Живая вода и мёртвая

Есть такое понятие, как «театр безопасности» — явление в обществе, когда целью проводимых мероприятий заявляется повышение безопасности, а по факту проводятся некие визуальные и ритуальные действия, которые в большей степени носят характер психологической демонстрации реагирования на сложную ситуацию. У этих мер есть совершенно полезное воздействие: они снижают общую нервозность и лишают кислорода возникновение панического пожара. Понятно, что эти меры не могут заменить реальных решений и действий и носят, скорее, роль вспомогательную и поддерживающую, нежели единственную и основную.

Иногда такого рода «театр» мы можем наблюдать и в обычной человеческой жизни, личной и профессиональной.

Любая деятельность включает в себя несколько составляющих. Нам нужно придумать, создать и продать продукт. Представить его публике, рассказать о нём, то есть заняться его продвижением. И здесь каждый элемент важен. Случается, что мы придумываем уникальный продукт, такую «живую воду», созданную талантом и упорным трудом, который, наверняка, необходим людям. Но забываем рассказать о нём, сделать это эффективными средствами, найти нужные места для его презентации, получить отклик и рейтинг этой животворящей субстанции.

Или же у нас нет как такового продукта. А возможно это сто раз вторичный и пережеванный такой продукт. Но зато он сопровождается обильным продвижение и рекламным сопровождением, рейтингованием и всесторонним предложением и там, и сям. И это очень похоже на такой же «театр продвижения» без продукта как такового или с его малостью, в сравнении с кампанией его представляющей.

Так что в любой деятельности для приготовления нужного и полезного «блюда» нам понадобится «вода живая» и «мёртвая».

А то, что вся жизнь театр ещё Шекспир писал.

Помните?

"Весь мир — театр.

В нем женщины, мужчины — все актеры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,

Ревущий громко на руках у мамки...

Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,

С лицом румяным, нехотя, улиткой

Ползущий в школу. А затем любовник,

Вздыхающий, как печь, с балладой грустной

В честь брови милой. А затем солдат,

Чья речь всегда проклятьями полна,

Обросший бородой, как леопард,

Ревнивый к чести, забияка в ссоре,

Готовый славу бренную искать

Хоть в пушечном жерле. Затем судья

С брюшком округлым, где каплун запрятан,

Со строгим взором, стриженой бородкой,

Шаблонных правил и сентенций кладезь,—

Так он играет роль. Шестой же возраст —

Уж это будет тощий Панталоне,

В очках, в туфлях, у пояса — кошель,

В штанах, что с юности берег, широких

Для ног иссохших; мужественный голос

Сменяется опять дискантом детским:

Пищит, как флейта... А последний акт,

Конец всей этой странной, сложной пьесы —

Второе детство, полузабытье:

Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего".

В.Шекспир