Бодалев А.А. » Основы психодиагностики, немедицинской психотерапии и психологического конконсультирования

относится в полной мере и к психологической науке. В период зрело-  

сти в ней, как и везде, все большее внимание направляется на способы  

познания и на критерии обоснования истинности знания.  

Второе принципиальное отличие связано со сравнительно новой  

ролью теста как инструмента теоретического исследования в таких,  

например, направлениях психологии, как изучение личности, способ-  

ностей. Здесь использование тестов позволило преодолеть методологи-  

ческий тупик, в котором оказались авторы многочисленных теорий,  

концепций, интуитивных догадок и иных умозрительных построений,  

не видевших способа обоснования истинности своих суждений. Непо-  

средственное же обращение к практике как критерию истины дает  

нередко противоречивые результаты, ибо действительная научная аргу-  

ментация практикой требует определенного структурирования, опо-  

средования, абстрагирования последней и, кроме того, методической  

вооруженности исследователя.  

Только в последние годы в психологии стала широко осознаваться  

задача согласования теоретических конструкций с эмпирическими ре-  

зультатами, для чего стали необходимыми методы, позволяющие это  

делать без заметной потери качества такого согласования. Тесты явля-  

ются сейчас, по-видимому, наиболее развитой в научном отношении  

частью методического арсенала, позволяющего адекватно скреплять  

теорию с эмпирией, в соответствии с некоторыми известными стандар-  

тами качества информации. Именно такое понимание тестов все в  

большей мере начинает утверждаться в новейшей отечественной и за-  

рубежной литературе (Анастази А., 1982; Бурлачук Л. Ф., 1979; Каба-  

нов М. М., Личко А. Е" Смирнов В. М., 1983; Кулагин Б. В., 1984;  

Марищук В. Л. и др., 1984; Мельников В. М" Ямпольский Л. Т., 1985;  

Практикум по психодиагностике. Дифференциальная психометрика,  

1984; Психологические методы исследования личности в клинике, 1978;  

Шванцара И. и др., 1978 и др.).  

Обоснование качества результатов психологических исследований  

требует нередкого обращения к внепсихологическим понятиям и крите-  

риям: философским, логическим, математико-статистическим. В част-  

ности, философский элемент в теорию психологических измерений вно-  

сит известный тезис о неизбежности погрешности измерений. Критик>  

психологических тестов нередко апеллируют к этому тезису как к осно-  

ванию принципиальной порочности тестов в смысле точности измере-  

ний. Неточные измерения, считают они, науке вообще не нужны. При  

этом как-то забывается, что формой преодоления этого философского  

скепсиса является тезис о возможности приближенного измерения с  

достаточно приемлемой точностью. Применение на практике последнего  

тезиса позволило получить, например, в физике те фундаментальные  

результаты, которыми эта наука ho праву гордится.  

Не вдаваясь в детальный анализ концепции надежности, представ-  

ляющей предмет отдельного рассмотрения в данной книге, отметим  

здесь лишь ее связь с понятием <тест>. Действительный отход от  

упрощенного понимания тестов требует наполнения интересующего нас  

понятия элементами научного языка, восхождения на более высокую  

ступень абстракции. Концепция надежности составляет оду из основ  

переосмысления сущности теста, а также одну из характеристик его  

качества.. Без упоминания о надежности определение теста не имеет  

смысла, ибо тогда пропадает одна из тех самых differentia specifica,  

о которых говорил К. Маркс.  

С появлением корреляционного анализа (в начале XX в.) были  

STR.32  

предложены три основных методических подхода к определению  

дежности теста. Это - повторное тестирование, использование па]  

дельных форм одного и того же теста и, наконец, однократное тест]  

вание с последующим разбиением матрицы исходных результате  

на две или большее число частей. За показатель надежности пр)  

мается значение коэффициента корреляции.  

Заметно позже появились попытки теоретического осмысления :  

концепции. Исходным пунктом всех построений является уже уп<  

навшийся тезис о неизбежности погрешности измерений и, как с  

ствие, признание множественности возможных причин искаж<  

истинного результата измерения.  

Как результат факторно-аналитического переосмысления конце1  

надежности и гомогенности теста родилась новая технология рас  

коэффициента надежности .теста. Ее появление надо рассматривать  

реакцию на неприемлемость и искусственность ряда таких услов)  

ограничений, как например параллельность форм одного и того  

теста, равенство дисперсий веех высказываний, одинаковая их кс  

лируемость друг с другом и др. Д. Армор (Armor D., 1974) HCHOJ  

вал известный факт корреляции тестовых высказываний между с  

и стал рассматривать ее как аргумент, статистической функцией i  

рого является надежность теста.  

Если все высказывания измеряют один и тот же признак (свойс  

то для фиксированного их числа чем больше корреляция между и  

тем более надежен тест. С другой стороны, высокая корреляция i  

печивает хорошую факторизуемость корреляционной матрицы (  

следовательно, является залогом выделения такого одного фак  

который может объяснить связь большей части дисперсии в R.  

довательно, надежность тестов должна быть связана с результ  

факторного анализа. Предложенная этим автором формула (Armc  

1974, с. 20) оказалась сравнительно простой:  

и / ! 1  

Ь-Г)-)-  

где 6 - коэффициент надежности теста; k - число высказыва  

i - наибольшее значение корня, получаемое при решении хар.  

ристичеоких уравнений вида jR-Х-//=0.  

Помимо надежности в понятие <тест> входит и концепция вал1  

ста. Поскольку в психологии нередки случаи увлечения точно  

измерения неточно выделенных свойств, соотношение между на  

ностью и валидностью можно образно представить в виде к)  

стрельбы, но несколько в стороне от центра мишени, т. е. стре  

из оружия вполне надежного, но прицел стрелок выбрал не ее  

точно.  

Современный тест - это не только надежный, но и валидный  

однако не на все случаи жизни, а разработанный для конкретной  

Нет тестов вообще надежных и валидных. Эти качества характеры  

не только, инструмент измерения, но обязательно характер, це.  

время его применения. В историческом разрезе концепция валидк  

так же как и надежности, начиналась с наивного предположения с  

что метод <работает>, т. е. каждый создаваемый тест рассматри)  

как валидный, примерно так, как если бы каждая создаваемая с  

логами анкета будто бы годилась для решения поставленных з  

Первые же проявления действительно научной критики развенчал]  

по сути, <веру> в валидность. Они же стимулировали поиск. Пр  

чение к созданию тестов известных ученых было для научной (  

STR.33  

ственности в начале века гарантией убедительности обоснования ва-  

лидности как бы по авторитету. Но это был дотеоретический, доэмпи-  

рический, по существу, донаучный этап оценки качества тестов.  

Поскольку в те годы тесты разрабатывались исключительно для  

решения практических проблем, эмпиризм и соответствующая ему ме-  

тодология стали главными для обоснования качества инструментария.  

Это особенно проявилось в создании тестов для решения .кадровых  

проблем: профотбора, профориентации, профконсультации, а также  

распределения принятого контингента по специальностям и отделениям  

внутри производства или учебного заведения.  

С точки зрения истории можно выделить два основных, эмпириче-  

ских подхода к валидизации тестов. Первый назовем прогностическим.  

Его логика такова. Если те, кто хорошо работают (по критерию У),  

показывают высокие .результаты по какому-либо тесту (X), значит,  

здесь есть связь, быть может и причинная. Иначе говоря, У, вероятно,  

зависит от X. Отдавая предпочтение при приеме на работу тем, у кого  

выше результаты по X, предполагается, что они покажут и более вы-  

сокую производительность труда. Ожидания такого рода часто сбы-  

ваются, но в различной степени. Другой подход к эмпирической вали-  

дизации тестов основан на использовании экспертных оценок. Здесь  

логика еще проще - если эксперты (множество авторитетов) согла-  

сованно считают одних более способными, других - менее, значит  

<это так>. В случае, когда результаты теста указывают на сходную  

тенденцию, т. е. данные по тесту коррелируют с данными экспертизы,  

то принимается, что тест валидный и его можно далее применять и в  

других подобных ситуациях. Так проводилась валидизация первого  

теста для измерения интеллектуальных способностей (Вине А. и Си-  

мон Т.), а в наше время - некоторых тестов для измерения социаль-  

ных потребностей молодежи (Прогнозирование социальных потреб-  

ностей молодежи. М.., 1978).  

Развитие тестов в. тесных рамках эмпиризма не могло продол-  

жаться сколь-нибудь долгое время. Без теоретического мышления, как  

указывал Ф. Энгельс, невозможно связать между собой хотя бы два  

факта природы или уразуметь существующую между ними связь  

(Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 382). Обращение к внеэмпириче-  

ским критериям истинности было неизбежным. Отсюда последовали  

такие подходы к валидизации, в которых теория сочеталась с эмпи-  

рией. В качестве примера можно взять важную для традиционной пси-  

хологии область научных конструктов, ключевых психологических по-  

нятий. Именно понятия и конструкты стали основным предметом мно-  

гих исследований с помощью тестов. Последние призваны уточнить  

эмпирический состав индикаторов (высказываний), соответствующих  

таким конструктам-понятиям, как личность, темперамент, интеллект,  

экстраверт и многих других. В современной психологии они стали пред-  

метом эмпирического исследования, и делается это с целью фундамен-  

тального обоснования практической значимости теоретических суж-  

дений. .  

Теперь пора ответить на последний вопрос-что же такое совре-  

менный психологический тест? Э,то теоретически и эмпирически обос-  

нованная система высказываний (заданий), позволяющая получить  

измерения соответствующих психологических свойств. Теоретическое  

обоснование предполагает всесторонний анализ теста и результатов его  

применения в свете известных достижений современной психологиче-  

ской науки. Эмпирическое же обоснование связано с обращением к  

опыту, измерениям и эксперименту.  

Ч Зак. 508 33  

STR.34  

Здесь может возникнуть ошибочная ассоциация с неопозитивист-  

ским принципом верификации. Этому способствует наличие в обоих  

случаях требования эмпирического согласования теоретических кон-  

цепций (конструктов). Но, как справедливо отмечал Э. М. Чудинов,  

наука до и независимо от неопозитивизма руководствовалась требо-  

ванием принципиальной проверяемости своих теорий. Это всегда отли-  

чало науку от религии и натурфилософских построений, обеспечивало  

ей строгость и точность. Неопозитивизм абсолютизировал эту грань,  

черточку научного познания, обратив ее против философии и против  

самой науки. Он трансформировал указанное требование в принцип  

верификации, который накладывает на науку непомерные ограничения  

и несовместим с ней (Чудинов Э. М., 1977).  

Отмеченными выше критериями надежности и валидности пробле-  

ма обоснования научности тестов не закрывается. Из используемых  

сейчас Двух критериев первый назовем общенаучным, а второй - спе-  

циально научным. Их широкое применение всего лишь дань сложив-  

шейся в теории тестов традиции. В ряде наук идеи валидности прелом-  

ляются в виде стремления обосновать истинность, обоснованность, не-  

обходимость, системность, рациональность и др. Ключевым критерием-  

принципом является истинность, которая связана со всеми остальными.  

Валидность теста соотносится с истинностью через принцип предмет-  

ности знания, указывающего на степень его соотнесенности к познавае-  

мому. Но все это - область специального исследования, которое еще  

предстоит провести в процессе дальнейшего развития теории и прак-  

тики применения психологических тестов.  

2.2. ИЗ ИСТОРИИ ПРОЕКТИВНОГО МЕТОДА  

Проективные методики представляют собой специфическую, доволь-  

но неоднородную группу психодиагностических приемов клинической  

ориентации. Последнее означает не столько направленность проектив-  

ных методик на выявление тех или иных аномалий личности, сколько  

способность методик прогнозировать индивидуальный стиль поведения,  

переживания и аффективного реагирования в значимых или конфликт-  

ных ситуациях, выявлять неосознаваемые аспекты личности.  

История проективных методик - это и хронология, отмечающая  

особо важные вехи развития проективной техники, и история развития  

проективного метода как целостного подхода к пониманию природы  

личности и способов ее экспериментального изучения. Стало традици-  

онным вести счет .проективным методикам с теста словесных ассоциа-  

ций К. Юнга, созданного им в 1904-1905 гг. Метод вызова ответных  

ассоциаций в психологии известен со времен В. Вундта и Ф. Гальто  

на, однако именно К. Юнгу принадлежит, открытие и доказательстве  

феномена, лежащего в основе всех проективных методик, а именно воз  

можность посредством косвенного воздействия на значимые област1  

переживания и поведения человека (<комплексы>) вызывать пертурба  

ции в экспериментальной деятельности. Юнг показал таким образок  

что бессознательные переживания личности доступны объективной ди  

агностике. Впоследствии разнообразные варианты ассоциативного те  

ста .применялись для выявления чувства вины (детекторы лжи М. Верт  

гаймера и А. Р. Лурия), асоциальных вытесненных влечений (Дж. Вру  

нер, Р. Лазарус, Л. Постмен, Ч. Эриксен и др.), для отграничени  

нормы от патологии (Г. Кент и А. Розанов). Тесты незаконченны:  

предложений и рассказов также нередко считают ведущими свое прс  

исхождение от ассоциативного теста Юнга (Анастази А., 1982; Abt L  

Bellak L., 1950; Semeonoff B" 1976; Anzieu D" 1967).  

STR.35  

Подлинный триумф .проективной диагностики связан с появлением  

а 1921 г. <Психодиагностики> Г. Роршаха, опубликованной в Берне на  

немецком языке. Личная биография Германа Роршаха, его профессио-  

дальный путь, по-видимому, немало способствовали направлению его  

исследований и созданию оригинального метода, ставшего одним из  

самых известных в мировой психологии. Отказавшись от профессии ху-  

дожника, Роршах тем не менее много интересовался историей искусств  

и живописи в частности. Ему было известно, что великий Леонардо  

да Винчи тренировал свое воображение путем длительного рассматри-  

вания и интерпретации причудливых конфигураций облаков на небе,  

-влажных подтеков и неровностей на стенах, лунных отблесков на за-  

стывшей воде. Заметим, что способность человека одушевлять (<вчув-  

ствовать>, по выражению Т. Липпса) Окружающий предметный мир  

присуща всем людям, детям и художникам в особенности. Вспомним  

излюбленный прием Г.-Х. Андерсена, заставлявшего оживать по ночам  

кухонную утварь, сплетничать о соседских обедах волшебный горшо-  

чек и философствовать бутылочное стеклышко. Не исключено, что эта  

же особенность лежит в основе эстетического восприятия действитель-  

ности.  

И. Сельвинский (1972) писал:  

Отчего, когда глядим на волны,  

Видим вечность и судьбу людей?  

Отчего пургу зовем <седою>,  

<Шепот> слышим там, где камыши?  

Оттого, что втайне красотою  

Мы зовем полет своей души.  

Диссертация Г. Роршаха по медицине была посвящена изучению  

механизмов галлюцинаций, где он, между прочим, ссылается иа од-  

нажды пережитое им состояние: во время первой в его медицинской  

практике аутопсии он явственно <видел>, как ему пласт за пластом  

разрезают <мозг> и эти пласты падают перед ним один за Д1ругим (Ап-  

zieu D., 1967). Переживание было очень ясным, живым и не только  

зрительным, но сопровождалось явственными тактильными и моторны-  

ми ощущениями. Г. Роршах предположил, что в наших мечтах и фан-  

тазиях наряду со зрительными образами присутствует память и о пе-  

режитых движениях -кинестетические образы, которые слагаются в  

особый способ, модус мышления. Впоследствии Г. Роршах предполо-  

жил, что чернильные пятна, адресованные зрительному воображению,  

растормаживают, оживляют моторные фантазии.  

Известно, что до и независимо от Г. Роршаха с чернильными пятна-  

ми экспериментировали и другие психологи (например, Ф. Е. Рыбаков  

s России, А. Вине и В. Анри - во Франции), однако именно Роршах