Айламазьян А.М. (ред.) Метод беседы в психологии.

когда первый прояснял и открыто говорил о тех чувствах пациента, к пониманию которых пациент приближался неуверенно и без полной ясности.
Независимо от ориентации терапистов у пациентов была высокая степень согласия относительно того, какие качества не приносили им пользы. Это были такие непомогающие ка-чества* как отсутствие интереса, наличие дистанции между терапистом и пациентом, слишком большая симпатия к клиенту. Что касается применяемых терапистом методов, то наименее помогающими являлись: прямой конкретный совет, касающийся принятия решения, или акцент на предыдущей жизни пациента, а не на его проблемах в настоящем. Ненавязчивые предложения> указывающие пациенту путь решения проблем, воспринимались находящимися где-то посередине — их помощь четко не ощущалась, но они не были и бесполезны*
Фидлер в многократно цитируемой работе выявил, что опытные тераписты различной ориентации имели сходные отношения со своими клиентами. Менее известны те качества этих отношений, которые отличают их от отношений, создаваемых менее опытными терапистами. Этими качествами являются: способность понимать смысл поведения клиента и его чувства, чувствительность к отношению клиента, теплый интерес к нему без какой-то эмоциональной сверхвовлеченности.
Работа Квинна проливает свет на то, что значит понимать смысл поведения и чувства клиента. Его исследование удивительно тем, что оно показывает, что * понимание» смысла высказываний пациента и его чувств по сути есть желание понять, Квинн предъявил судьям лишь записанные на магнитофонную пленку утверждения тераписта, взятые из его беседы с клиентом. Судьи не знали, на какое высказывание отвечает терапист или как клиент реагировал на его ответ. Однако было обнаружено, что степень понимания клиента могла быть определена так же четко, как при прослушивании ответов тераписта с контекстом. Нам кажется, что это довольно-таки убедительное доказательство того, что именно желание понять передается в общении.
202__________________________________________________
Что касается эмоциональной стороны отношений, Симен выявил, что успех в психотерапии тесно связан с сильной и увеличивающейся взаимной симпатией и уважением между клиентом и терапистом.
Интересное исследование Диттеса показывает, насколько чувствительным является это отношение. Для того чтобы измерить у клиента реакции беспокойства, настороженности или угрожаемого поведения, он использовал физиологическое изменение кожно-гальванической реакции (КГР). Диттес связывал отклонения при измерении с оценкой судьей теплого принятия клиента и дозволенности со стороны тераписта. Было выявлено, что всякий раз, когда принимающее отношение тераписта изменялось даже в очень малой степени, число резких отклонений в КГР значительно увеличивалось* Очевидно, когда отношение воспринимается как менее принимающее, чтобы встретить угрозу, организм мобилизуется даже на физиологическом уровне.
Не рассматривая полностью результаты этих различных исследований, мы можем, однако, заключить, что на общем фоне выделяется несколько результатов. Важными являются скорее отношение и чувства тералиста, чем его теоретическая ориентация. Его методы и средства менее важны, чем его отношение к клиенту. Также стоит заметить, что не менее важно, как клиент воспринимает отношение и методы тераписта. Именно это восприятие является решающим.
■
«Искусственные» отношения
Разрешите мне обратиться к совершенно другим исследованиям. Некоторые из них могут вызвать у вас неприятие, но* несмотря на это* они могут пролить свет на природу со-действующих отношений. Эти исследования посвящены так называемым «искусственным отношениями.
Верпланк, Гринспун и др, показали, что в отношениях между людьми возможна оперантная обусловленность вербального поведения. Говоря кратко, если экспериментатор говорит: «Гм-м-м» или «Хорошо» — или кивает головой пос-
__________________________________________ 203
ле определенных слов или утверждений собеседника, эти слова из-за их подкрепления будут произноситься чаще. Было показано, что, используя такой метод, можно увеличить частоту появления таких разных категорий слов, как существительные множественного числа, недоброжелательные слова, выражение мнений* Человек совершенно не осознает, что на него воздействуют с помощью подкреплений. Подразумевается, что с помощью выборочного подкрепления можно сделать так, что другой человек будет использовать любые виды слов и делать любые заявления, которые мы решили подкрепить.
Следуя далее принципам оперантного обусловливания, развитым Скиннером и его коллегами, Линдсли показал, что хронические шизофреники могут быть поставлены в помогающие отношения с машиной. Эта машина, по мнению Линдсли, сконструирована по типу торговых автоматов: пациент нажимает кнопку и получает конфету, сигарету или видит какое-то изображение на специальном экране. Но конструкцию машины можно и усложнить. Например, поместить на экране изображение голодного котенка, «накормить» которого можноt лишь нажав несколько раз на кнопку* В этом случае удовлетворение пациента носит альтруистический характер. Разрабатываются планы экспериментов, в которых вознаграждается подобное социальное или альтруистическое поведение по отношению к пациенту, находящемуся в соседней комнате. Единственно, что может ограничить разнообразие вознаграждаемых видов поведения, — это уровень изобретательности экспериментатора в области механики*
Линдсли пишет, что у некоторых больных отмечалось заметное клиническое улучшение. Лично на мена произвел огромное впечатление один описанный им случай. Пациент, который находился в состоянии хронического ухудшения, благодаря «общению & с машиной начал быстро поправляться и даже получил разрешение свободного перемещения по территории клиники, причем это улучшение было явно связано с его взаимодействием с машиной. Но когда экспериментатор, решивший изучать угасание рефлексов пациента, извде-
204_____________________________________________________
нил программу машины таким образом, что она перестала выдавать вознаграждения: сколько бы тысяч раз пациент ни нажимал на рычаг, никакого вознаграждения не следовало, — пациент начал опускаться: стал неаккуратнымt необщительным— короче говоря, вернулся в исходное состояние. Естественно, привилегии свободного перемещения были отменены. Этот, как мне кажется, трогательный случай показывает, что даже в работе с машиной при помогающих отношениях важно доверие.
Еще одно интересное исследование «искусственных* отношений было проведено Харлоу и его коллегами, на этот раз с обезьянами* В этих опытах детенышам обезьян, разлученным с матерью сразу после рождения, предъявлялись два объекта. Один может быть назван «твердая мать» — цилиндр из железной сетки с соском, из которого малыш мог получить пищу. Другой — «мягкая мать» — подобный цилиндр, сделанный из пористой резины и бархата* Из просмотренных мною кинокадров совершенно очевидно, что детеныш предпочитает «мягкую мать», несмотря на то что не получает от нее пищи. Он пытается завязать отношения с этим объектом: играет с ним, припадает к нему при приближении незнакомых объектов, ища защиты. Малыш использует эту защищенность как основу домашнего очага, чтобы осмелиться выйти в пугающий его мир. Из многочисленных выводов этого исследования один, мне кажется, заслуживает особого внимания: никакое количество пищи в виде прямого вознаграждения не может заменить определенных воспринимаемых малышом качеств, в которых он, по-видимому, нуждается и которых он жаждет.
* Два последних исследования
Разрешите мне закончить широкий круг этих, возможно, заставляющих задуматься исследований описанием двух совсем^ недавних работ. Первая из них — эксперименты, проведенные Эндсом и Пейджем. Работая с хроническими алкоголиками, помещенными на 60 дней в клинику, они ис-
___________________________________________________205
пробовали три различных метода психотерапии. Они предположили, что наиболее эффективным, очевидно, будет метод, основанный на двухфакторной теории научения; несколько уступит ему по своему конечному результату метод, центрированный на клиенте; психоаналитический метод, предполагалось, будет менее всего эффективным. Но в процессе работы оказалось, что психотерапия, основанная на теории обучения, не только не помогала, но наносила определенный вред. Результаты ее были хуже, чем в контрольной группе, где психотерапия не проводилась. Психоаналитическая психотерапия принесла некоторую пользу, но психотерапия, центрированная на клиенте, вызвала наибольшие положительные изменения. Последующие наблюдения подтвердили результаты, полученные в клинике: наиболее длительное улучшение наблюдалось у пациентов, с которыми проводилась психотерапия, центрированная на клиенте, следующей шла группа после психоанализа, затем — контрольная группа и, наконец, те, кто прошел через психотерапию, основанную на теории обучения.
Внимательно размышляя над этим необычным по своим результатам исследованием, я нашел ключ к загадке, который, как мне кажется, лежит в описании психотерапии, ос-но ванной на теории научения. Согласно этой теории, 1) клиенту указывали на те виды поведения, которые оказались неудовлетворительными; 2) клиент вместе с терапистом объективно изучали причины, лежащие в основе этого поведения, и 3) с помощью переучивания у клиента развивали более эффективные умения решать проблемы. Но во всех этих взаимодействиях достижение цели не должно было быть связано с личностью тераписта. Терапист «должен приложить все силы и добиться, чтобы его личность не влияла на ход психотерапии», «в своей деятельности терапист должен быть нейтрален, то есть он должен стараться так вести психотерапию, чтобы отличительные качества его личности не влияли на пациента*. Когда я сравниваю этот подход с другими, мне кажется, это является ключом к разгадке неудачи этого подхода. Помогающее поведение исключается, если терапист не
206____________________________^______^__
хочет быть личностью во взаимодействии и оперирует с другими как с предметами.
И последнее исследование, о котором я хочу рассказать, было недавно закончено ХоулкаЙдс. При определении необходимых и достаточных условий психотерапевтических изменений она использовала мои теоретические положения. Она предположила наличие значимой связи между количеством конструктивных личностных изменений в клиенте и четырьмя переменными, относящимися к качествам консультанта: а) степенью эмпатического понимания клиента, выражаемого консультантом; б) степенью положительного эмоционального отношения (безусловного уважения), выражаемого консультантом по отношению к клиенту; в) степенью искренности консультанта> соответствием его слов внутренним чувствам; г) степенью, с которой эмоциональная интенсивность ответа консультанта соответствует эмоциональной интенсивности высказывания клиента*
Для исследования этих гипотез с помощью множественных объективных критериев ею была выбрана группа из десяти клиентов, лечение которых можно считать «самым удачным», и группа из десяти — с «наименее удачным». Затем была отобрана одна ранняя и одна поздняя запись на магнитофонной пленке беседы каждого клиента с консультантом. В случайном порядке были выбраны девять взаимодействий «клиент— консультант» из каждой беседы. Таким образом было получено девять ранних и девять поздних взаимодействий у каждого клиента- Это составило несколько сотен взаимодействий, которые были перемешаны в случайном порядке. Взаимодействия из ранней беседы в наименее удачном случае лечения могли предшествовать взаимодействиям из поздней беседы в наиболее удачном случае лечения ит,п.
Трое судей, незнакомых с этими случаями лечения, степе-нью их успешности или источником любого взаимодействия, прослушали этот материал четыре раза. Они ранжировали каждое взаимодействие по семизначной шкале, во-первых, по степени эмпатии, во-вторых, по степени положительного отношения консультанта к клиенту, в-третьих* согласно искрен-
ности консультанта и, в-четвертых, согласно той степени, с которой ответ консультанта соответствовал эмоциональной
интенсивности высказывания клиента.
Я думаю, все, кто знал об этом исследовании? считали его смелым и рискованным предприятием* Могли ли судьи> прослушав только единичные акты взаимодействия, достаточно надежно оценить те тонкие качества, о которых я говорил? И даже если бы их оценки были достаточно надежными, могли ли восемнадцать взаимодействий из каждого случая лечения {ведь в каждом случае они были только минутной выборкой из сотен или тысяч таких взаимодействий) иметь какое-либо отношение к результату психотерапии? Вероятность этого представлялась весьма малой.
Результаты — удивительны. Оказалось возможным достигнуть высокой надежности данных; большинство корреляций между данными отдельных судей составляло 0,8 или 0,9, кроме данных по последней переменной. Было обнаружено, что высокая степень эмпатического понимания была значимо связана {на уровне 0,001) с наиболее успешными случаями лечения. Высокий показатель безусловного уважения так-же был связан с наиболее успешными случаями лечения (на уровне значимости 0,001), Далее оценка искренности или согласованности консультанта — степень, с которой его слова соответствуют его чувствам, — была связана с успешными результатами лечения (и опять на уровне значимости 0,001), Только результаты влияния соответствия интенсивности эмоций были двусмысленными.
Интерес представляет также то, что высокие оценки этих переменных не были более значимо связаны со взаимодействиями из поздних бесед по сравнению со взаимодействиями из ранних бесед. Это значит, что отношение консультанта к клиенту было одинаково в течение всех бесед. Если он проявлял высокую эмпатию, то оставался таким с начала до конца. Если ему не хватало искренности, это было свойственно ему постоянно.
Как и любое исследование, эта работа имеет свои недостатки. В ней рассматривался определенный тип помогающих отношений — психотерапевтические отношения. Изучались
208