Руа Даниэль. Истерия и навязчивость.

Невроз навязчивости

Что касается невроза навязчивости, то, вопреки мнению Лакана, считающего, что он едва ли более сложен, чем истерия, мы сталкиваемся здесь с самой настоящей головоломкой! Все, о чем говорилось выше, действительно, имеет много сходства с проблемой желания, присущей обсессивному невротику. Точно так же, как и для истерика, ему предстоит найти место для своего желания, исходя из означающих координат требования. Точно так же оно удваивается между требованием, которое формулируется в высказываниях, предполагающих Другого речи, и требования, которое уже имеет в виду некую собственную потусторонность, поскольку оно приобретает свой вес, отталкиваясь от реального Другого, способного ответить на данное требование отказом.

Как все мы, обсессивный субъект находится в зависимости от Другого. Зависимость субъекта от некого Другого конституирует его в качестве инстанции, которая может или не может давать. Перед нами -субъект, с самого начала соотнесенный, соединенный со всеми формами требования особым приемом (/S перечеркнутое - ромб большое D ): каким бы ни был объект требования, он затем исчезнет, столкнувшись с тем фактом, что Другой может на него ответить или не ответить, принять его или отвергнуть. «S перечеркнутое ромб большое D» представляет в верхней линии графа этот особый прием требования в той мере, в какой он будет активен в бессознательном. Кроме того, частичный объект не теряет своих прав, а напротив, приобретает их, поскольку достигает нового, более влиятельного уровня как «абсолютного условия» желания. Таким образом, Другой обещает, но, отвечая на обещание, он одновременно порывает с этим обещанием, поскольку полученное не имеет ничего общего с тем, что ожидалось. Или, вернее, полученное, то есть желание в качестве того, что разделяет субъект и что делает его ответственным за его объекты, заставляет его полагать, что он мог бы получить нечто другое, что не только принесло бы ему больше удовлетворения, но и освободило бы от груза этих самых объектов.

Мне представляется, что именно в этой точке обсессивный невротик сталкивается с оценкой своего решения, которую можно описать следующим образом: если бы я не зависел от Другого-требования, чтобы желать, я мог бы получить гораздо большее удовлетворение; но, коль скоро я зависим от Другого, мне ничего не остается, как его разрушить, приуменьшить, обесценить, поставить в один ряд с доставшимися мне жалкими объектами; но поскольку его можно уничтожить его же оружием, я продолжаю поддерживать существование этого Другого, которого ненавижу за то, что любил.

Формула «S 0D» проходит через весь текст V Семинара.

Вся головная боль обсессивного невротика заключается в том, чтобы хотеть Другого без желания, Другого, разделенного с желанием: в результате, с одной стороны, он имеет доступ к желанию в форме запрета, а, с другой, сталкивается с Другим требования, который командует, предъявляет это Требование. Лакан раскрывает значение этого последнего положения, приводя удачный пример ребенка, требующего коробочку: в настойчивости этого ребенка есть что-то, превосходящее обычное требование. Это, по словам Лакана, «идея фикс», она «носит характер абсолютного условия» - условия, присущего желанию, которое опрокидывает его на требование.

Именно так обсессивный невроз становится болезнью требования: он требует все или совсем ничего не требует, он слишком много говорит, неизменно заявляя о своей некомпетентности; он требует это, а мог бы также потребовать другое. Пережевывание, сомнение, абулия, - все эти явления свидетельствуют, что всякий раз, когда задействовано некое желание, свое или партнера, это желание рассматривается точно так же, как требование. Его изучают, взвешивают, ищут хорошую формулировку. В глубине любая форма требования его разделяет. Приведем пример, заимствованный Лаканом у Буве, пациентка которого во время мессы вдруг увидела, как на месте облатки появился мужской половой орган. Именно в самый символический момент требования, каким является молитва, возникает обесцененный этой женщиной отвергаемый объект.

Эта болезнь требования затрагивает также партнеров субъекта, и Лакан показывает в своем семинаре значение фигуры «супруга», как будто специально предназначенного для агрессивного обесценивания со стороны обсессивного невротика. И дело тут не в его особой злобности, а в особой логике: «поскольку ты есть тот, кто всегда чего-то от меня требует, ты и есть тот, кто меня убивает» (замкнутый круг обсессивного невротика (с.470). «Обсессивный невротик служит разрушению желания Другого» (с.468) или «Речь идет о том, чтобы низвести Другого, поставив в ряд объектов, его разрушить, но для этого ему необходимо поддерживать Другого на уровне требования, а иногда это требует мужества» (с.469). Мужество необходимо, потому что всегда должен быть наготове ответ на предполагаемое требование Другого: это своего рода пространство подвига, упорного труда, которому Лакан посвящает незабываемые страницы. На этом создается, говорит нам Лакан, сама ткань жизни обсессивного невротика: боготворить Другого как Другого означающего и разрушать его как Другого желающего (с.472).

Итак, перед нами дверь, позволяющая войти в лабиринт обсессивного невроза: «разрушение и поддержание объекта» (с.388-392, 398-399). Эта парадоксальная черта отмечалась в клинике со времен Фрейда и, как утверждает Лакан, она может быть понята только в том случае, если мы рассматриваем объект, прежде всего, как означающее. Тогда этот парадокс смещается к разрушению и поддержанию Другого, разрушению и поддержанию желания в качестве желания Другого. Это приводит к формированию двух «серий». Сторона «поддержание»: ей мы припишем такие характеристики, как «просить разрешения» (с.412), «беречь другого» (с.417); все, относящееся к категории «подвига», предполагающего Другого в качестве зрителя, свидетеля; Другого, «в котором вещи сочленяются в терминах означающего». Сторона «разрушения»: здесь сосредоточены фантазии и отношение к желаемому объекту, отношение к матери, симптомы, «требование смерти», то есть имя, которое Лакан предлагает для обозначения агрессивности.