Фрейд Зигмунд. Жуткое

Фрейд Зигмунд. Жуткое.

I

Психоаналитик только в редких случаях имеет тягу к эстетическим изысканиям, однако это не те случаи, когда эстетика сужается до учения о прекрасном. Он работает в иных пластах душевной жизни и редко обращает внимание на эмоциональные порывы, оттесненные от цели, смягченные, зависимые от большого количества сопутствующих обстоятельств, которые чаще всего и являются предметом эстетики. Правда, иногда психоаналитику приходится интересоваться определенной областью эстетики, и обычно это область, которой не занимается профессиональная эстетическая литература.

К такой области относится жуткое. Оно, без сомнения, связано с тем, что вызывает испуг, страх или ужас. Впрочем, это слово не всегда употребляется в определенном смысле, чаще всего его значение вообще совпадает именно с тем, что вызывает страх. Однако можно надеяться, что есть своеобразное ядро, которое оправдывает употребление этого особого слова применительно к определенному понятию. Неплохо было бы знать, что является таким общим ядром, которое, вероятно, позволит распознать "жуткое" в рамках всего, что вызывает страх.

В пространных трудах по эстетике по этому вопросу нельзя найти почти ничего. Да и вообще эстетика более охотно занимается чувством прекрасного, величественного, привлекательного, то есть положительными видами эмоций, их предпосылками и предметами, которые их вызывают, чем чувством неприятного, отталкивающего, мучительного. Если же обратиться к медицинско-психологической литературе, то мне известна только одна содержательная, однако далеко не исчерпывающая вопрос статья Э. Йенча. Хотя необходимо признать, что по легко обнаруживаемым причинам литература к этому небольшому докладу, в особенности на иностранных языках, не отбиралась основательно, возможно поэтому он и пред. 1 стает перед читателем без каких-либо притязаний на истину в последней инстанции.

Как одну из трудностей при изучении жуткого Йенч справедливо отмечает то, что восприимчивость к эмоциям подобного качества у разных людей различная. Более того, и сам автор должен обвинить самого себя в определенной нечувствительности в данном вопросе, а ведь здесь, скорее, была бы уместна большая утонченность. Ему уже давно не приходилось сталкиваться с тем, что вызвало бы у него впечатление жуткого, поэтому сначала ему пришлось вживаться в это чувство, вызывая в своей памяти возможные случаи этого жуткого. Впрочем, труд-ности подобного рода встречаются и во многих других областях эстетики. Сейчас мы можем избрать следующие пути: посмотреть, какое значение было вложено в слово "жуткое" в процессе развития языка, или отобрать то, что в людях и в предметах, в наших чувственных впечатлениях, в переживаниях и в ситуациях вызывает чувство "жуткого", или сделать вывод о скрытом характере жуткого на основе чего-то общего для всех случаев. Теперь я собираюсь показать, что все эти пути ведут к одному и тому же результату: жуткое — это та разновидность пугающего нас, которая имеет начало в давно известном, в давно привычном. Каким образом это возможно, в каких условиях привычное может превратиться в жуткое, пугающее, станет ясным из дальнейшего. Еще необходимо подчеркнуть, что данное исследование на самом деле шло по пути собирания отдельных фактов и лишь позже нашло им подтверждение благодаря анализу особенностей употребления слов. Правда, в своем изложении я пойду другим путем.

Немецкое слово "жуткое" (unheimlich) явно отличается от слов "уютное" (heimlich), "родное" (heimisch), "привычное" (vertraut)* , и тут же напрашивается вывод: это _то, что вызывает испуг именно потому, что оно нам не знакомо и не привычно. Однако пугает, естественно, не все новое и непривычное. Остается только сказать, что своеобразное может легко стать пугающим и жутким; прячем пугает далеко не всякое своеобразие, а только определенное. Чтобы новое и непривычное стало жутким, к нему прежде необходимо кое-что добавить.

*При переводе в цитате из словаря опущены несущественные для читателя детали.

Йенч остановился на этом отношении жуткого к своеобразному и непривычному. Существенное условие для проявления чувства жуткого он находит в интеллектуальной неуверенности. Собственно жутким постоянно становится нечто такое, в чем до определенной степени люди не разбираются. Чем лучше человек ориентируется в окружающей среде, тем ему труднее испытать впечатление страха от вещей или событий в этой среде.

Мы должны признать, что данная характеристика исчерпывающей не является, и потому мы попытаемся выйти за пределы равенства: жуткое = непривычное. Прежде всего обратимся к другим языкам. Однако словари, которые мы использовали для поиска справочного материала, не сообщают нам ничего нового, и, вероятно,, не только потому, что мы сами говорим на другом языке. Более того, у нас складывается впечатление, что многим языкам недостает некоего одного слова для этого особого оттенка жуткого**

Латинский язык (по словарю К. Е. Georges "Kl. Deutsch-latein Wцrterbuch", 1898): жуткое место — lokus suspectus, в жуткое время ночи — intempesta nocte.

Греческий язык (Wцrterbucher von Rost und von Schenkl): fyvoC, — чуждый, чужеродный.

*За счет отрицательной приставки "un" (не).

**Последующими выписками я обязан господину д-ру Т. Рейку.

Английский язык (из словарей Лукаса, Бел-лоу, Флюгеля, Мюре-Сандерса): uncomfortable, uneasy, gloomy, dismal, uncanny, ghostly; о доме: haunted; о человеке: a repulsive fellow.

Французский язык (Sachs — Villatte): inquietant, sinistre, lugubre, mal a son aise.

Испанский язык (Tollhausen, 1889): sospechoso, de mal aguero, lugubre, siniestro.

Складывается впечатление, что испанский и португальский языки довольствуются словами, которые можно было бы назвать парафразами. А вот в арабском и в еврейском языках "жуткое" совпадает с демоническим, ужасающим.

Поэтому вернемся к немецкому языку. В "Wцrterbuch der Deutschen Sprache", 1860, Даниеля Зандерса содержатся следующие сведения о слове "уютный" (heimlich), которые я цитирую в сокращенном виде и в которых я собираюсь выделять отдельные места путем их подчеркивания.*

"Heimlich, a. (-keit, f. -en). 1. Также Heimelich, heimelig, относящийся к дому, не чужой, привычный, ручной, милый и дружественный, родной и т. д. — а) (устар.) относящийся к дому, к семье, или: рассматриваемый как относящийся к ним, ср. лат. — familiaris — привычный. Уютное, домашнее. Дружеский совет, принять дружеский совет. — б) одомашнивать животных, делать их доверчивыми к людям. Противопол.: дикий, например, не одичавший, не домашний зверь и т. д. Дикие животные, воспитанные домашними и прирученные людьми. Так как эти животные росли у людей, то они стали абсолютно домашними, ласковыми и т. д. Кроме того: она (овца) стала домашней и ела из моих рук. При всем том аист остается красивой, домашней птицей. — в) уютный, напоминающий об уюте; вызывающий чувство спокойного благополучия, кроме того, успокаивающей тишины и надежной защиты, подобно закрытому уютному дому. Ср. безопасный: Уютно ли ты чувствуешь себя в краю, где чужаки корчуют твои леса? У него ему было не особенно уютно. По открытой уютной тропе усопших... вдоль лесного ручья, с журчанием текущего и плещущегося. Я с трудом нашел такое интимное и уютное местечко. Мы представляли это настолько удобным, настолько благопристойным, настолько приятным и уютным. В уютной домашней обстановке, отвлекаясь от узких рамок приличия. Рачительная домохозяйка, которая умеет с минимальными затратами создать домашний уют. Тем ближе (уютнее, теплее, милее) ему казался этот еще совсем недавно посторонний ему человек. Властитель-протестант неуютно чувствовал себя среди своих католических подданных. Когда стало тихо (спокойно, уютно) и только еле слышно звучал вечерний покой в твоей келье... И тихо, и мило, и уютно, как можно только мечтать о месте для отдыха. При этом ему было совершенно неуютно. — Также; Место было таким тихим, таким уединенным, таким за тененным и уютным. Низвергающаяся и все разрушающая волна, украдкой калечащая и убаюкивающая. — Ср., особенно Unheimlich (неуютный). — Очень часто у швабских, шварцвальдских писателей пишется в три слога: Как уютно (heimelich) было Иво вечером, когда он лежал дома. В этом доме я чувствовал себя совсем по домашнему. Жаркая горница, уютное послеобеденное время. Действительно приятно, когда человек от всего сердца чувствует, как мелок он сам и как велик Господь Мало-помалу им стало очень приятно и душевно друг с другом. Дружеский уют. Вероятно, мне нигде не будет уютнее, чем здесь. То, что занесено издалека, обычно не очень хорошо (по-родственному, по-добрососедски) сосуществует с людьми. Хижина, где обычно он так по-домашнему, с таким удовольствием сидел в кругу своих. Поскольку рожок караульного звучит с башни так по-домашнему, его звук как бы приглашает в гости. Она спит здесь так умилительно и покойно, так удивительно приятно. — Этот вариант стал привычным, и его не следует смешивать с напрашивающимся (2) значением: Все клещи скрытны (2). Приятны? Что вы под этим понимаете? В этом случае у меня с вами получилось, как с засыпанным колодцем или с высохшим прудом. Не может быть и речи, чтобы они опять смогли наполниться водой. Мы называем их неприятными, вы же называете их скрытными. Почему вы считаете, что у этого семейства есть нечто скрытое и сомнительное? — г) (см. в) особенно в Силезии: радостный, ясный, то же о погоде.

2) Оставаться скрытым,  так что другим об этом знать нельзя: это хотят от них скрыть. Ср. Geheim (потаенное) в нововерхненемецком диалекте, а особенно в старонемецком, например в Библии того времени, а также Heimeligkeit вместо Geheimnis (тайна). Не всегда точно разделяются: скрытно (за чьей-то спиной) делать что-то, подвигать; тайком уйти от кого-то; тайные связи, тайные соглашения; смотреть со скрытым злорадством; тайно вздыхать, тайком плакать; тайком делать, будто надо было нечто скрывать. Тайная любовь, любовная связь. Тайный грех. Потаенные места (в которые прячут ценности). Отхожее место (туалет).— Также: судно. Опускать в гроб, в безвестность. Тайком от Лаомедонта вывести кобылиц. — Также: скрытно, потаенно, с коварством и злобой против жестоких господ, открыто, непринужденно, сочувственно и услужливо относительно страдающего друга. Ты еще узнаешь мои тайны и святыни. Тайное искусство (колдовство). Там, где люди вынуждены прислушиваться к общественному мнению, начинаются тайные махинации. Свобода — это тихий пароль тайных заговорщиков, громкий отзыв общественных ниспровергателей.