Вебер Гунтхард. Два рода счастья: Системно-феноменологическая психотерапия Берта Хеллингера.

Получив информацию о родителях родителей, Хеллингер говорит: «Итак, это усыновление обречено на провал».
Б. X. (после того, как система была расставлена, обращаясь к родной матери): Как ты себя чувствуешь?
Родная мать (нерешительно): Не могу понять. Мне совершенно непонятно, почему нет ребенка.
Б. X:. Кто был инициатором того, чтобы отдать ребенка на усыновление?
77
Расстановка нынешней системы Герхарда:

Герхард: Она сама. Совсем незадолго до родов она пошла к социальной работнице. Мне показалось, что она просто чувствовала себя беспомощной.
Родной отец: Сзади (родители) у меня ощущение очень сильной связи с семьей. В этом направлении (к родной матери) чувств немного, зато много к ребенку.
Дед со стороны отца: У меня есть контакт с женой и сыном, все остальное достаточно незначительно.
Бабушка со стороны отца: У меня тоже есть контакт с мужем и сыном, в остальном почти ничего.
Дед со стороны матери: Я кажусь себе довольно могущественным, в том числе и по отношению к ней (жене). Я чувствую некое притязание тут (показывает на ребенка), не на нее (дочь), а через нее на ребенка.
Бабушка со стороны матери: Тут то же самое (в направлении мужа), я чувствую себя абсолютно подчиненной, но и принадлежность свою я тоже чувствую. Я ясно вижу ребенка, дочь не так важна, ребенок намного важнее.
Родная мать: Это совпадает с моим восприятием: связь идет через меня, прямо к ребенку.
78
Б. X. (ставит ребенка перед родными родителями, движение 1; обращается к ребенку): А ты как?
Ребенок: Здесь я чувствую себя очень комфортно (перед родителями). Вначале было хуже (перед приемными родителями). Вначале у меня было ощущение, что они смотрят на меня так, будто я что-то натворил.
Приемная мать: Здесь впереди мне горячо, думаю, мне нужно отойти назад. Я вижу других, и для меня это нормально. Тут ничего не происходит (по отношению к мужу).
Заместитель Герхарда: С одной стороны, когда я смотрю на этого ребенка, я чувствую сильную печаль, с другой стороны, у меня такое ощущение, что ребенок не дает мне подойти к жене. Б. X. (Герхарду): Он (мальчик) парентифицирован. У тебя к нему какая-то просьба. На самом деле эта просьба относится к кому-то другому, может быть, к твоим родителям. Ребенок здесь используется, а это невероятно плохо для ребенка и для ваших отношений. Его место здесь (родная мать с облегчением смеется). (Обращаясь к деду по отцовской линии.) Ну, Бенно, ты ведь совершенно растроган.
Дед со стороны отца: Действительно, так и есть. Просто невозможно отобрать ребенка у такого мощного клана.
Бабушка со стороны матери: Меня это теперь тоже успокаивает.
Б. X.: Каждый из них может сделать это лучше, чем вы оба. Так, это мы расставили. Тут есть одна проблема. И теперь от тебя зависит, что ты будешь с этим делать. Позже мы расставим твою родную семью, согласен, Герхард?
(После того, как участники сели на свои места.) Б. X.: Какие-нибудь дополнения по поводу расстановки Герхарда?
Биргит: А в принципе усыновление может быть успешным? Б. X.: Да, конечно, во всех тех случаях, где это действительно необходимо. Если на родителей рассчитывать не приходится, например, они умерли или еще по каким-то причинам. Тогда это очень хорошо, это большая задача и великая честь. Но когда приемные родители, так сказать, «лезут вперед» в качестве лучших родителей, хотя есть и настоящие родители, и целый клан, то ничего не выходит. Ну а если уж усыновление, то, в первую очередь, речь идет все-таки о бабушках и дедушках. Герхард: Но мы этих людей даже никогда не видели. Б. X.: Вот именно, вам нужно как-нибудь показать им ребенка, как-нибудь заехать и показать.
79
Герхард: Так, но ведь родители ребенка решили о нем молчать?
Б. X: Этого они решить не могут, и по немецкому законодательству в том числе. У ребенка, во-первых, есть право знать, кто его родители и кто его бабушки и дедушки. А, во-вторых, он имеет право с ними познакомиться. Впрочем, это был прекрасный образ священного числа семь: ребенок, двое родителей и четверо бабушек и дедушек, тут всю мощь можно было почувствовать. Семь — число полноты. Герхард, еще вопросы есть?
Герхард: Конечно, я понимаю, что ребенок имеет право знать своих родителей. Я думаю, так и будет, потом ребенок узнает, кто его родители, чтобы он мог, если захочет, установить с ними контакт.
Б. X: Герхард, ты же умный человек и во всех отношениях очень чуткий. Но тут ты переплетен, ты сам этого не замечаешь, а потому здесь ты недееспособен. Одно уже то, что ты говоришь о ребенке «мой сын», показывает, что ты совершенно ушел от реальности. Ты сказал это на полном серьезе. Это переплетение. Ты не отдаешь себе в этом отчета, тут действуют другие силы. Этим я только хочу тебе сказать, что твое знание здесь ничем не поможет. Решение находится на другом уровне. Сара задает вопрос по поводу комментариев после расстановок и спрашивает, могут ли они помешать.
Б. X.: Стоит сделать на шаг больше, чем необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Стоит мне сказать человеку больше, чем для него необходимо, и все, что было достигнуто, оказывается под вопросом. Это очень опасная интервенция. Особенно она опасна тогда, когда я, не подумав, делюсь своими ассоциациями, например: «А еще мне пришло в голову...». Теперь он вынужден заниматься мной, вместо того чтобы оставаться с собой. Я, так сказать, отбираю у него накопленную энергию и перетягиваю ее на себя. Это своего рода эмоциональное воровство. Но бывают и важные сообщения после расстановок, идущие из собственного опыта, вот они помогают. Но тогда в них нет никаких интерпретаций.
Приведу пример:
Ребенок входит в сад. Он удивляется всему, что растет, прислушивается к пению птиц в кустах. Потом приходит мать и говорит: «Это прекрасно». Теперь, вместо того, чтобы удивляться и слушать, ребенку приходится слушать слова, и связь с
80
тем, что есть, подменяется чьей-то оценкой. Вмешательство нарушает непосредственное восприятие. Это оказывает плохое воздействие.
Правило тут очень простое: когда тебе приходит какая-то мысль, посмотри на человека и проверь: если я ее выскажу, это станет для него подарком? Даст ли силу, укрепит или помешает? Сообразуясь с этим, я могу действовать. Так что здесь нет твердых правил, но каждый должен делать это ответственно и согласно своему восприятию.
Герхард сидел после расстановки несколько озадаченный. Тут нельзя его трогать, иначе ему придется устанавливать контакт с кем-то другим. Другое дело, если ему действительно нужна помощь.
На четвертый день после перерыва на обед
Расстановка родительской системы Герхарда. В нее входят родители Герхарда, брат (старше Герхарда на пять лет) и он сам.
Исходная расстановка родной семьи Герхарда:

После расстановки первого образа:
Отец: Я чувствую сильную связь со старшим сыном, меньшую с Герхардом и почти никакой с женой. Вот так.
Мать: Я не чувствую почти никакой связи, у меня мало контакта с мужем, больше со старшим сыном и недостаточно с младшим.
Брат: Мне комфортнее всего с матерью, с отцом связь сильная, но почти даже слишком сильная, а брата почти нет.
81
Заместитель Герхарда: Много тоски, хочется поближе туда, к маме.
Б. X. (ставит мать слева от отца, движение 1): Что изменилось?
Брат: Мне так лучше, но я бы хотел отойти подальше.
Б. X.: Да, давай. (Брат делает шаг назад.)
Заместитель Герхарда: Я бы теперь тоже ушел, тут была грусть. Они (родители) теперь нашли друг друга, но где же мое место? (Отклоняется наружу.) Я падаю влево (к брату, но там ему тоже нехорошо).
Б. X: Когда в расстановке возникает такая ситуация, можно предположить, что в семье отца или матери есть некая нерешенная проблема.
Герхард: Очень рано умерла мать моей мамы, маме тогда было семь лет. Была эпидемия.
Б. X. (меняет позиции родителей и ставит между матерью и Герхардом бабушку по материнской линии. Мать выражает желание, чтобы она стояла вплотную за ней): Что изменилось теперь?
Заместитель Герхарда: Да, теперь я спокойно могу ее оставить, но я бы хотел поменяться местами с братом. Отец: У меня сразу возникает связь с Герхардом.
Б. X. (ставит сыновей напротив родителей, а бабушку между Герхардом и матерью): Тут Герхард больше не «выпадает». Это идентификация с матерью твоей мамы, и в этом причина твоей заботы о детях. Ты играешь со своим приемным ребенком, это то, что бабушка хотела делать с твоей мамой. (Обращаясь к матери) Как тебе сейчас?
Мать: Хорошо.
Отец: Что-то не так в отношениях с женой.
Мать: Я сейчас не обратила на это внимания, это правда, тут ничего нет.
Б. X. (Герхарду): Для тебя так нормально?
Заместитель Герхарда: Да, но я бы хотел, чтобы родители были ближе друг к другу.
Б. X: Возможно, тут есть что-то еще. А что было с отцом твоей мамы, после того как умерла его жена?
Герхард: Он больше не женился, у них вместе с сестрой и братом был свой хутор.
Б. X: Тогда мы включим сюда дедушку (ставит деда слева от бабушки). А кто после смерти бабушки заботился о маме?
82
Герхард: Двоюродная бабушка, она была единственной женщиной в доме.
Б. X. (ставит двоюродную бабушку между дедушкой и мамой; показывает на двоюродную бабушку, бабушку и дедушку): Я думаю, это та группа, к которой надо относиться с большим уважением.
Брат: Меня теперь сбивает с толку то, что мама все еще настолько там, что она опирается на них.
Б. X: Ты должен смотреть на это как на процесс, там нужно еще кое-что наверстать, и кое-что должно получить признание, тогда, возможно, она сможет вести себя по-другому (ставит мать к двоюродной бабушке и родителям напротив отца).
Отец: Теперь в отношениях с женой появилась какая-то ясность. Это больше соответствует истине, это не было отношениями. Теперь дистанция больше, и для меня так правильнее.
Б. X.: Да, это правильно, она не может выйти из рокового сообщества.
Мать: Так у меня больше связи с мужем, теперь он может даже подойти поближе. Сейчас он немножко слишком далеко.
Разрешающий образ расстацовки родительской семьи Герхарда:

Герхард: Можно мне кое-что сказать? Мой отец слишком мало ценит семью моей матери.
Б. X. (Герхарду): Встань-ка теперь на свое место сам, Герхард! (Герхард встает на свое место.)
«• 83
Б. X. (Герхарду): Если ты отдашь должное этой стороне (стороне матери), тебе не понадобится усыновлять ребенка. Тогда тебе не придется отдавать им дань таким образом. Ты будешь свободен передавать это дальше по-другому. Тебе это понятно?
Герхард: Да. И я бы хотел сказать, что тогда я, может быть, все-таки смогу усыновить ребенка по своим причинам, если я буду делать это не для них.
Б. X: Нет, нет, не делай этого. Заботься о детях по-другому, это нормально, я ведь тоже так делаю (всеобщее веселье).
Во время круга на пятый день
Герхард: Мне по-прежнему грустно, я бы так хотел, чтобы у тебя нашлось волшебное заклинание. '
Б. X: Для тебя? У меня его нет. А если бы я тебе его дал, что бы тогда произошло?
Герхард: Не знаю. Я так растерян (начинает плакать). Я так люблю этого ребенка.
Б. X. (смотрит на него серьезно): Как раз нет, ты любишь его, как разбойник свои талеры. (Пауза.) Это волшебное заклинание.
Герхард: В последние дни...
Б. X. (перебивает его): Нет, нет, это ничего не даст... Как звучит волшебное заклинание?
Герхард: Как разбойник свои талеры...
Б. X: Что?
Герхард: ...я люблю ребенка.
Б. X.: Вот именно (пауза, продолжительное молчание).
Герхард: Ты сказал, мы «вылезли вперед». Это не выходит у меня из головы. У меня есть возражения.
Б. X: Вы сделали это хитро, чтобы ответственность за это лежала не на вас. Но это ничего не меняет.
Герхард: Что меня волнует, так это проблема с бабушками и дедушками.
Б. X: Да, это доступ. Ты можешь по крайней мере показать им внука, вот это будет любовь!
Герхард: Через пару лет я хорошо могу себе это представить.
Б. X.: Нет, нет, когда они совсем маленькие, они самые очаровательные и больше всего трогают сердце. Существует один критерий качества любви: любовь сильна, как смерть (продолжительное молчание). Это было доброе слово.
84
На пятый день позже
Герхард: Я больше не включен по-настоящему, я как-то снаружи. Ночью я даже отчасти злился на тебя, на себя и на жизнь.
Б. X: Это бои при отступлении. Когда битва проиграна, врагу оказывают еще немного сопротивления (улыбается с любовью).
Герхард: Когда ты рассказывал про кривую картину, я сказал себе: ведь можно было и мебель подпилить... (все смеются).
Б. X:. В Америке есть такой парк развлечений, где входишь в дом, а там все криво и косо, так что просто невозможно ориентироваться, тогда это будет нечто подобное.