Миллер Жак-Ален. Читать симптом.

Метить в clinamen наслаждения

Чтение, умение читать, состоит в том, чтобы занять некоторую дистанцию по отношению к речи и смыслу, которые переносятся с помощью письма, и таким образом иметь дело с письмом как с вне-смыслием, как с подобием Anzeichen, подобием буквы, в его чистой материальности. В то время как речь, если можно так выразиться, всегда бестелесна, и интерпретация, целиком и полностью основанная на речи, приводит только к разрастанию смысла, то дисциплина чтения нацелена на материальность письма, то есть на букву, как на то, что производит событие наслаждения и является определяющим при образовании симптомов. Умение читать нацелено на первоначальное столкновение, которое подобно clinamen наслаждения, clinamen – это термин философов-стоиков.

Для Фрейда, в силу того, что он отталкивался от смысла, это представало в виде остатка, но на самом деле этот остаток – это то, от чего произошёл сам субъект, это в некотором роде первоначальное и в тоже самое время перманентное событие, то есть беспрестанно повторяющееся. Это та самая вещь, которую мы открываем, которая обнаруживает себя в аддикции, в этом «пожалуй ещё стаканчик», о чём мы недавно слушали [7]. Аддикция – это корень симптома, который представляет собой факт неутомимого повторения одного и того же Одного (Un). Это всё время в точности одно и то же, а значит оно никак не суммируется. У нас никогда не бывает так, чтобы «я выпил три стаканчика, и этого достаточно», всегда выпивается один и тот же лишний стаканчик. И в этом сам корень симптома. Как раз в этом самом смысле Лакан смог заявить, что симптом – это один et cætera. То есть возвращение одного и того же события. Можно многое сделать используя повторение одного и того же. В частности можно сказать, что симптом в этом смысле является фрактальным объектом, поскольку фрактальный объект показывает, как повторение одного и того же в определённых повторяющихся последовательностях позволяет вам получить самые что ни на есть экстравагантные формы, и даже можно сказать самые сложные из тех, что математический дискурс нам может предоставить.

Интерпретация как умение читать нацелена на то, чтобы свести симптом к его изначальной формуле, то есть к материальной встрече некоторого означающего с телом, или другими словами к чистому столкновению языка с телом. Тогда для того, чтобы действительно обходиться с симптомом, очевидно нужно как-то поскорее пройти зыбучую диалектику желания, а ещё как-то избавиться от миражей истины, которые вам поставляет процесс дешифровки, и метить в направление по ту сторону фиксации наслаждения, в муть Реального. Если бы я захотел заставить его говорить, это Реальное, то я бы ему в уста вложил то, что говорит Бог Израиля в неопалимой купине перед тем как провозгласить заветы, которые есть ничто иное как одеяния Реального: «Я есть то, что я есть».