_Б_ - Словарь аналитической психологии - Зеленский В.

БЕСПОКОЙСТВО или тревога (Anxiety; Angst) — эмоцио­нальное состояние, возникающее как реакция на какой-то еще не известный фактор либо в окружающей среде, либо в самом инди­виде; иррациональный страх, вызванный изменениями в окруже­нии или движением вытесненных бессознательных сил индивида.

В юнговском понимании этого термина выделяют следующие черты: а) не всякое беспокойство имеет сексуальную основу (см. психоанализ); б) беспокойство может иметь и положительную сторону, обращая внимание человека на нежелаемое положение дел; в) беспокойство рассматривается как замена страдания, отсут­ствующего в сознании (см. КДД, с. 113).

Поскольку Юнг считал, что содержание конкретного комплек­са гораздо важнее его названия, то в отличие от Фрейда беспокой­ство для него всегда имеет личностную интерпретацию и значи­мость (см. термин «Тревога» в: КСП).

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ (Unconscious; Unbewusst, das Unbe-wusste) — целокупность всех психических явлений, не обладаю­щих свойством сознательности, не относящихся к сознанию.

«Бессознательное является источником инстинктивных сил психического и регулирующих их форм или категорий, а именно архетипов (CW 8, par. 342).

«Понятие бессознательного есть для меня понятие исключи­тельно психологическое, а не философское, в смысле метафизичес­ком. Бессознательное есть, по-моему, предельное психологическое понятие, покрывающее все те психические содержания или про­цессы, которые не осознаются, т. е. которые не отнесены воспри­нимаемым образом к нашему эго. Право говорить вообще о суще­ствовании бессознательных процессов я извлекаю исключительно и единственно из опыта, и притом прежде всего из психопатологи­ческого опыта, который с несомненностью показывает, что, напри­мер, в случае истерической амнезии, эго ничего не знает о сущест­вовании обширных психических комплексов, но что простой гип­нотический прием оказывается в состоянии через минуту довести до полной репродукции утраченное содержание (ПТ, пар. 687).

Вопрос о том, в каком состоянии находится бессознательное содержание, пока оно не присоединено к сознанию,— не поддается никакому познавательному разрешению. Поэтому совершенно излишне делать какие бы то ни было предположения на этот счет.

К таким фантазиям принадлежит предположение о церебрации, о физиологическом процессе и т. д. Точно так же совершенно невозможно указать, каков объем бессознательного, т. е. какие содержания оно включает в себя. Эти вопросы решает только опыт. На основании опыта мы знаем прежде всего, что сознатель­ные содержания, утрачивая свою энергетическую ценность, могут становиться бессознательными. Это нормальный процесс забыва­ния. О том, что эти содержания не просто пропадают под порогом сознания, мы знаем на основании того опыта, что при благоприят­ных обстоятельствах они могут всплыть из погружения даже через десятки лет, например в сновидении, в состоянии гипноза, в форме криптомнезии или же благодаря освежению ассоциаций, связан­ных с забытым содержанием. Далее, опыт учит нас, что сознатель­ные содержания могут попадать под порог сознания, не слишком много теряя в своей ценности, — путем интенционального забыва­ния, которое Фрейд называет вытеснением тягостных содержаний. Подобное же явление возникает при диссоциации личности, при разложении целостности сознания вследствие сильного аффекта или в результате нервного шока, или же при распаде личности в шизофрении.

Мы знаем также из опыта, что чувственные перцепции вслед­ствие их малой интенсивности или вследствие уклонения внима­ния не доходят до сознательной апперцепции и все-таки становят­ся психическими содержаниями благодаря бессознательной аппер­цепции, что опять-таки может быть доказано, например, гипнозом. То же самое может происходить с известными умозаключениями и другими комбинациями, которые вследствие своей слишком незна­чительной ценности или вследствие уклонения внимания остаются бессознательными. Наконец, опыт учит нас и тому, что существу­ют бессознательные психические сочетания, например мифологи­ческие образы, которые никогда не были предметом сознания и, следовательно, возникают всецело из бессознательной деятельно­сти. В этих пределах опыт дает нам основание для признания существования бессознательных содержаний. Но опыт ничего не может поведать нам о том, чем может быть бессознательное содер­жание. Было бы праздным делом высказывать об этом предполо­жения, потому что невозможно обозреть все, что только могло бы быть бессознательным содержанием. Где лежит низший предел сублиминальных чувственных перцепций? Существует ли какое-либо мерило для тонкости или пределов бессознательных комбина­ций? Когда забытое содержание окончательно угасло? На все эти вопросы ответов нет» (ПТ, пар. 688—691).

Далее Юнг выделяет в бессознательном личный и кол­лективный аспекты.

«Но уже приобретенный нами опыт о природе бессознатель­ных содержаний все же позволяет нам установить некоторое общее их подразделение. Мы можем различать личное бессозна­тельное, охватывающее все приобретения личного существования, и в том числе забытое, вытесненное, воспринятое под порогом соз­нания, подуманное и прочувствованное. Но наряду с этими личны­ми бессознательными содержаниями существуют и другие содер­жания, возникающие не из личных приобретений, а из наследствен­ной возможности психического функционирования вообще, именно из наследственной структуры мозга. Таковы мифологические соче­тания, мотивы и образы, которые всегда и всюду могут возникнуть вновь помимо исторической традиции или миграции. Эти содержа­ния я называю коллективно-бессознательными. Подобно тому, как сознательные содержания участвуют в определенной деятельности, так участвуют в ней и бессознательные содержания, как показывает нам опыт. Как из сознательной психической деятельности возника­ют известные результаты или продукты, точно так же создаются продукты и в бессознательной деятельности, например сновидения и фантазии. Было бы праздным делом предаваться спекулятивным соображениям о том, сколь велико участие сознания, например, в сновидениях. Сновидение является, представляется нам, мы не соз­даем его. Конечно, сознательная репродукция или даже уже вос­приятие изменяет в нем многое, однако не отменяя того основного факта, что здесь имеет место некое творческое возбуждение, возни­кающее из бессознательного» (там же, пар. 692).

Компенсационная установка бессознательного в контексте саморегуляции психического работает на поддержание динамичес­кого равновесия.

«Функциональное отношение бессознательных процессов к сознанию мы можем назвать компенсационным, потому что, согласно опыту, бессознательный процесс вызывает наружу тот сублиминальный материал, который констеллирован состоянием сознания — значит, все те содержания, которые, если бы все было осознано, не могли бы отсутствовать в сознательной картине общей ситуации. Компенсационная функция бессознательного выступает на свет тем отчетливее, чем односторонней оказывается сознательная установка, чему патология дает богатые примеры» (там же, 693).

«Бессознательные процессы, компенсирующие сознательное эго, содержат все необходимые элементы для саморегуляции пси­хического как целого. На личном уровне это не распознанные соз­нанием личные мотивы, которые возникают в сновидениях, или же пропущенные смыслы в череде дневных событий и ситуаций, или несделанные выводы, подавленные аффекты, критические замеча­ния, от которых мы оградили себя» (ПБ, с. 240—241).

«В том случае, когда бессознательное становится сверхактив­ным, оно появляется на свет в симптомах, парализующих созна­тельное действие. По всей видимости, дело так и происходит, ког­да игнорируются или вытесняются бессознательные факторы. Однако катастрофический исход может иметь и субъективный характер, в виде нервного срыва или заболевания. Оно происходит оттого, что бессознательное противодействие, в конечном итоге, всегда способно парализовать сознательное действие. В этом слу­чае притязания бессознательного категорически навязываются соз­нанию и производят тем самым пагубный разлад, проявляющийся в большинстве случаев в том, что люди или не знают больше, чего они, собственно говоря, желают, и не имеют ни к чему больше охо­ты, или же в том, что они хотят слишком многого зараз и имеют слишком много охоты, но все к невозможным вещам. Подавление инфантильных и примитивных притязаний, необходимое часто по культурным основаниям, легко приводит к неврозу или к злоупот­реблению наркотическими средствами, как-то: алкоголем, морфи­ем, кокаином и т. д. В еще более тяжелых случаях этот внутренний разлад кончается самоубийством» (ПТ, пар. 573).

Юнг полагал бессознательное творческим по природе и счи­тал, что оно представляет сознанию содержания, потребные для психического здоровья своего носителя. Однако из этого не следу­ет, что оно может претендовать на верховную роль в отношении сознания и ему следует слепо доверять.

«Без человеческого разума бессознательное бесполезно. Оно всегда ищет свои коллективные цели, и его не заботит индивиду­альная судьба» (С. G. Jung. Letters, v. . p. 283). «Сознание должно оборонять свой разум и защищать себя, а хаотической жизни бессознательного следует давать шанс проявить себя ровно на­столько, насколько мы можем это допустить. Подобная динамика означает одновременно и открытое сотрудничество и открытый конфликт. Очевидно, это и есть тот путь, по которому должна строиться человеческая жизнь, напоминая старую игру молота и наковальни: железный пациент выковывается меж ними в нераз­рушимое целое, в «индивидуальность»» (CW 9i, par. 522).

БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТЬ (Unconsciousness; Unbewusst) — психическая деятельность, состояние которой характеризуется отсутствием контроля над влечениями и инстинктами.

В этом случае можно говорить об идентификации с комплек­сами. «Бессознательность для Логоса является первейшим грехом, злом как таковым» (CW 9i, par. 178).

БОГО-ОБРАЗ (God-image; Gottbild) — понятие, идущее от Отцов Церкви, согласно которому божественная суть воплощена в человеческой душе.

В отличие от теологов и многих христиан Юнг говорит не о Боге, а об образе Бога, и тем самым хочет пояснить, что все, что говорится от имени Бога, является разновидностью человеческой речи и психологическими высказываниями. «Образ Бога, который у нас есть или который мы себе творим, никогда не может быть отделен от человека», — отвечал он на критику Мартина Бубера. Занимаясь в области глубинной психологии образом Бога, мы сталкиваемся не с Богом, а с образами, представлениями и проекциями человека.

Когда такой образ спонтанно образуется в фантазиях, сне, видениях и т. д., то он является с психологической точки зрения явлением самости, символом психологической целостности:

«Только через психическое бытие мы можем установить, что Бог влияет на нас, но при этом мы не способны распознать: исхо­дят ли эти влияния от Бога или из бессознательного. Мы не можем сказать: являются ли Бог и бессознательное двумя различ­ными сущностями или нет. Оба понятия являются пограничными для трансцендентного содержания. Но эмпирически можно устано­вить с достаточной степенью вероятности, что в бессознательном имеется архетип целое! нести, который проявляет себя спонтанно в снах и т. п., и тенденция, зависящая от сознательного желания соотносить другие архетипы с этим центральным. Поэтому не кажется невероятным, что архетип воссоздает символизацию, которая всегда символизирует и выражает Божество<...> Бого-образ не совпадает с бессознательным как таковым, но лишь со специфическим содержанием последнего, а именно — архетипом Самости» (CW 11, par. 757).

«Бого-образ можно объяснить как рефлексию Самости или со­ответственно объяснить Самость как божественный образ в чело­веке» (там же, par. 282).

БРАК (Marriage; Ehe, Hochzeit) — в зависимости от контекста в работах Юнга брак рассматривается как длительное взаимоотно­шение между мужчиной и женщиной или как внутреннее сочетание мужского и женского начал в психике индивида, или как коньюкция, или же как священный брак — иерогамия.

Базируясь на принципе взаимопритягательности противо­положностей, Юнг рассматривал браки (с внешней стороны) как союзы людей с разным складом личности. Брачную модель с точки зрения аналитической психологии Юнг рассматривает в работе «Брак как психологическое отношение» (КДД, с. 209—224). Идея внутреннего брака (сочетания мужских и женских черт) основана на юнговской идее, что каждый человек в потенциале обладает полным спектром психологических возможностей, из чего следует, что личность может быть описана в терминах равно­весия между мужскими и женскими составляющими элементами.