Как Анна Фрейд поссорилась с Мелани Кляйн

        Мелани Кляйн совершила множество открытий в психологии. В частности, она ввела представление, что  психоз есть нормальный этап развития психики. Погружаясь в тексты Мелани Кляйн, читатель в какой-то мере погружается в собственный латентный психоз и может прожить его как некое океаническое чувство, не имеющее границ. 

         Мир Мелани Кляйн ассоциируется у меня с архаическим аспектом психики, с первобытными мифологическими нарративами и архетипами. Ее текст способен оживлять монстров и амбивалентности глубоко в бессознательном. Оживая, эти архаические сущности несут с собой огромные массивы энергии влечений. Я бы сказала, что Мелани Кляйн – это Кастанеда психоанализа.

         Но также мне кажется очевидным, что ее несколько маниакальный дискурс слишком поляризован. Поэтому как реакция на него должна появиться вторая полярность – нормализующий дискурс Анны Фрейд.

         Когда я представляю себя мальчиком, описанным Кляйн, без конца играющим в свою железную дорогу, которому она говорит, что он, вероятно, хотел бы въехать этим поездом в свою маму, у меня возникает двойственное чувство. С одной стороны, я наверное была бы рада, что кто-то произнес эти жуткие слова, которые называют и делают очевидными мои влечения и возбуждения.

    С другой стороны, на месте этого мальчика я была бы рада знать, что вскоре придет тетенька Фрейд в белом халате, возьмет меня за руку и скажет:

- Хватит глупостями заниматься, пойдем пить молоко и делать воспитательные упражнения.  

           
Мелани Кляйн и Анна Фрейд

        Известно, что Кляйн иногда злоупотребляла своими интерпретациями, пугая детей. В целом кажется, что актуализация архаических влечений посредством шокирующих интерпретаций была для Клийн своего рода манией. И эта ситуация требовала «санитара», который и пришел в лице Анны Фрейд, чтобы «надеть смирительную рубашку» на Мелани Кляйн.  

           Другой сюжет, который меня заинтересовал, это семейные обстоятельства двух женщин. На мой взгляд, эти обстоятельства заслуживают анализа.

     Анна Фрейд ребенком была анализанткой своего отца, что имеет инцестуозные последствия для психики. Психический инцест реализовался в том, что она стала последователем отца, никогда не была замужем и не имела детей.  

        Мелани Кляйн также анализировала своих детей, и ее дочь Мелитта стала психологом, но выступила против матери, в противоположность дочери Фрейда Анне. Инцестуозная психическая связь в случае Мелитты вылилась в ненависть и, вероятно, в зависть.

       Этот сюжет вызывает противоречивое отношение. Обе женщины, соперничавшие за право быть основателем детского психоанализа, имели травматический опыт в данном поле. Одна из них была, по-видимому, не сепарирована с отцом и кастрирована как женщина. Другая применила свой метод во вред себе как матери и, возможно, во вред своему ребенку, т.к. поведение Мелитты по отношению к Кляйн трудно назвать вполне здоровым.

       В этом контексте их полемика выглядит для меня как конфликт созависимых полярных интенций. Эти женщины похожи в своей травмированности в данном поле, но находят из этой травмы противоположный выход. Поэтому они притягиваются и отталкиваются одновременно, как комплементарная пара.

       Кляйн видит исцеление ребенка в бесстрашном и радикальном погружении в глубину архаических влечений, ненависти и зависти.

    Анна Фрейд видит исцеление в социализации, нормализации и  усилении защит.

     Для меня это как сырое и вареное, если говорить в терминах Леви-Стросса.  В конечном счете, противостояние Кляйн и Фрейд – это вечное противостояние романтиков и прагматиков.

        Романтики могут считать, что, чем радикальнее мы вскрываем защиты и погружаемся в пучину самых деструктивных чувств, тем аутентичнее мы становимся и тем способнее мы к истинной любви. Ибо кто не узнал своей истинной ненависти, не способен и на истинную любовь.

   А прагматики могут считать, что не нужно так рисковать, следует опираться на защиты, которые помогают адаптироваться к социуму. Задача адаптации к социуму не менее важна, чем познание и высвобождение  влечений.

          Кляйн убеждена, что высвобождение деструктивных чувств необходимо и благотворно. «Благодаря психоанализу способность ребенка любить полностью освобождается», пишет М. Кляйн. «Анализ эдипальной ситуации освобождает негативные переживания ребенка по отношению к родителям, братьям и сестрам, но наряду с этим помогает частично устранить их и, таким образом, позволяет значительно усилиться позитивным тенденциям».

       Но Анна Фрейд обеспокоена высвобождением ненависти у ребенка, которую он еще не может обуздать, т.к. у него слабое супер-эго, как она считает. Поэтому она предлагает себя/аналитика в качестве супер-эго, пока, как она пишет, Я ребенка еще совпадает с Ид и между ними не установлены никакие барьеры.

         Кляйн не согласна с этим. «Все, что необходимо сделать, ‑ это отнюдь не усилить Супер‑Эго, а напротив, смягчить его воздействие», пишет она. «Мне бы хотелось, чтобы чересчур мощная власть Супер‑Эго могла быть еще уменьшена».

        Однако является ли детское супер-эго более жестоким, чем взрослое или, наоборот, оно слабое и позволяет ребенку бесконтрольно проявлять агрессию – этот вопрос, по-видимому, остается не решенным до сих пор.

         Анна Фрейд считает, что интересы аналитика приходят в конфликт с интересами родителей, т.к. анализ в некотором роде должен оправдать негативные чувства ребенка к родителям.

      Однако Мелани Кляйн уверена, что анализ в конечном счете лишь усиливает любовь к родителям и способность к адаптации, т.к. потребность в любви у ребенка сильнее, чем агрессия.

      Вот как Кляйн пишет об этом:

- «Анализ самых ранних стадий психического развития, который проливает свет на ненависть и чувство вины, порожденные оральной фрустрацией, фрустрациями периода приучения к чистоплотности, а также эдипальным конфликтом, - благодаря такому анализу и разъяснению происходит освобождение ребенка. Окончательный результат этого воздействия ‑ улучшение и углубление отношений с теми, кто его окружает, а отнюдь не отдаление»

         На мой взгляд, обе эти позиции недоказуемы. Чтобы их подтвердить, нужны, вероятно, лонгитюдные исследования.

        Кляйн уверена, что ребенок становится лучше, понимая истоки своей ненависти к родителям.

       А Анна Фрейд, по все видимости, хотела бы запретить детям испытывать ненависть к родителям или, по крайней мере, поставить ей какие-то границы.

Так, разбирая у Анны Фрейд случай девочки, которая страдала от чрезмерной мастурбации и была дезадаптивна, Кляйн пишет:

 – «Если бы Анна Фрейд подвергла импульсивные стремления более глубокому анализу, у нее отпала бы необходимость обучать пациентку контролировать их, вместе с тем победа над ними стала бы сравнительно более бесспорной».

        Таким образом, Кляйн считает, что нужно не усиливать контроль Супер-эго, а нужно, напротив, вести ребенка дальше и глубже по пути анализа, вплоть до самых сильных деструктивных влечений. И только высвобождая их, можно прийти к облегчению симптомов.

       Женщины придерживались противоположных позиций и в том,  как ребенок должен относится к аналитику.

Анна Фрейд считала необходимым добиваться позитивного переноса в свой адрес даже ценой манипуляций. Возможно, такое желание было продиктовано ее бессознательным желанием материнства.

Кляйн, напротив, спокойно себя чувствовала как с позитивным, так и с негативным переносом.

       В этом эссе я не смогла описать даже малой толики всех противоречий между двумя великими женщинами в подходе к детству. Целостное описание достойно большого романа или эпопеи. В таком произведении, возможно, открылась бы бездна, из которой ребенок выходит в мир социума.