Серавин А. И. Исследование творчества. Окончание и снова вопросы

И надо мною будут все смеяться,

Но если б, люди, не было бы вас,

Я от тоски не то чтоб год или неделю -

Я б не прожил, умер через час.

Виктор Луферов. «Построю дом…»

В монографии «Психология общих способностей» В. Н. Дружинина приведен интересный взгляд на историю творчества.

Отношение к творчеству в различные эпохи изменялось радикально.

Общество во все времена условно разделялось на две сферы человеческой активности: otium и oficium ( negotium ), «активность на досуге» и «деятельность социально регламентированная». В Древних Афинах bios theoretikos - жизнь теоретическая – считалась более престижной и приемлемой для свободного гражданина, чем bios praktikos – жизнь практическая. В Древнем Риме vita activa - жизнь деятельная считалась долгом и основным занятием каждого гражданина и главы семейства, между тем как vita contemplativa - жизнь созерцательная, и вообще досуг, мало ценились, а в книге ценился лишь материал и работа переплетчика, тогда как автор был бесправен – не преследовались ни плагиат, ни подделка. В Средние века, как и значительно позднее, творец был приравнен к ремесленнику, а если он дерзал проявить творческую самостоятельность, то она никак не поощрялась. Творец должен был зарабатывать на жизнь иным путем: Спиноза шлифовал линзы, да и великий Ломоносов ценился за утилитарную продукцию – придворные оды и создание праздничных фейерверков. В эпоху Возрождения, по крайней мере в умах идеологов гуманизма, господствовал примат досуга над практической деятельностью, которая должна была служить лишь источником средств для развития личности в свободное от выполнения социальных и практических задач время. Новое время поставило на первое место Дело, а otium сузило до буржуазного хобби. «В XIX веке художники, литераторы, ученые и прочие «представители творческих профессий» (как позже характеризовали этих людей документы КПСС) получили возможность жить за счет продажи своего творческого продукта: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» (А. С. Пушкин). Рукопись как матрицу для тиражирования, для производства массового продукта.

И в XX веке реальная ценность любого творческого продукта определялась не вкладом в «сокровищницу мировой культуры», а тем, в какой мере она может служить материалом для тиражирования (в репродукциях, телефильмах, радио и т. д.). Поэтому существуют неприятные для интеллектуалов различия в доходах представителей так называемого «исполнительного искусства» (балет, музыкальное исполнение и так далее), а также дельцов массовой культуры и творцов. За исключением тех имен, которые сами стали объектом массового тиражирования при жизни или после смерти (лауреаты Нобелевской премии, рок-кумиры и др.). Но всегда общая закономерность перекрывается индивидуальными различиями. Если А. С. Пушкин и Дж. Г. Байрон успешно торговали своими творениями, а В. Гюго был миллионером, то Флобер не зарабатывал на своих трудах, а издание некоторых даже оплачивал» (В. Н. Дружинин).

Творец не вправе продавать свое вдохновение – это чаще всего плохо оценивается историей. В.М.Аллахвердов Психология искусства.

Интерес к творчеству и личности творца в XX веке был особенно широк среди психологов, в качестве возможности исследовать и прогнозировать его. Однако исследования творчества в российской и зарубежной психологии показали, что игрою слов и понятий творчество не объяснишь. Время покажет, внесет ли XXI век ясность в природу творчества – одну из самых значимых для психологии. Прав ли я в своих выводах и по тому ли пути строю исследования.

Пока можно констатировать, что творчество не определяемо, творчество исследуемо, творчество не прогнозируемо. Значит, понимания явления нет.

В гуманитарных науках и психологии много понятий в принципе не определяемых на данном этапе развития науки. Психологии, вероятно, необходимо уйти от математической парадигмы и построить психологическую парадигму, основанную на восприятии. Тогда мы вырываемся из пут неопределенностей. Тогда мы можем исследовать неопределенное и прогнозировать внесистемное. Возможно, именно в смене парадигмы скрыт новый виток развития науки.

У Р. Стернберга есть замечательная мысль как раз в русле психологической парадигмы – интеллект есть способность учиться и решать задачи в условиях неполного объяснения . Пусть мы не можем ни определить, ни исследовать, ни прогнозировать творчество, но мы можем ему научить – в этом главный парадокс творчества.

Самое смешное – это то, что писать и говорить о творчестве можно все что угодно и каким угодно способом.

Отбросим улыбку и посмотрим вперед. Впереди появился новый континент, и, быть может, кто-то из коллег, в бочке, прокричит: «Земля!!!», но пока снова встают вопросы, и их не стало меньше, чем во введении. Они просто изменились. Какое влияние на творческих людей оказывает болезнь «оппонента»? Какому количеству людей она помешала стать творцами? Какой процент в обществе составляют домашние Кулибины? Сколько из них добивается успеха? Рассогласованность дивергентных способностей и творческих – в чем конструктивная терапия? Какими способами, как производитель информации в эпоху глобализации производит информационную экспансию? Есть ли различие психологических характеристик у производителей информации социально желательной и социально нежелательной?..

"Жизнь человека обречена на смерть способом воспроизводства, и ее можно скрасить только хорошей историей".

Содержание