Айламазьян А.М. (ред.) Метод беседы в психологии.

Изоляция беседы от социальной жизни достигается, конечно, прежде всего заверениями психолога и тем самым учреждений, организаций, которые он представляет, в соблюдении профессиональной тайны (и действительным ее соблюдением), а также самим независимым статусом психолога. Важно, чтобы беседа не проводилась в присутствии третьих лиц, не могла прослушиваться или быть случайно услышана. Однако помимо этого используются различные приемы, подчеркивающие * выход* из обычной системы связей человека. Местом проведения беседы поэтому желательно выбирать изолированные , нейтральные помещения, не связанные с местом работы, учебы, семейной жизнью» Особый статус ситуации психологического исследования подчеркивается и атрибутикой помещения. Отсутствие знаков традиционных официальных учреждений должно сочетаться с собственной символикой» ассоциирующейся с безопасностью, удобством, терпимостью и свободой поведения. Плотные шторы и приглушенный свет являются, конечно, знаками безопасности и изоляции, прибавьте к этому удобную, не кабинетную мебель, ее свободную расстановку по комнате, лишенную геометрической правильности (и сесть можно в разных местах, где вам удобнее), свободную, непринужденную позу психолога, сидящего часто по ту же сторону стола или наискосок, его достаточно раскованное поведение и демократичную внешность»
38________________________________________________________
Особенным образом подчеркивается «граница*, момент вхождения в иную социальную и культурную зону: это может быть музыка, переход в другое помещение, легкая перестановка мебели, изменение освещения, определенный путь, который надо проделать до комнаты, где будет проходить беседа, иногда какая-то условная фраза, ритуал, разнообразные пространственные границы (линия, дверь, угол) и другие события- «отграничители*, отделяющие социальное пространство беседы от пространства обычной жизни и связей человека*
Беседа должна еще и привлечь человека- Необходимость заинтересовать всех, самых разных людей или, по крайней мере, не отпугнуть, делает тактику отсутствия нарочитости и определенной нейтральности одной из эффективных.
Вспомните, например, как осматривает комнату Ставрогин и как в решающую минуту «принять» Тихона и начать откровенную беседу ему помогла как раз информация о широких светских интересах Тихона — еще одна точка соприкосновения — почерпнутая из обстановки комнаты* Приведем описание кельи Тихона: *Две комнаты> составлявшие келью Тихона, были убраны тоже как-то странно. Рядом с дубоватою старинною мебелью с протертой кожей стояли три-четыре изящные вещицы: богатейшее покойное кресло, большой письменный стол превосходной отделки, изящный резной шкаф для книг, столики, этажерки — все дареное. Был дорогой бухарский ковер, а рядом с ним и циновки. Были гравюры "светского" содержания из времен мифологических, и тут же, в углу, большой киот с сиявшими золотом и серебром иконами, из которых одна древнейших времен * с мощами* Библиотека тоже, говорили, была составлена слишком уж многоразлично и противуположно: рядом с сочинениями великих святителей и подвижников христианства находились сочинения театральные, а может быть, и еще хуже** Богатая семантика этой комнаты выражает как странность и нетрадиционность обстановки, так и многообразие духовных интересов хозяина. Контраст с окружением этого помещения тем больше, что находится оно на территории монастыря» Описывается Достоевским и момент «перехода» в иную социальную «зону* (зону безопасности и откровения, духовного общения — исповеди у святителя Тихона): не случайно длинное описание разнообразных символических «границ* и «дорог» — оград, дверей, переходов и
____________________________ 39
т п* «Пограничные* события подчеркивают особый статус про-исходящего^ а окружающие готовы вступить со Ставрогиным в доверительное общение: «Наконец около половины одиннадцатого дошел он [Ставрогин] к вратам нашего Спасо-Ефимьевского Богородского монастыря, на краю города, у реки* Войдя в ограду, он спросил у первого попавшегося ему служки: как пройти к проживавшему в монастыре на спокое архиерею Тихону. Служка принялся кланяться [особая значимость события] и тотчас же повел его. У крылечка, в конце длинного двухэтажного корпуса, властно и проворно отбил его у служки повстречавшийся с ними толстый и седой монах и повел его длинным узким коридором, тоже все кланяясь и все приглашая пожаловать, хотя Ставрогин и без того шел за ним [приглашение монаха более многозначительно, чем указание направления — это символическое предложение войти в иную социальную ситуацию]. Монах все предлагал какие-то вопросы и говорил об отце архимандрите; не получая же ответов, становился все почтительнее [такая почтительность в ответ на молчание — свидетельство неравенства статусов: либо это выражает отношение взрослого к ребенку, которому многое дозволено, либо, наоборот, выражает подобострастие к вышестоящему в социальной иерархии], Ставрогин заметил, что его здесь знают, хотя, сколько помнилось ему, он здесь бывал только в детстве [переход в новую социальную зону осуществляется через апелляцию к миру детства, также традиционно не включаемого во взрослую социальную жизнь, отсюда и «детская* символика в поведении Ставрогина]. Когда дошли до двери в самом конце коридора, монах отворил ее как бы властною рукой [кульминационная, последняя граница, обозначающая переход, и указующий, лишенный и лишающий колебаний и возможности отступления жест], фамильярно осведомился у подскочившего келейника, можно ль войти [демонстрируется возможность бесцеремонного обращения с Тихоном], и, даже, не выждав ответа, отмахнул совсем дверь [чисто символическое действие, обозначающее «вход*, а по отношению к переходу — «подход*, обозначение собственно вхождения, некоторое дополнительное приглашение после кульминационного преодоления последней границы] и, наклонившись» пропустил мимо себя "дорогого" посетителя: получив же благодарность, быстро скрылся, точно бежал [функция Харона (в данном случае Харон — перевозчик из одной социальной зоны или ситуации в другую) выполнена, прощание же неуместно, так как оно отмечает завершение деятельности, «выход* из ситуации, а не «вход» в нее]».
40 ___„______^^________
В свете всего вышесказанного новый смысл приобретает и требование «найти удачное место» проведения беседы. Это место, семантика которого бы полностью соответствовала задачам беседы. Тогда окружение выступает в качестве опор, с помощью которых человек включается в данную ситуацию и принимает задачи. Для иллюстрации приведем один пример, который хотя и не связан с проведением беседы, но ярко демонстрирует психологическую функцию символических событий-настройщиков (настраивающих на определенную ситуацию и деятельность) в организации деятельности субъекта»
В историческом романе А- Виноградова приводится рассказ о кабинете И, Канта и той обстановке, которая его окружала во время работы. Из окна кабинета Открывался вид на тонкий шпиль кирки, которая была предметом особой любви профессора* «Он [Кант] рассказывал, что когда писал "Пролегомены" и "Критику чистого разума", то этот стройный шпиль был именно тем пунктом, на котором он фиксировал свое зрение, чтобы сосредоточиться, И вот однажды сосед построил каменный брандмауер, загородивший от взоров профессора Канта кирку- Именно с этого времени профессор Кант стал писать "Критику практического разума", которая, как вы знаете, является полной сдачей позиций, с таким трудом отвоеванных человеческим гением в "Критике чистого разума". Выкуп этого брандмауера стоил Канту довольно дорого. Он долго копил для выкупа деньги. Но когда каменщики сломали брандмауер и кирка вновь предстала перед глазами мудреца, он уже за протекшие годы потерял остроту зрения. Коперник, сделавшийся Птолемеем, не смог вернуться на прежнюю дорогу*1.
Описав более широкий социальный контекст психологического исследования, обратимся собственно к требованиям, нормам и правилам поведения в ситуации беседы•
Внутренний мир беседы, подобно миру музыкального произведения, является замкнутой и самодостаточной организацией, обладающей своей логикой и законами, В нем есть и
1 Виноградов А. Три цвета времени. М.: Правда, 1985. С. 138,
вступление, и развитие темы, ее разработка и усложнение, противоположные позиции сходятся в контрапункте, ища сопряжения, взаимодополнения и гармонии, минуя фальшь, стремясь к чистому звуку искренности. Но попасть в этот мир можно, только выполняя определенные правила. Среди этих правил следует выделить:
— установка на искренность и установка на открытость;
— гарантия защищенности или безопасности ситуации;
— доверие психологу (основанное на том, что психолог не может нанести вреда, преследовать личные корыстные цели или быть некомпетентным) и обоюдное доверие друг к другу;
— наличие исследовательской задачи, достижение тех или иных целей исследования.
Роли интервьюера (психолога) и обследуемого не симметричны, хотя направлены на решение одной задачи — исследование тех или иных психических 'явлений. Роли участников диалога отличаются прежде всего по своему отношению к задаче беседы. Если психолог (опрашивающий) является носителем исследовательской задачи и цели, то обследуемый находится в более неопределенной ситуации, волен принимать эту цель или не принимать. Соответствующие варианты отношений участников к задаче беседы представляют собой психологически разные ситуации и требуют как разного включения в эти ситуации, так и различных тактик и форм ведения беседы. Так сразу в этом пункте расходятся беседа исключительно исследовательская и беседа диагностическая> беседа психотерапевтическая (реализующая и задачи иссле-дования), беседа профориентационная (также решающая исследовательские задачи). Предполагается, что испытуемый или обследуемый в ходе беседы должен решать определенные психологические задачи «на отражение & психических процессов (собственно в ходе решения которых и порождаются психологические явления). Необходимо подчеркнуть, что несмотря на традиционные представления об отражательной природе психического, собственно в режиме отражения психика
42__________________„„__„___