Алексеев А. В. Воля к превосходству.

14
Жизнь человека — постоянный диалог с Природой и с самим собой. Природа постоянно спрашивает человека: «Что есть Я?» И человек стремится ответить на ее извечный вопрос. «Что же есть Я?» — настойчиво повторяет она. И что же человек? он может лишь утешить бедняжку, отвечая ей: «Ты есть потому, что так устроен мир»?.. И опять Природа не удовлетворена собой, опять ей приходится мириться со своим существованием и опять вопрошать к человеку. И пока Природа так будет спрашивать с человека, философия не перестанет быть актуальной.

15
Я бы сказал, что все в мире до появления человека шло так, чтобы в некоторый момент сознание всплыло наружу, но сознание не есть конечное состояние… Такое положение подводит к мысли о том, что все шло по определенному плану, только план этот возникает вместе с развертыванием Природой, но все происходящее как будто подчинено единым целям, принципам, которые присутствуют в каждой реакции, в каждой формуле, приводя, в конечном счете, к рождению сознания… логика развертывания начинает относиться к себе. Человек появляется в мире как волевой акт, его бытие в напряжении, но на это развертывание не останавливается… Уже узреть это кипящее многообразие – не есть ли счастье?..

Примечание. Я бы сказал, что появление жизни не есть посредством чреды «случайных мутаций», а как раз за счет «закономерных сбоев», под действием различных факторов, будь то внутренние или внешние.

Природа сама подсказывает, куда двигаться эволюции. Все в ней согласуется и сцепляется очень логично; возьмите, к примеру, значение ферментов и их роль: «ключ к замку» или значение и единственность мировых констант. Все как будто предуготавливает появление сознания, как необходимый виток развития бытия.

Примечание. Суть аттракторов. «Заметим также, что аттракторы определяют устойчивое состояние, и если система попадает в поле его притяжения, то она обязательно эволюционирует к этому устойчивому состоянию (структуре). Будущее состояние системы (среды) как бы «притягивает», организует, формирует, изменяет ее наличное, настоящее состояние. В этом смысле, если хотите, будущее определяет настоящее!»
А что если идея сознание является определенного рода аттрактором (еще до его появления)?.. Может, «платоновские идеи» и есть незримые аттракторы?..
К примеру, если мозг чуть-чуть поломать, то функция мышления расстраивается. Мозг выстроен так, по меньшей мере, чтобы иметь способность мыслить логически. А почему так, это логическое мышление как аттрактор должно изначально притягивать выстраиваемость мозга, эта цельность должна быть как бы впереди, хотя она и возникает вместе с конструкцией, но должна быть имманентна пути построения мозга.

16
Жизнь удивительно прекрасна и многообразна, но еще прекраснее то, что мы это осознаем и переживаем. Поэтому представление о мире, о его бытии «как» через человека приобретает особое значение.
С рождением каждого человека Природа открывает себя заново и находит себя несовершенной, вопрошая о стремлении к гармонии, она требует совершенства, она вкладывает в человека стремление к совершенству, вкладывает в него волю к превосходству.

Примечание. Из «Фауста» Гете:

Бакалавр:
«Да, вот признанье юности святой!
Мир не существовал, пока он мной
Не создан был; я солнце золотое
Призвал восстать из зыби водяной;
С тех пор как я живу, стал месяц ясный
Вокруг земли свершать свой бег прекрасный,
Сиянье дня мой озаряет путь,
Навстречу мне цветет земная грудь;
На зов мной, с первой ночи мирозданья,
Явились звезды в блеске их сиянья!
Не я ли уничтожил мысли гнет,
Сорвал тиски филистерства? Свободный,
Я голос духа слушаю природный,
Иду, куда свет внутренний влечет,
Иду, восторга полный! Предо мною
Свет впереди, мрак – за моей спиною!»

Ответ Мефистофеля (как и самого Гете): здесь и сознанье жизни мудреца, и признание вышесказанного, и легкая зависть:

«Иди себе, гордись, оригинал,
И торжествуй в своем восторге шумном!
Что, если бы он истину сознал:
Кто и о чем, нелепом или умном,
Помыслить может, что ни у кого
Не появилось в мыслях до него?
Но это все нас в ужас не приводит:
Пройдут год, два – изменится оно;
Как ни нелепо наше сусло бродит,
В конце концов является вино».

(К молодым зрителям в партере, которые не аплодируют.)

«Вы не хотите мне внимать?
Не стану, дети, спорить с вами:
Черт стар – и, чтоб его понять,
Должны состариться вы сами».

Примечание. Цитата из предисловия к «Фаусту» Александра Белецкого: «Для Мюллера Фауст – «великий человек, осознавший все свои силы, ощущавший узду, в которой держала его судьба, и всячески старавшийся перегрызть эту узду». Фауст полон одним желанием: «взлететь как можно выше, быть до конца тем, чем можешь быть, наперекор справедливости и законам вознестись безгранично над самим собою». Монологи Фауста у Мюллера – это рычание льва, с которым он сам себя сравнивает: «Все или ничто! В своих желаниях я ощущаю бога, который трепещет в человеческой плоти… Ненасытный лев рычит во мне: быть первым и высшим среди людей!»





Боги преображают мир


1
Христианство рождается из мучений и рабства, как форма, ограничивающая языческую Природу. Через ад земной как отрицание появляется идея рая небесного, появляется тот миф, в стремлении к которому царствие небесное, существующее в сознании людей, должно воплотиться на земле. О, стань земля раем! — так восклицают христиане.
Но религия является стержнем истории. Содержание религии не выдерживает проверку логикой, ибо религия замыкается в толковании догматов, но это не умоляет ее значения. Пребывать в вере — это великое состояние, это таинство отношения к богу. Религия — это образ жизни, это особое миропонимание, это особый путь познания, а Природа пестует разнообразие в своем познании.
Но как Иисус не похож на образ «гения превосходства» (дух превосходства)! Иисуса не встретишь на состязаниях и на зрелищах, он не азартен, он не танцует и не веселится, он чужд властолюбию, его нельзя увидеть в постели влюбленных, он не опьянен весною. Неужели это все принадлежит дьяволу? Тогда дьявол прекрасен! Да и в самом деле, люди, сами того не подозревая, почитают дьявола, когда восклицают, восхваляя чье-либо превосходство: «Он дьявольски красив, он дьявольски умен, он дьявольски силен», — так говорят они! Здесь эпитет «дьявольский» обозначает чрезмерность качества. Ибо дьявол не знает границ!
Получается, что гений превосходства имеет лицо дьявола. Так лучше быть дьяволом! Ибо он — бог танца и у него только один порок — он преисполнен жизнью. Какое огорчение! Неужели мы, влюбленные весны, являемся воплощением зла? Нет, этого не может быть! Ведь сам Иисус охвачен гением превосходства. Иисус может быть богом только при условии, что Он превосходит других; Иисус творит чудо, простые люди — нет. И, если Иисус не творит чудеса, то его отказываются признавать. Иисус должен доказать свое превосходство, свое право быть богом. Как трудно ему пришлось переубедить Фому неверующего. Да, без гения превосходства никому не бывать богом. Более того, нет ни одного бога, который не носил бы в себе его дух — дух превосходства. Бог всегда — воплощение его! Так вот что сокровенно, что таится в сущности каждого бога, да и каждого богоподобного — превосходство! Само истечение жизни, захваченное духом превосходства, как общей идеей, есть воля и, тем самым, есть воля стать богом!
Говоря о боге, употребляют словосочетание: высшая сущность. То есть без характеристики «высшая» бог уже не бог, а нечто в своем роде обыкновенное. Таким образом, сама категория «превосходства» делает возможным понятие бога. Что есть бог без превосходства?
Если вы просто восхищаетесь чем-либо, то тем самым вы восхваляете гения превосходства, если вы отрицаете его, то это значит, что вы не хотите быть красивыми, сильными, здоровыми, а хотите быть слабыми, больными и убогими (железная логика!) Хотя и слабым невозможно быть, не познав силы.
Существует тесная связь между словами господь и господин, и их объединяет понятие господство, которое необходимо предполагает превосходство.

Примечание. Добродетель – в умеренности; когда мощь переходит всякие границы, она превращается в зло, подрывая почву под ногами, отнимает силу.

2
Мы знаем, какую культуру, какую красоту создали на земле мифы об олимпийских богах. И по сей день божественная сущность олимпийцев, мечта о них, стремление к ним питают многие юные души. И куда прекраснее подобать олимпийцам, чем христианам! Как это глубоко чувствовал Ницше! Как он пестовал певцов Диониса и Аполлона! Его протест против морали, против христианства — это провозглашение права сильных олимпийцев, это отрицание убогости и посредственности, это мощный гимн величию Природы! Его философия жизнеутверждающа! Идея сверхчеловека богоподобного безумно нравится Природе! Иисус — для большинства, Олимпийцы — для некоторых! И каждый бог пусть знает свое место!
Христос мне друг, но истина – дороже!