Миллер Жак-Ален. Читать симптом.

Секрет онтологии

После такого введения, я теперь упомяну о том, где нахожусь в своём лекционном курсе этого года, который как раз непосредственно связан с этим вопросом о чтении, и в том числе о чтении симптома. И именно в эти дни я говорю о концептуальной оппозиции между существом (l'être) [1] и (l'existence) существованием. Это один из этапов пути в направлении моей попытки разграничить и поставить в оппозицию бытие (l'être) и Реальное (le réel), being and the real.

Для меня речь идёт о том, чтобы чётко обозначить границы онтологии, самой доктрины о бытии. Онтологию изобрели греки. Но как раз они-то и почувствовали её ограничение, когда некоторые из них начали развивать свои идеи, эксплицитно направляя их по ту сторону существа, beyond being. В это самое по ту сторону существа, необходимость которого они похоже почувствовали, ими была помещена Единица, the one. Тот, кто в особенной степени способствовал становлению культа Одного, как того, что находится по ту сторону бытия, носил имя Плотин. И он его измыслил несколько веков спустя благодаря чтению Платона, и в особенности его «Парнемид». Можно сказать что он его вывел благодаря умению читать Платона. А ещё до Платона был Пифагор, математик, или даже скорее математик-мистик. Именно он обожестви число, в первую очередь единицу, и при этом он не занимался онтологией, а тем, что в технических терминах носит имя, происходящее из греческого, генология (hénologie), то есть доктрина Одного. Моя идея заключается в том, что уровень бытия вызывает к существованию, делает необходимым присутствие того, что находится по ту сторону бытия. Греки, разрабатывая онтологию, почувствовали необходимость существования некоей точки опоры, непоколебимой основы, которую бытие им предоставить не могло. Оно не даёт основательного фундамента для опыта, для мышления, и именно потому, что существует диалектика бытия. Предположить существование бытия автоматически предполагает существование небытия. И сказать что существо (l'être) является тем-то, одновременно значит что оно не есть что-то другое, и, соответственно, оно этим является за счёт существования своей противоположности. Таким образом, можно сказать что на самом деле существу не хватает бытия, причём не в силу обстоятельств, а по определению. Онтология всегда приводит к диалектике бытия. Лакану это было настолько хорошо известно, что он определил бытие субъекта бессознательного как недостачу в бытии (un manque à être). Тут он использует диалектические возможности онтологии. Перевод французского выражения «manque à être» с помощью want to be привносит кое-что чрезвычайно ценное, а именно понятие желания. Want – это не просто акт, в want также присутствует желание, воля, а точнее желание сделать бытие тем, чем оно не является. Желание выступает в качестве связующего звена между being and nothingness. Мы обнаруживаем это желание в психоанализе на уровне желания аналитика, в качестве того, что приводит в движение аналитическую операцию, и это действительно так, поскольку это желание стремится вызвать в бытие (à l’être) бессознательное, стремится способствовать появлению того, что было вытеснено, как это говорил Фрейд. Очевидно, что вытесненное по определению является неким want to be, то, что было вытеснено, не является повседневным бытием, это не то слово, которое было на самом деле произнесено. Вытесненное – это виртуальное бытие, находящее в состоянии возможного, которое появится или нет. Операция, приводящая в бытие бессознательное – это не деяние Святого Духа, это операция языка, та самая, которую запускает психоанализ. Язык – это та функция, которая позволяет быть тому, что не существует. Это как раз то, что были вынуждены признать логики, когда в бессилии своём они обнаружили, что язык способен вызвать в бытие то, что не существует, и соответственно они попытались нормализовать его использование, надеясь что их искусственный язык будет именовать лишь то, что действительно существует. Но на самом-то деле здесь нужно признать не некий изъян языка, а напротив его могущество. Язык – это создатель, и в первую очередь он создаёт бытие/существо (l'être). И в целом, бытие, о котором испокон веков рассуждают философы, это бытие есть ничто иное как бытие языка, в этом заключается секрет онтологии. И тогда, вот от этого-то и начинает кружиться голова.