Ученые опровергли «эффект свидетеля» (эффект Дженовезе)

На самом деле прохожие гораздо больше склонны помогать попавшим в беду, чем считалось ранее.

Явление, известное как эффект свидетеля, на самом деле является преувеличением, и в случае чрезвычайного происшествия вам помогут в девяти случаях из десяти. К такому выводу пришла международная группа ученых в своей статье, опубликованной в журнале American Psychologist. В ней описывается крупнейшее систематическое исследование вмешательства свидетелей в реальные общественные конфликты.

Эффект свидетеля еще называют эффектом Дженовезе, потому что он был описан и подтвержден с помощью нескольких экспериментов после резонансного убийства в 1964 году жительницы Нью-Йорка Китти Дженовезе. Убийца в течение получаса резал ножом и насиловал 29-летнюю женщину, в то время как различные моменты преступления видели по меньшей мере десять свидетелей.

В 1960-х годах психологи пришли к выводу, что чем больше людей становятся свидетелями события, тем меньше вероятность того, что кто-то окажет помощь. Присутствие многих рассеивает наше собственное чувство личной ответственности, заставляя нас ничего не делать и считать, что вмешаться должен кто-то другой. И наоборот, шансы жертвы получить помощь более высокие при наличии лишь одного свидетеля.

Эти события породили один из самых устойчивых городских мифов о равнодушной толпе: если вы попали в беду, не рассчитывайте, что кто-то поблизости поможет вам.

Следует отметить, что в классическом изложении истории Китти Дженовезе есть немало умолчаний. В частности,

• несколько человек все же вызвали полицию;
• по крайней мере один человек кричал на нападающего, а одна женщина вышла из своей квартиры, чтобы помочь жертве;
• события происходили до появления службы спасения 911;
• был третий час утра, а свидетелей было значительно меньше, чем 38 — количество, указанное в одной из тогдашних газет.

Тем не менее, наличие пробелов в этой истории еще не означает, что эффект наблюдателя нереален. Ведь после убийства Китти Дженовезе многочисленные эксперименты изучали вероятность того, вмешается ли кто-нибудь из людей, чтобы помочь. И все они приводили к похожим результатам. Как отмечается в обзорном исследовании 1981 года, «можно сделать вывод о том, что, несмотря на разнообразие условий и методов исследований, социальное ограничение помощи является удивительно постоянным явлением... жертвы чаще получают помощь, когда только один человек является свидетелем чрезвычайной ситуации».

Новое масштабное исследование базировалось на изучении 219 видеозаписей реальных чрезвычайных ситуаций в общественных местах, случившихся в городах Ланкастер (Великобритания), Амстердам (Нидерланды) и Кейптаун (Южная Африка). Специально обученные кодировщики смотрели ролики, которые варьировались «от самых мелких оживленных разногласий до серьезного физического насилия», и записывали любые случаи, когда вмешивался наблюдатель. Они также подсчитывали количество случайных прохожих и количество тех, кто вмешался в ситуацию.

Широко распространенные в настоящее время камеры наблюдения позволяют оценить реальные человеческие взаимодействия. В этом заключается одно из главных отличий от экспериментов прошлого, которые проводились в искусственных лабораторных условиях. Еще одно отличие состоит в том, что в старых исследованиях роль свидетелей играли лаборанты, которые притворялись равнодушными, таким образом предоставляя пример для испытуемых и влияя на конечный результат.

Снятые камерами видеонаблюдения ситуации были разными с точки зрения безопасности локации, серьезности насилия, количества участников. На каждое событие в среднем приходилось 16 свидетелей. В 90% случаев по крайней мере один свидетель вмешался в ситуацию. В среднем помощь оказывали четыре человека.

При этом оказалось, что чем больше людей было вокруг, тем больше у жертвы были шансы получить помощь. Таким образом, не подтвердилось распространенное мнение, что увеличение количества посторонних свидетелей уменьшает вероятность того, что кто-то из них вмешается.

«В противоположность представлению о том, что невмешательство является нормой в городской среде, это исследование выявило высокий уровень вовлеченности в различных национальных и городских контекстах. Это свидетельствует, что вовлеченность наоборот является нормой в реальных конфликтах, происходящих в общественных местах в городе», — утверждают ученые.

Аналогичные вероятности вмешательства были зарегистрированы в трех национальных контекстах, которые сильно различаются по уровням воспринимаемой общественной безопасности. Исследователи не обнаружили влияния места происшествия на готовность оказать помощь: одинаковые показатели были как в криминогенном районе Кейптауна, так и в более безопасных местах Европы.

Также исследователи отмечают, что сместили фокус оценки ситуации. Ранее во внимание прежде всего бралось количество привлеченных свидетелей. Сейчас считают важным наличие помощи вообще — не так важно, от одного человека или от нескольких. Это тонкое, но важное различие: первое фокусируется на шансах помощи со стороны конкретного свидетеля; второе — на шансах жертвы получить помощь. Для жертвы это гораздо более важная деталь: «Если на меня нападут, я получу помощь хотя бы от кого-нибудь?». Согласно данному исследованию, ответ — да, и чем больше людей вокруг вас, тем больше вероятность этого.

«Люди — это социальные животные и кооперативные существа: мы сочувствуем, устанавливаем связи и создаем сообщества. Вместо того, чтобы опускать головы и отводить взгляд, мы с большей вероятностью будем вмешиваться, когда это необходимо, даже в случае риска для себя — чтобы защищать других», — резюмируют авторы.

Would I be helped? Cross-national CCTV footage shows that intervention is the norm in public conflicts.

05.02.2020