.
Рис. 33

Рис. 34