Миллер Жак-Ален. Читать симптом.

Дискурс, который бы стал чем-то Реальным

Тут есть от чего закружиться голове и у самих философов, причём от помутнения в самой диалектике. Ведь бытие является противоположностью внешнего облика, но в то же время и оно само является ни чем иным как внешним проявлением, особой модальностью этого проявления. И тогда, эта присущая бытию хрупкость обосновывает изобретение понятия, объединяющего в себе и бытие и внешний облик, понятие подобие (semblant). Подобие – это слово, которое мы используем в психоанализе, и с помощью которого мы пытаемся ухватить то, что неразрывно и одновременно является и бытием и внешним проявлением. Совсем недавно я пытался перевести это слово на английский язык с помощью выражения make believe. И на самом деле, если мы в него поверим, то уже нет разницы между внешним обликом и бытием. Это вопрос веры.

Таким образом моя идея, связанная с философией, но полученная благодаря психоаналитическому опыту, заключается в том, что Греки, и именно потому, что они были в высшей степени захвачены борьбой с головокружением, искали что-то, что можно было бы назвать неким по ту сторону бытия, по ту сторону подобия. То, что мы с вами называем Реальным – это как раз и есть то самое по ту сторону подобия, то самое по ту сторону, которое является таким проблематичным. Существует ли по ту сторону подобия? Реальное мы получим тогда, когда получим такое бытие, которое уже не будет бытием языка, которое будет неприкасаемым для экивоков языка и безразличным к make believe.

Такого рода Реальное, где греки его находили? А находили они его в математике, и ещё, с тех пор как математика продолжала своё развитие подобно тому, как продолжала своё развитие и философия, сами математики всегда с большим удовольствием называют себя платониками, в том смысле, что они вовсе не считают себя теми, кто сам создаёт свой объект исследования, но теми, кто раскладывает Реальное, которое существовало ещё до них. И вот это-то и заставляет задуматься, по крайней мере это заставило задуматься Лакана.

Однажды Лакан прочитал семинар, который назывался «О дискурсе, который бы не был (которые не будет) подобием (о подобии)» (« D’un discours, qui ne serait pas du semblant »). Это формула так и осталась загадочной, и даже после того, как этот семинар уже был опубликован, ибо название предстаёт одновременно и в условной и в отрицательной формах. Но как раз в такой форме он и заставляет думать о дискурсе, который бы был Реальным (о Реальном), именно это здесь и имеется ввиду. Лакан имел скромность не говорить этого в том неприкрытом виде, как это делаю я, он довольствовался лишь условной и отрицательной формами: о дискурсе, который бы стал (который будет) Реальным; о дискурсе, который бы взял (который возьмёт) за отправную точку Реальное; как в математике! Это была у Лакана такая мечта – поставить психоанализ на один уровень с математикой. В связи с этим нужно отметить, что только в математике Реальное неизменно, ну разве что на полях. В математической физике, которая одновременно и включает в себя и находит опору в математике, понятие Реального оказывается достаточно подвижным, поскольку оно наследует старую как мир идею о природе. И благодаря квантовой механике, благодаря поискам бытия по ту сторону атома, можно сказать что Реальное в физике стало переменчивым. Физике знакомы дискуссии между учёными куда более живые чем те, что случаются в психоанализе. То, что для одного является Реальным, для другого – не более чем подобие. Они пропагандируют своё представление о Реальном, поскольку с определённого момента начали принимать во внимание наблюдение. Именно с этого момента, в совокупности, состоящей из наблюдателя и инструментов наблюдения, начинают происходить взаимоналожения, и тогда Реальное становится чем-то зависящим от субъекта, то есть перестаёт быть абсолютом. Можно сказать, что таким образом субъект предстаёт в качестве экрана Реального.

Совсем не так обстоят дела в математике. Так как же в математике удаётся получить доступ к Реальному, с помощью какого инструмента? А доступ к нему получается, и здесь нет никаких сомнений, с помощью языка, но такого языка, который не экранирует собой это Реальное, который сам является Реальным. Это язык, сведённый к своей материальности, буквально к значащей материи, это язык сведённый к букве. У буквы, в отличие от гомофонии, то, что мы обнаруживаем, так это не существо, being, in the letter is not being that you find, а the real.