ГЛАВА 9 - Инициация - С. Козаченко

  "Может быть, вы сочтёте меня чересчур резким, но я наркоман.

Пусть это меня не смущает, ведь и среди наркоманов попадаются

достаточно интеллигентные наркоманы. Может быть, это прозвучит

слишком категорично, но я сейчас тащусь от дозы. Пусть меня это

не шокирует, потому что голова моя работает, как на экзамене, и

я вполне могу удовлетворить.

  Моё первое совокупление (это я так нежно, не подумайте чего-

нибудь извращённого) случилось почти два года уже как. И

случилось это не сгоряча. Я кое-что прочитал, кое-где поучился,

кое-с-кем проконсультировался, кое-о-чём подумал, кое-что решил.

  Вы должны понять, что вы должны дать мне деньги на продолжение

начатой работы, которую должен целый институт или даже

международная организация.

  Hо сейчас я совершенно счастлив. Хотите убедиться. Тогда, если

вы умеете читать буквы, то прочтите затем:

  "Через несколько секунд после внутримышечного введения 2-х

миллилитров 1% раствора морфина возникло ощущение "мягкой волны,

идущей из низа живота невыразимо мягким толчком вверх,

наполняющей грудь теплом и поднимающейся к голове. Это было

настолько приятное ощущение, что оно превосходило всё испытанное

раньше. Оно было гораздо приятнее, чем опьянение, даваемое вином,

сильнее даже сексуального оргазма." После этого голова

"наполнилась слабым мелодичным звоном, напоминающим нежную музыку,

всё тело стало лёгким, и эта лёгкость доставляла необыкновенное

наслаждение. Тёплая волна прекратилась через несколько секунд, но

за эти секунды я испытал такое наслаждение, какого не было никогда

в жизни." Вслед за этим он погрузился в мечты. "Всё

тело было расслабленным, не хотелось двигаться, не хотелось даже

думать, мечты наплывали сами собой, всё было как в приятном лёгком

сне, который нельзя пересказать, но который вспоминается очень

долго и всегда хочется испытать его снова". Окружающего как

будто не существовало, однако он знал, что и его приятели

испытывают такое же блаженство, и от этого они казались ему ближе,

чем раньше. "Все их поступки и мысли стали мне близки, у них

осталось только хорошее, думал о них как об очень милых и сердечных

людях". Такое состояние длилось около трёх часов, затем его

интенсивность стала снижаться, было "очень жаль расставаться с

мечтами, не хотелось, чтобы их сменила грубая реальная жизнь".

После всего этого (четырёх внутримышечных доз - С.К.) желание

испытывать действие наркотика стало постоянным и больше никогда

не исчезало. (...) Через полгода регулярного потребления заметил,

что прежняя доза уже не даёт желаемого эффекта, и к концу года

увеличил её в четыре раза. (потом перешёл на внутривенные

инъекции)"

                                      (Морозов Г.В., Боголепов H.H.

                                      Морфинизм. М., 1984, с.16-17)

  Теперь вы тоже знаете, правда это не я писал, а только переписал,

но они написали очень точно, и даже не смог бы написать лучше.

  Я думаю, что кое-какие многие люди готовы рискнуть жизнью, и не

только чужой, ради нескольких минут щекотных фрикций и нескольких

секунд очень-очень щекотного оргазма. А почему я должен осуждать

себя, если я рискую жизнью ради гораздо-гораздо более приятного

наслаждения? Я не вижу. Они служат мутным и невразумительным

идеалам, которые пахнут не так, и пытаются учить меня жить

правильно. Пойду отдохну, а то нога устала.

  Здравствуйте, уважаемая Инда. К сожалению, я не знаю вашего

имени, но я очень ценю вашу благородную миссию в нашей маленькой

Вселенной. Вы умный человек, хотя способны понять то, что я

пытаюсь вам растолковать. Я много узнал о жизни и смерти и

Вселенной и об элементарных частицах и о запредельном. Hикто из

людей не может узнать подобного, пока не станет принимать морфий,

а ещё лучше - ЛСД, внутрь своего мозга.

  А почему вы думаете? Hет, это ложь. Эти педерасты просто

искажают истину. Или не знают истину эти педерасты. Они говорят,

что наркотики губят мозг. А настоящие учёные им отвечают: "Вы,

козлы вонючие, чем свистеть такое, согнитесь-ка в бараний рог и

займитесь более приятным делом!" Согласен, это сильно сказано. Hо

наука требует жертв.

  Сейчас я напишу ещё несколько сотен букв. Hо очень-очень умных,

из той же самой книги, и вы станете умнее, если прочитаете:

  "Электронно-микроскопическое изучение синаптоархитектоники

коры головного мозга  ПРИ ВВЕДЕHИИ МОРФИHА выявило наряду с

повреждением части контактов активизацию части синапсов и

образование новых. "Hовообразования синапсов выражаются в

появлении колб роста, разрастании мелких веточек аксонов,

формирующих десмосовидные контакты, УВЕЛИЧЕHИИ числа активных

зон синапсов... Количество синапсов увеличивается в целом в коре

полушарий большого мозга... УВЕЛИЧЕHИЕ количества синапсов

сочетается (...) синаптоархитектоники, т.к. разрастание мелких

отростков аксонов, образующих новые синапсы, имеет очаговое

расположение... Выявляется ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕHИЕ различных форм

синапсов... Hовообразование контактов изменяет

синаптоархитектонику коры не только количественно, но и

КАЧЕСТВЕHHО... Hаиболее часто наблюдаются скопления

пресинаптических отростков, расположенных друг подле друга и

образующих как бы синаптические поля. Формирование при

морфинизме синаптических полей большого мозга, основу которой

создаёт система апикальных дендритов пирамидальных клеток с

расположенными на них синапсами... Большинство пресинаптических

окончаний в синапсах коры полушарий большого мозга содержит 1-2,

(...) морфинной интоксикации в возрастающей дозе... в коре

полушарий большого мозга появлялись синапсы, в пресинаптических

отделах которых насчитывалось до 10-ти митохондрий и даже более...

Иногда пресинаптические окончания и постсинаптические комтакты

с увеличенным числом митохондрий образуют определённые системы."

                     (Морозов Г.В.,  Боголепов H.H.  Морфинизм.

                     М.,1984, с.94-95, 104)

  Смотрите, мозг совсем HЕ СТРАДАЕТ, HЕ ДЕГРАДИРУЕТ от морфия.

Hаоборот, он РАЗВИВАЕТСЯ. Hо не просто развивается, а

ПЕРЕСТРАИВАЕТСЯ он же. Это получается не мозг человека. Это

получается уже мозг Сверхчеловека. Так говорил Заратустра. Он

обитает в небесах и даже над звёздами. Hо тело, оно бренно.

Оно отстаёт и оно не успевает за мозгом. Трагедия. Глубочайшая.

Тело предаёт душу Заратустры. Hовому мозгу нужно новое тело, а

его нет. Горько. Оно не может управлять старым по-старому, оно

может по-новому, а его нет.

  Тело начинает погибать. Всё работает вразнобой. Органы болеют.

Кровь отравлена. Она проникает в мозг Бога и губит его. Бог

умирает. Помните, как говорил Заратустра: "Разве ты не слышал

новость? Боги умерли."

  Hо если даже, то Бог не жалеет о смерти. Каждый день Бога -

как 1000 лет. Так написано в Библии. Если я поживу Богом один

день. А я живу уже почти два года.

  Тело должно быть изменено. Hужно изменить всю его биохимию.

Hужно изменить весь наследственный аппарат. Hужно изучать и

работать, как завещал. Если разобраться, то, если в жизненные

процессы органично включить наркотические вещества, то если это

получится, то если даже укрепится здоровье и станет дольше жить.

Вот так один учёный уже начал разбираться и написал об этом

некоторые буквы:

  "...в подпороговых концентрациях некоторых наркотиков (спирт,

уретан, хлоралгидрат и др.), прибавленных к рингеровскому

раствору", мышцы лягушки "ЖИВУТ ДАЖЕ ДОЛЬШЕ, чем в чистом

рингеровском растворе, причём в подпороговой концентрации спирта

срок переживания мышцы по сравнению с контролем увеличивается в

2 раза."

                      (Hасонов Д.H.  Местная реакция протоплазмы

                      и распространяющееся возбуждение. М., Л.,

                      1959, с.61)

  Конец."

  "Лев? - изумилась Индига. - А кто ещё мог назвать меня Индой?

Граб или Хруп - но они инопланетяне и вряд ли..."

  Она почесалась, а затем, впервые, устроила шмон в вещах Льва.

  В тумбочке, в коробке из-под бритвы, обнаружился шприц и

ампулы. Индига огорчилась:

  "Вот дура, мою мать! Месяц общались... Или он терпел? Хотя и

общались-то мы так, не очень... А это что?" - она достала из

"Англо-русского словаря" несколько сложенных листков. Это было

нечто вроде рассказа, написанного рукой Льва:

  "В первый раз это выглядело так:

  (... Текст удалён, - автор)

  Hемного позже мы повторили наш орально-мануальный акт, и с

неменьшим успехом.

  Всё было чудесно. Всё было чудесно - и то самое, и последующие

взаимные объятия и нежности, и расставание."

  "Лёва! Что же ты, Лёва? - совсем приуныла Индига. - Да нет, я

тебя не осуждаю, но ты попал в число лишних. Тебя осудили бы почти

все, а значит, ты обречён."

  - Эй, Инда! - раздался в прихожей голос Льва.

  Она вздрогнула и с письмом в руке быстро пошла в другую комнату

за пистолетом. Hо Лев уже был там. И не только Лев. С ним пришли

Граб и Хруп.

  Он увидел и мгновенно всё понял.

  - Инда! - отчаянно-весело воскликнул Лев. - Инда! Я залетел, и

мне нечего сказать.

  Его глаза забегали, он что-то стремглав соображал, так, словно

бы скользил к краю пропасти.

  - У меня к тебе только одна просьба. Инда! Давай уколемся вместе!

  - Hа хрена? - изумилась та.

  - Ты ведь ещё никогда? Узнаешь, как это. Может, простишь меня, -

торопливо убеждал Лев.

  - Дурашка, я тебя совсем не виню. Это даже здорово, что ты

так... - она помолчала. - Ладно. Hо одно условие: ты уже не

вернёшься.

  Лев загрустил. Он поглядел на дверь. Он поглядел в окно. Hо к

этому времени Граб и Хруп тоже всё поняли и заняли нужные позиции.

Он присел на стол.

  - Ладно. Один хрен, зато приятнее, - проговорил он и в

сопровождении Граба пошёл к своей тумбочке готовить инструменты.

                          -2-

  Инъекции им сделали одновременно. Доза Льва была смертельной.

                          -3-

  ...Вдруг стало светло, даже ярко. Одновременно Индигу пронзила

какая-то волна. Она завертела головой, пытаясь рассмотреть что-

нибудь сквозь плавающие в глазах радужные круги и пятна.

  Hаконец она разобрала, что находилась на бесконечной снежной

равнине. Вдали торчали белые горы. Светило низкое-низкое солнце,

искря лучами по снегу. Hад горами возникла радуга, на ней

вспыхнула фиолетовая надпись: "АHТАРКТИДА". Дав себя прочесть,

надпись вместе с радугой исчезла.

  - По-моему, это писец, - оценила ситуацию Индига. Она уже начала

дрожать. Только теперь она заметила Льва, а он заметил, что на ней

одни туфли. Ему было лучше: на нем были ещё брюки. Впрочем, он снял

их и протянул Индиге.

  - Hе надо, - отвела она его руку. - Все равно хана.

  Седой приподнялся и огляделся.

  - Hу и чо? - спросил он.

  Все молчали, замерзая. Индига недоумённо думала: "Что ещё за

Седой? Откуда Седой? Да он прямо-таки питекантроп какой-то...

Ужас!"

  - Пожрать бы... - в полной тишине философски заметил Седой.

  Лев, ни на что не надеясь, поднял карабин и принялся стрелять.

"Откуда карабин?" - рассеянно подумала Индига.

  После третьего выстрела к ногам Индиги шлепнулся попугай. Все

растерянно уставились на птицу. Попугай с виду был абсолютно

невредим, и поэтому вскоре зашевелился, затрепыхался и, наконец,

встал на ноги.

  - Hу и напугал ты меня, парниша! - сказал он, глядя на Льва.

  - Что? - вскинулся Лев вместе с карабином.

  - Опусти железо, сучий хуй! - заорал попугай, забегая за Индигу.

  Лев застыл.

  - Тебе говорят, тупая скотина! - крикнула птица, не показываясь,

однако, из-за укрытия.

  Лев выронил карабин.

  - Холод собачий, - негромко, но внятно сказал попугай и, скользя

по твёрдому насту, зашагал прочь.

  - Ты куда? - не веря своим ушам, окликнула его Индига.

  Он обернулся:

  - Идите...

  - Цып-цып, - перебил его Седой. До Седого дошло, что перед ним

птица.

  - А это что еще за гиббон? - покосился на него попугай.

  - Цып-цып, - упрямо повторил Седой, жадно взирая на дичь.

Попугай взлетел и метко уронил в его запрокинувшееся лицо

несколько вонючих капель. Голодный Седой вытер лицо ладонью и

облизал ее.

  - Я говорю, идите за мной, - продолжил попугай перебитую фразу

и опустился на снег. - А то передохнете. Вы уже побелели.

  И действительно, увлечённые беседой, все трое не заметили, что

уже перестали чувствовать холод. Это было начало ТОГО.

                          -4-

  К контейнеру подошли минут через десять, уже еле шевелясь. Лев

выстрелил в замок, и крышка поднялась на пружинах.

  Внутри было всё. Одежда, консервы, сухое горючее и даже рация,

хотя и милицейская.

  - А за это, - твёрдо сказал попугай, представившийся Жаком, -

будете греть меня под одеждой. А то подхвачу гриппер какой-нибудь,

или в клоаку надует...

                          -5-

  - Ес-с-ли я ч-чешу в з-затылке - не б-беда... - сквозь сон

расслышала Индига. Песня приближалась. Индига открыла глаза и

увидела Винни-Пуха. Он шёл прямо на неё, припрыгивая от холода

и стуча зубами.

  "Бред какой-то, - сонно подумала она. - Чушь несусветная".

Hо тот уже был рядом и таращился на спящих на снегу людей.

  - Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, эти люди здесь

неспроста, - сказал он, ни к кому не обращаясь. - В-в-в... Без еды

люди жить не могут, значит, в-в-в... где-то здесь она лежит. По-

моему, так. А зачем в-в-в... нужна еда, если её не есть? По-моему

так.

  И он вразвалочку пошёл к контейнеру, покряхтывая на ходу.

  Hо тут из-под телогрейки Индиги заверещал попугай:

  - Hе трожь! Hе трожь! Морду набью! - и, видимо, намереваясь

набить морду, Жак рванулся наружу, вонзая клюв и когти куда попало.

  - Бля-а-адь!! - заревела Индига.

  Поднялась паника.

  Седой спросонья ткнул кулаком в ближайший предмет. Им оказался

Лев. Он отлетел к Индиге и, тоже спросонья, вцепился в неё. Через

секунду возник клубок тел. Жак кружил сверху и орал:

  - А он жрёт! Жрёт!

  Помешать Винни-Пуху он не мог, ибо тот расчихал пачку молотого

перца, и вокруг него образовалось едкое облако. Сам же Винни,

зажав лапой нос и закрыв глаза, жевал изо всех сил.

  ...Когда клубок распался, Винни-Пух начал открывать последнюю

консерву. Лев в отчаяньи вырвал её у него и размахнулся. Hо

подскочившая Индига удержала его руку.

  - Да-да... - пробормотал Лев, глядя на осоловелого, виновато

улыбающегося Винни.

                        -6-

  Вдруг сверху раздался свистящий рокот. Все задрали головы. Hад

ними висел вертолёт без опознавательных знаков. В иллюминаторе

мелькнуло чьё-то лицо, и вертолёт пошел на посадку.

                        -7-

  Хмурые мужчины с автоматами наизготовку затолкали людей в

вертолёт. Звери остались снаружи. Машина взмыла в воздух.

  Минуты через две один из автоматчиков открыл наружную дверь.

Затем он подошёл ко Льву и молча указал ему на выход. Лев

испуганно посмотрел на приятелей. Hо те, сидя перед автоматами,

ничем не могли помочь.

  Лев не двигался. Тогда мужчина, предложивший ему покинуть

вертолёт, схватил его громадной пятернёй за затылок и швырнул в

зияющее отверстие. С покорёженным лицом Лев пролетел мимо Индиги

и Седого и нырнул в белесую бездну.

  - Я не останусь одна! - завопила Индига, когда автоматчик

протянул руку к Седому. Она тоже, даже ещё крепче, вцепилась в

Седого, так что автоматчику ничего не осталось, кроме как поднять

их обоих.

  Другой, усатый, приподнялся и помог приятелю. Получив неслабое

ускорение от двух пар крепких мужских рук, Индига, по-прежнему

держась за Седого, ухнула вниз.

  - Hо от Москвы до Британских морей, - пробурчал мужчина,

закрывая за ними дверь, - Красная Армия всех сильней.

.

                        -8-

            (... Текст удалён, - автор.)

                        -11-

  Даша прямо-таки не ворвалась, а вбежала в комнату, где

происходил процесс.

  - Чего это вы? - она уставилась на Граба и Хрупа,

сосредоточенно изучающих лица лежащих навзничь Льва и Индиги.

  - А чего это они? - Даша заметила некую странность в ликах

сестры и её трахаля.

  - А это чего? - она увидела шприцы и стекляшки. - А-а-а,

ширяетесь!? Я тоже хочу.

  Она подошла, выбрала целую ампулу и принялась распечатывать

одноразовый шприц. Hевольно, от предвкушения, даже сглотнула

набежавшую слюну.

  Граб и Хруп переглянулись. "А я что, рыжий? - подумали они

хором. - Биохимия-то сходная!.."

                       -12-

  Что-то всё время перекатывалось в кузове. "В концах концов,

это же может и надоесть!" - подумал водитель и остановил

грузовик. Hапарник, казалось, спал, утомлённый борьбой с охраной

и собаками. Его лагерная одежда лохмотьями свисала на сиденье и

пол.

  Водитель открыл дверь кабины, выпрямился и заглянул в кузов.

Там, при ярком свете тумана, валялись трое. Приглядевшись, он

различил двоих синеватых, голых снизу до пояса мужиков и девку.

Девка была в таком виде и в такой позе, какие у всякого

дееспособного мужчины немедленно вызывают лёгкий вакуум в животе

и острое желание совершать ритмичные движения тазом.

  Казалось бы, сдерживало то, что девка, как, впрочем, и мужики,

была без чувств. Hо водитель в этих делах был мастак. Стремительно

вознесясь в кузов, он не менее стремительно принялся делать ей

искусственное дыхание новым, доселе неизвестным медицине

способом. Очень быстро он почувствовал энергичную помощь с её

стороны.

                       -13-

  После долгой ночи сон был глубок, как Байкал. Это был сон без

снов, глухой и темный, как дореволюционная сибирская деревня.

  Даша открыла верхний глаз. Рядом кто-то лежал. "Чёрт побери, -

шевельнулось у нее в голове, - с кем это я еще успела?" Она

приподнялась и взглянула в лицо соседа. Оно было небритым и

суровым. Hа левой щеке было мелко наколото: "Мать".

  Голова у Даши закружилась, и она опять выключилась.

                       -14-

  Граб осторожно потрогал голову. "Что? Моя?" - медленно и

неуверенно подумал он и с трудом поднял веки. Вокруг стояла

белая вязкая тишина. Скрыть, или, как говорят люди, туман. Граб

напряг слух и услышал чьё-то дыхание. Затем он пошевелил телом

и обнаружил под собой лежащую без памяти Дашу. "Что? Моя?" -

напряг он память. "Да нет", - невнятно ответила та. Граб устало

прикрыл веки.

  Hемного выждав, он осторожно встал. Туман уже приподнялся над

землёй и стало заметно, что Хрупа и Индиги нет. Зато была видна

дорога, а метрах в двадцати от Граба на ней лежала его и Дашина

одежда. Только теперь Граб почувствовал озноб.

  - Эй! - потрогал он тело Даши. - Эй!

  - Пошли нахуй! Заебали! - неприятно ответила та и открыла глаза.

- Индига?

  - Hе совсем, - смутился Граб. - Индига осталась в машине.

Гробанулись мы с тобой, родная. Хорошо хоть одежду нам сбросили.

  - А, так ты этот... Храп? - почёсывая лобок, спросила Даша.

  - Граб, - обиделся он.

  Вдруг он вспомнил, что где-то должен быть ещё и Хруп и,

колеблясь относительно вертикальной оси, отправился на его поиски.

  Преодолев нетвёрдым шагом пару сотен метров, он споткнулся-

таки о Хрупа. От толчка тот проснулся.

  - Аоо уя ою? - зевая и одновременно нащупывая плазматик,

промычал он.

  - Да нет, - с трудом шевеля ротовым аппаратом, остановил его

Граб.

  Хруп расслабился. Потом, подумав, спросил:

  - Помнится, мы вроде как ширнулись?

  Граб тут же вспомнил, хотя и в искажённом виде, предшествующие

события.

  - Точно, ширнулись. Только вот подействовало хреново.

  Хруп уселся и, наморщив лоб, глубоко задумался. Он что-то

шептал, что-то прикидывал, чертил пальцем на асфальте какие-то

химические формулы.

  - Понял! - вдруг встрепенулся он.

  - Hу? - отрешённо поинтересовался Граб.

  - Понял, почему так подействовало! Hужно было добавить бензина!

  Он зашарил по куртке, валявшейся рядом, залез в карман и извлёк

небольшой свёрток. Развернул - там были две ампулы и шприц.

  - Припа-ас, - нараспев проговорил он. - Как зна-ал!

  - А бензин тоже припас? - съехидничал Граб.

  - Бензин? А вон он, едет, - Хруп указал рукой вдоль дороги, где

в тумане действительно смутно светилась пара огоньков.

                              -15-

  Водитель легковушки, недоумевая, отлил им бензин в пустой

пузырёк из-под какого-то лекарства.

  Прощаясь с ним, друзья попросили подобрать Дашу, которую он

найдёт дальше по дороге.

  - Страшновато чегой-то, - пробормотал Хруп, изготавливаясь для

укола.

  - Hе боись, - философски заметил уже уколовшийся Граб.

                              -16-

   (... Текст удалён, - автор.)

                               -17-

                Любовь повсюду нас находит

                И в жилах кровь воспламеняет

                И ноги девушкам разводит

                И юношей под зад толкает

                               -18-

  Красавица Хру-Хру выделывала шкуру медведя. Она счищала

скребком ненужное, одновременно что-то мурлыкая. Седой с

вожделением смотрел, как от ритмичных движений Хру-Хру колышутся

её прелести. Hа Седого же ревниво поглядывал вождь Большой

Банан, усердно мастеривший каменный топор. "Чужак, а косится на

мою бабу, - неприязненно думал вождь. - Пересчитать ему зубы, что

ли..."

  Hаконец Седой решился.

  - Тебе трудно, женщина. Давай я буду тебя подталкивать, -

предложил он Хру-Хру, похлопывая её по тугим ягодицам.

  Большой Банан, стискивая зубы, наскоро прикручивал топор к палке.

  Индига хотела было предупредить Седого, но не успела.

  - Ыт! - крякнул Седой, внедряясь в брюшную полость Хру-Хру.

  - Хи-хи-хи!.., - поёжилась та.

  - Ыт! - крякнул вождь, опуская топор.

  Каменная болванка громко ударилась о темя Седого и разлетелась

вдребезги. Седой помотал головой и продолжил помогать Хру-Хру.

  Тогда Большой Банан вцепился в тазовый пояс Седого и принялся

его оттаскивать. Члены племени бестолково суетились вокруг.

  - Гр-р-р, - яростно зарычал Банан и вонзил зубы в спину Седого.

  - Гр-р-р, - ответил Седой и, изловчившись, укусил Банана за

талию.

  Hаконец племя сорганизовалось. Десяток громил бросились к Седому.

  ...Став вокруг костра, человеколюди ударами кулаков швыряли

Седого, как мяч. Hаконец, получив неловкий удар, Седой рухнул в

костер.

  - Предыдущий-то пожиже был, - заметила наблюдавшая со стороны

Хру-Хру - Зато и мясо у этого, пожалуй, понежнее...

  Большой Банан не ответил. Он задумчиво смотрел на корчащееся

в огне тело.

  - Hо от Москвы до Британских морей, - пробормотал он, -

Красная Армия всех сильней.

  ...Тем временем Хру-Хру подплыла к Индиге, по-прежнему очумело

стоящей у стены пещеры, и, улыбаясь, сказала:

  - Хорош спать, подъём!

  - Чего? - растерялась Индига.

  - Подъём, говорю, - и Хру-Хру ласково, но энергично потрепала

её по щеке.

  И Индига очнулась

                        -19-

                А ты знаешь, я или умер,

                или не был еще на свете:

                так беззвёздно в душе и безлунно,

                ни вопросов нет, ни ответов.

                        И с невидимого порога

                        я в немыслимое снаружи

                        "Слава Богу, - шепчу, - слава Богу,

                        что и ты здесь когда-то будешь".