Аллан Фромм. Способность любить.

Мы также знаем, что любящий, готовый к возникновению привязанности, которая ему кажется самой важной в жизни, привносит в нее те свои привязанности, которые сформировались раньше, которые он сознавал и не сознавал, привязанности, которые гармонично соответствуют его новой любви и которые ей противоречат, те, что усиливают наслаждение, и те, что ограничивают. Когда он приближается к редкому и тонкому набору чувств, связанных с особой привязанностью к другому человеческому существу, он не в состоянии исследовать и анализировать. Но мы знаем, что качество его любви, так же как и ее будущее зависят от того, какое места она займет в сложном рисунке всех остальных его любовных привязанностей.
И чтобы понять, как он справится со своей наиболее важной любовью, мы должны рассмотреть другие разновидности любви.
[40]
3. НАШЕ МНОЖЕСТВО «ЛЮБОВЕЙ»

Все мы обладаем большими способностями к любви, которые используем далеко не полностью, и у каждого гораздо больше «любовей», чем мы сами сознаем. У каждого их нас их много, даже у тех, кто по всем свидетельствам одинок и эмоционально беден.
Не всегда это любовь к людям. Определяя любовь как привязанность, мы начинаем понимать, как много у каждого из нас разновидностей любви.
'Некоторые из этих разновидностей мы называем «интересами». Когда речь идет об интересах, особенно ясно, что индивид может иметь множество подобных привязанностей и в то же время не быть влюбленным в обычном смысле этого слова. Человек может интересоваться альпинизмом, сбором грибов, изучением тибетских диалектов, высшей математикой, и некоторые из этих интересов могут быть очень сильными и страстными, но этот же человек может совсем не интересоваться людьми, тем более эмоционально интересоваться одним из людей.

Любовь под любым другим названием

Интересы — это сознательные привязанности; мы знаем, когда они у нас есть. Но существует другой тип привя
[41]
зан ноете й, которые мы можем не осознавать, но которые могут захватить нас сильней любого сознательного интереса. Это те привязанности, которые возникают еще до того, как мы начинаем что-то осознавать, они возникают в мире младенческих ощущений, о котором мы уже говорили. Привязанность младенца к собственному телу через ощущения, создающие основу первого осознания, есть начало способности к любви — любой разновидности любви, как мы увидим.
Начиная интересоваться различными частями своего тела, привязываясь к ним, развивающееся человеческое существо находит способы осуществления своих привязанностей, и эти способы, становясь привычными, усиливают сами привязанности. Мы уже приводили пример — дети сосут большой палец, развивая привязанность ко рту и к удовольствиям, которые он приносит.
Привязанности такого типа мы обычно называем привычками. Мы повторяем одно и то же действие, одним и тем же способом проявляем свою привязанность, и немного погодя сама привычка становится привязанностью, как будто особый способ действия сам по себе потребность или желание. Ребенок любит сосать палец, или любит спать на животе, или любит есть медленно и разборчиво. Взрослый любит газету за завтраком, выпивку перед обедом, свое место за базой во время бейсбольного матча. Эти на первый взгляд тривиальные привязанности могут быть так сильны, что человек тревожится и раздражается, если что-нибудь служит им помехой. Именно из-за подобных привычек-привязанностей многие мало путешествуют, а некоторые не способны к большой любви. Привязанности, которые мы легко сбрасываем со счетов как привычки, могут принести любви и браку гораздо больше вреда, чем мы сознаем.
Эти привычки-привязанности могут иметь очень глубокие корни. Привычки — слишком механическое название. Такую привычку, как, например, грызть ногти, мы можем отбросить. Привычка грызть ногти — это способ проявления привязанности, но она не указывает, к чему именно
[42]
привязан тот, кто грызет ногти. Привычка-привязанность может вырасти на основе какого-то инфантильного идеала, например желания оставаться связанным с материнской грудью. Такая ранняя привязанность, если тем или иным способом не была разрешена, способна влиять на индивида на протяжении всей его жизни. Не осознаваемая, она может стать корнем других привязанностей, которые человек вынужден развивать, хотя они не соответствуют его взрослым интересам. Именно раннее и глубокое происхождение некоторых привычек-привязанностей делает отказ от них таким трудным.
Названия наших привязанностей (интерес, привычка или даже страстное увлечение) характеризуют наше отношение к ним и в определенном смысле описывают ту власть, которую эти привязанности имеют над нами. Наши интересы и то, что людям просто «нравится», приносят нам сознательное удовлетворение, также мы чувствуем, что можем, если захотим, сознательно от них отказаться — на время или навсегда. Наши страстные увлечения приносят нам не только удовольствие, но и сознательную боль, мы рассматриваем их как преходящие, временные. Привычки, которые не всегда приносят осознанное удовольствие, как раз труднее всего преодолеть. Нередко можно услышать, как мужчина говорит о женщине, к которой все еще привязан, хотя эта привязанность не приносит ему радости: «Наверно, я к ней просто привык».
Многие наши привязанности и даже привычки-привязанности приятны, и мы испытываем к ним позитивные чувства. Заядлый курильщик может сказать: «Я люблю первую утреннюю сигарету». Он может выкуривать две пачки в день и не получать удовольствия, может даже не замечать, как выкуривает эти сигареты, но сознательно наслаждается самой первой, он ее любит. Возникающие у нас привязанности могут вообще не приносить удовольствия, они могут определенно нам не нравится, и тем не менее мы испытываем привязанность. Эти привязанности занимают свое место среди многих других разнообразных и на поверхности часто необъяснимых видов любви.
[43]

Дерево со многими ветвями

Интересы, привычки, увлечения — все это разновидности привязанностей. Влюбленный, какие бы романтические чувства он ни испытывал, на самом деле является комбинацией всех этих скорее прозаических привычек, интересов, привязанностей, которые сформировались у него с рождения. В них истинная история его любовной жизни. Романтическая любовь тоже входит в это единое целое, но является лишь частью истории человека любящего.
Если представить себе развитие человека в виде дерева, а все разновидности его любви в виде ветвей, то любовь к другому человеку, вероятно, будет самой высокой веткой на этом дереве. Или, если хотите, самой прочной, такой, к которой можно подвесить качели. И тем не менее это только ветка, еще одна ветка среди многих других, и не всегда она самая крепкая и самая развитая из всех.
Например, считается, что студентки колледжей больше всего интересуются молодыми людьми, а вот сами молодые люди могут больше интересоваться футболом, а некоторые даже увлечены учебой.
Очень многие по-настоящему интересуются только машинами. Многие молодые люди работают истопниками или сидят по вечерам с детьми, чтобы накопить денег и купить подержанный автомобиль. Теперь такой молодой человек проводит воскресенья, разъезжая по окрестностям с предметом своей любви. Рядом с ним может сидеть девушка, но предмет его любви не она. Это машина. Он испытывает ее, проверяет, как она вписывается в повороты, ищет пустые прямые участки дороги, чтобы развить максимальную скорость. Он радуется, когда машина отзывается на его прикосновения, а грохот ее двигателя для него — самая прекрасная музыка. Он разговаривает со своей машиной, поет ей, когда ведет; все свободное время он возится с ней, моет, полирует, ласкает.
Эта любовь может сохраниться и после того, как он получит диплом об окончании колледжа и окажется в мире, где будет делать свою карьеру, содержать жену и детей.
[44]
Специалист в области исследования мотиваций недавно убедил производителей автомобилей откровенно рекламировать свой продукт как предмет любви, с подчеркиванием его сексуальности. Это может показаться крайностью, но в этом заключена психологическая истина, та, которую мы уже сформулировали, а именно: все виды любви есть, по существу, вариации одной и той же темы. Все они выражают привязанность.
Это совсем не значит, что мужчина, который любит машины, не может любить женщин. Он может любить свою машину, а также жену, детей, свой дом, свою работу, друзей, политику, покер и еще десяток других вещей. Его могут привлекать также вольная речь, низкие налоги, романы Эрнеста Хемингуэя, джаз и разные виды ценных бумаг на рынке.