7. Бигарно-Улитка - Сборник - Сатпрем

   у Ракообразных

   Все же был этот сосед с большими нежными глазами, который оставил что-то,

как послание.

   Возможно, это было все, что осталось у него "человеческого".

   Бигарно был мертв. Как заставить жить смерть?

   Притворяться?

   Это было невозможно - не-воз-мож-но.

   Как жить этим невозможным?  Это  как  тысячи  смертей  свалились  ему  на

голову, тонули в его сердце, как свинец.

   Было ли это из-за страданий, было ли это из-за "Нет", было ли  это  из-за

"Да"? Случилось ли это от ужаса или все же от любви?

   Это была огненная дыра из Ничего. Ничего, это невозможно. Ни человек,  ни

зверь, ни  рыба,  ни  пателла*  на  какой-либо  отмели.  Пустая  раковина  -

выпотрошенная, это невозможно. Без прародителей, за один раз.  Впрочем,  все

предки были уже мертвы, это была смерть конца - конца чего?

   Это было ужасное ЧТО - физиологически и как рана в сердце.  Черная  рана,

огненная, неизлечимая. Эта рана была, возможно, всем-что-есть. Как  вылечить

смерть, которая все же бьется?

   Делать видимость - это невозможно. Или же стать еще одним трупом - мне не

нравятся кладбища, мне не нравятся все их притворства.

   Как выжить в катаклизме?

   Это было как миллионы лет назад.

   Как первый бигарно должен был заполнить "нечто"  -  но  "наружная  корка"

образовалась позднее. Было что-то до этой корки.

   ЧТО же это было?

   Это была не метафизика, это была прото-физика, жгучая, кровавая и ранящая

- да, действительно, нужна была корка, чтобы прикрыть эту рану, либо предать

ее забвению. "Люди", это была корка забвения.

   Экс-Бигарно не мог забыть. Но он и не мог жить просто так.  Было  слишком

больно.

   Он не мог больше ненавидеть эти другие корки, которые жили в своем Ужасе,

это было так, как ненавидеть самого себя, но он не мог больше и их любить  -

можно было бы любить просто так, как  бурые  водоросли  на  отмели,  как  те

нежные большие глаза, которые ушли в  смерть.  Была  Нежность  на  дне  этой

корки. Это было последнее немое слово жизни.

   Так что? Тогда что, черт возьми!

   Это что - оно было, возможно, первым немым словом жизни.

   Эта Нежность - она, возможно, была последним не  найденным  словом  -  не

могущим жить в этой корке.

   Тогда,  в  тот  день,  наш  первозданный  Идиот  эпохи  до  мудрецов,  до

священников, до ученых не-идиотов, последовавших за ними, отправился  читать

последние  прописные  мудрости  мыслителей  не-идиотов.  И  вот  однажды,  в

какой-то гавани на какой-то особой и неопределенной долготе, он наткнулся на

мудрость мыслящих ракообразных - наш современный кровоточащий Идиот умел все

же читать - и увидел грандиозный заголовок: Бытие и Небытие. Небытие  -  это

понятно, это было прожито, а вот бытие... что это такое? Оно ушло с большими

нежными глазами. И он прочел,  изумленный,  в  конце  пятисот  страниц  этой

скучной мудрости не-идиота:

   Человек - это напрасная страсть.

   Тогда Бигарно, экс-закосневший и полный идиот, застыл в немом молчании на

этой пристани на берегу черной речки,  как  тот  умерший  человек,  с  груди

которого списывали лагерный номер.

   Это был такой Скандал - сметь формулировать подобные мудрости... В  какой

стране, на каком  континенте  или  планете,  в  конце  стольких  тысячелетий

смертей кровавых и нежных, возможно было такое?  Этого  мудреца,  совершенно

ракообразного и не-идиота, нужно было впихнуть  в  Черный  Вагон,  чтобы  он

научился жить.

   И наш Экс-Бигарно номер 53766, узнав об этом черном  Скандале,  поклялся,

что больше не будет - но Больше-Никогда - номера 53767 на  пустой  раковине.

Он взял свои манатки и навсегда ушел с этого черного  Континента,  покрытого

касками и митрами и закостеневшего, ушел с этой долготы  Небытия  и  Смерти,

чтобы поплыть к "нечто", что еще не существовало.

   И к черту на кулички.

   Там, вблизи неизведанного водопада, вскрикнула трясогузка.

   И человек посмотрел.

   Возможно, он пережил исчезнувшие миры?