Никандров В. В. Экспериментальная психология. Учебное пособие.

Для психофизиологии именно третий тип представляет наибольший интерес, поскольку демонстрирует подверженность влиянию со стороны психических факторов. Доказано, что частота этих миганий зависит от состояния психики. Некоторые авторы считают, что с увеличением психического напряжения повышается частота мигания, а при оптимальном уровне внимания частота умеренно увеличивается.
Неясность с закономерностями в связях мигания с психическими явлениями обусловлена малым объемом исследований в этой области. Частично это связано с отсутствием стандартных методик регистрации. Различные механические и оптические приспособления неудобны в использовании, а электрическая регистрация сильно маскируется потенциалами глазного яблока (сетчатки и роговицы), возникающими при рефлекторном повороте глаза вверх в момент мигания.
Изучение глазодвигательной активности. Общеизвестна коммуникативная роль глаз при общении. Вспомним такое невербальное средство коммуникации как «контакт глаз». Известно значение направленности взгляда при социальной перцепции. По характеру и скорости глазных движений мы часто судим о личностных особенностях человека. Бегающий взгляд нам неприятен, поскольку ассоциируется с подлостью, скрытностью и т. п. отрицательными чертами личности. Неподвижный пристальный взгляд мы часто связываем с нахальством, наглостью, самоуверенностью. Известно также, что интеллектуальное напряжение сопровождается отстраненностью взора вплоть до «отсутствующего» взгляда. Поиск ответа на вопрос собеседника сопровождается устремлением взора в сторону от партнера (смотрим в потолок), ответ сочетается со взглядом на партнера по общению.
Однако, как ни странно, эта сторона глазодвигательной активности не является областью интересов психофизиологии. Ее внимание привлечено больше к связям движений глаз с билатеральной асимметрией и сновидениями. Как правило, исследуются при этом макродвижения. Физиологические методы измерения применяются также при изучении зрительного восприятия текстов.
Что касается межполушарной асимметрии, то обнаружено, что активация при психической деятельности одного из полушарий сопровождается поворотом глаз в противоположную сторону. Так, глаза поворачиваются направо, когда человек решает «вербальную» задачу, что связано с включением в большей степени левого полушария (у праворуких). А при решении образных задач, за которые «отвечает» правое полушарие, глаза обращаются влево.
Глазодвигательная активность во сне связывается с фазой так называемого «быстрого», или «парадоксального», сна, который сопровождается сновидениями. Свое название «быстрый» сон и получил как раз в связи с быстрыми движениями в это время глазных яблок.
Основные методы изучения глазодвигательной активности: объективное наблюдение, фотография и электроокулография. В настоящее время последний метод приобрел широкое признание. Его суть заключается в записи электрических потенциалов, возникающих при движении глаз, что графически представляется электроокулограммой (ЭОГ). Потенциал возникает в силу того, что роговица заряжена положительно по отношению к сетчатке. А при изменении положения глаза происходит переориентация этого потенциала. Глазное яблоко действует как миниатюрная электрическая батарея. При его повороте полюса этой батареи изменяют положение относительно электродов, размещенных около глаза. Регистрируется изменение электрического потенциала, по которому можно судить об угле поворота глаза (направление и амплитуда) и скорости движения. Ограничение метода – минимальный регистрируемый угол – Г.

21.3. Методы исследования работы соматической нервной системы
Соматическая НС, как уже говорилось, «ведает» поперечнополосатой мускулатурой нашего тела. Это преимущественно скелетные мышцы. На изучение движений этих мышц в связи с различными психологическими воздействиями и переживаниями и нацелены методы данной группы. Фактически это область психомоторных исследований, но с помощью психофизиологических методов. Психомоторика – это объективация нашей внутренней психической жизни. И поэтому реконструкция психических явлений на основании изучения двигательных актов и установление закономерностей в проявлении психических явлений в движениях – благодатная почва для психологов и психофизиологов.
Опора на физиологические показатели в этой работе дает несравненно более «тонкую» и адекватную информацию, неуловимую при использовании традиционных для психологии методов наблюдений, самооценки или психомоторных испытаний. Психофизиолог регистрирует здесь не само движение, т. е. изменение положения в пространстве мышцы и управляемых ею частей тела, а электрические показатели, сопровождающие сокращения мыщц. И эти данные – более прямой и непосредственный индикатор активности, чем любое визуальное наблюдение, механическая регистрация или какие-либо иные косвенные показатели (например, величина коленного рефлекса как показатель мышечной расслабленности).
Ведущий современный метод психофизиологического изучения работы мускулатуры – электромиография. В ее основе лежит регистрация изменений электрических потенциалов в отдельных мышцах или в их группах при совершении действий. При сокращении мышцы частота и амплитуда потенциалов резко возрастает. Графическая запись этих изменений называется электромио-граммой (ЭМГ).
ЭМГ обычно снимается с неработающих мышц, обнаруживающих тем большую суммарную электроактивность, чем выше эмоциональное возбуждение. Чаще всего в подобных исследованиях регистрации подлежат состояния трапециевидной мышцы шеи, плечелучевой мышцы предплечья и лицевых мышц (в первую очередь, мускулатуры лба).
ЭМГ широко используется в нейрофизиологии. В психологии применяется при изучении двигательных навыков, интенсивности двигательной деятельности, механизмов внутренней речи.

21.4. Методы исследования работы центральной нервной системы
21.4.1. Электроэнцефалография (ЭЭГ)
Психофизиологическое исследование ЦНС связано с принципиальной возможностью регистрации электрической активности головного мозга. Эта возможность реализована на сегодняшний день с помощью электроэнцефалографии (ЭЭГ), т. е. записи электрических разрядов отдельных нейронов, их совокупностей в различных участках мозга и, наконец, электрических показателей работы мозга как единого целого. Но, по-видимому, надо сразу же разочаровать неискушенного энтузиаста-психолога. Дело в том, что невообразимо сложная картина взаимосвязей между нейронами, между мозгом и управляемым им организмом, между физиологическими и психологическими функциями ЦНС пока что не поддается ни системному и одновременно наглядному отображению, ни достаточно вразумительной трактовке.
Хотя электроэнцефалография и приоткрыла возможные перспективы в изучении мозга и психики, вселила веру в мощь науки и человеческого разума в деле познания природы, инициировала небывалый всплеск энтузиазма в научном мире, но... ее результаты в большей своей части оказались не соответствующими ожиданиям.
В одном из давних обзоров литературы по ЭЭГ находим: «Попытки установить соответствие между особенностями ЭЭГ и столь же туманными психологическими процессами, такими как «внимание», «сознание», «мышление» и разного рода сложные атрибуты «личности»... могут только усугубить путаницу, существующую сейчас в психологической терминологии» [451, с. 442]. Комментируя это высказывание, Дж. Хэссет пишет: «С тех пор были проведены тысячи исследований, и они во многом подтвердили это мрачное предсказание, хотя оно не во всем оказалось верным», и далее: «В мозгу человека больше 10 миллиардов нервных клеток, сплетенных в плотную сеть взаимными связями. Даже в самых тонких записях ЭЭГ неизбежно выявляется лишь слитная трескотня сотен тысяч клеток, приглушенная и искаженная черепом» [399, с. 134]. Этим авторам вторит другой источник: «Мы подобны слепым, пытающимся понять работу фабрики, прислушиваясь снаружи к ее шуму» [458, с. 24].
После столь безрадостного вступления все же посмотрим, что полезного можно извлечь психологу из ЭЭГ. Первое, с чем согласны почти все, это диагностические возможности ЭЭГ в патопсихологии (раздел медицинской психологии) и в психопатологии (раздел психиатрии). Особенно ЭЭГ полезна для диагностики малых эпилептических припадков, которые трудно определить по поведению, поскольку внешние признаки этого состояния выражены крайне слабо. Во-вторых, ЭЭГ дает определенный материал для изучения локализации психических функций в мозгу, поскольку графики, полученные с разных участков, отличаются друг от друга. Правда, здесь еще много неясностей как в расшифровке, так и в интерпретации ЭЭГ. Сюда же можно отнести и использование ЭЭГ в исследованиях билатеральной асимметрии мозга. В-третьих, ЭЭГ используется в исследованиях сна. Она, например, позволила выделить четыре фазы сна у человека, каждая из которых, по-видимому, функционально отлична от других. Наконец, некоторые динамические параметры ЭЭГ сопоставимы с определенными психологическими явлениями: процессами переработки сенсорной информации, особенностями умственной активности, эмоциональными сдвигами. Правда, во всех этих случаях исследователи сталкиваются с большими трудностями, вызванными тем, что изменения в ЭЭГ могут быть одинаковыми в ответ на любую активность субъекта.