II ТЕОРИЯ ЭРОСА » 3 страница

Фрейдовское направление исследований стремилось доказать, что эротический, соответственно сексуальный, момент имеет всецело преобладающее значение при возникновении патогенного конфликта. Согласно этой теории имеет место коллизия между тенденцией сознания и аморальным, несовместимым с ней бессознательным желанием. Бессознательное желание инфантильно, это значит, что оно происходит из детства и никак не может приспособиться к сегодняшнему дню, почему оно и вытесняется, и притом из моральных соображений. У невротика душа ребенка, который плохо переносит преднамеренные ограничения, смысла которых он не понимает; он, правда, стремится усвоить мораль, однако оказывается тем самым в разладе с самим собой, хочет, с одной стороны, подавить себя, а с другой — освободиться,— и эту борьбу называют неврозом. Будь этот конфликт осознанным во всех деталях, вероятно, из него никогда не возникали бы невротические симптомы; таковые возникают лишь в том случае, если человек не в состоянии увидеть другую сторону своего существа и настоятельность относящихся к ней проблем. Лишь при этом условии, как представляется, возникает симптом, который помогает непризнанной стороне души найти свое выражение. Поэтому симптом есть — по Фрейду — реализация непризнанных желаний, которые, будучи осознанными, оказались бы в резком противоречии с моральными убеждениями. Как уже было сказано, эта теневая сторона души ускользает от сознательного усмотрения; больной поэтому не может вступать с этой стороны в переговоры, исправлять ее, приходить с ней к соглашению или отказываться от нее, ибо актуально он вовсе не обладает бессознательными побуждениями; они, будучи вытесненными из иерархии побуждений сознательной души, стали автономными комплексами, которые, преодолевая большое противодействие, надлежит посредством анализа снова вернуть в подчинение. Иные пациенты прямо-таки хвастаются тем, что теневой стороны для них не существует; они уверяют, что не имеют никакого конфликта; однако они не видят, что зато на их пути стоят другие вещи неизвестного происхождения, такие, как истерические капризы, придирки, которыми они донимают самих себя и своих ближних, катар желудка невротического происхождения, боли там и тут, беспочвенная раздражительность и множество прочих симптомов нервного заболевания.
Фрейдовский психоанализ упрекали в том, что он высвобождает вытесненные (к счастью) животные инстинкты человека и может тем самым причинить непоправимый вред. Из этого опасения с очевидностью явствует, сколь мало доверяют действенности современных моральных принципов. Делают вид, будто лишь проповедуемая мораль удерживает человека от разнузданности; куда более действенным регулирующим принципом является, однако, нужда, полагающая границы действительности, которые гораздо более убедительны, чем все моральные основоположения. Верно, что психоанализ делает осознанными животные инстинкты, однако он делает это не для того, чтобы, как думают многие, предоставить им необузданную свободу, а для того, чтобы подчинить их порядку осмысленной целостности. Полностью владеть своей личностью — это преимущество при любых обстоятельствах; в противном случае вытесненное содержание снова и лишь в других местах встает у человека на пути и мешает ему, причем в местах отнюдь не второстепенных, а как раз самых чувствительных. Но если люди будут воспитаны так, чтобы отчетливо видеть теневую сторону своей природы, то можно надеяться, что они на этом пути научатся также лучше понимать и любить своих ближних. Когда становится меньше лицемерия и больше самопознания, то это может лишь способствовать тому, чтобы люди научились считаться со своими ближними; ибо они слишком легко склоняются к тому, чтобы несправедливость и насилие, которое они причиняют своей собственной природе, переносить и на окружающих.
Если следовать фрейдовскому учению о вытеснении, то может, правда, показаться, что свою инстинктивную природу подавляют лишь, так сказать, слишком моральные люди. Аморальный человек, необузданно любящий свою инстинктивную природу, должен был бы в соответствии с этим быть полностью свободным от неврозов. Но это, как учит нас опыт, разумеется, не так. Такой человек может точно так же страдать неврозом, как и другие. Если мы применим к нему наш анализ, то обнаружим, что у него просто-напросто в вытесненном состоянии оказалась мораль. Если аморальный человек страдает невротическим расстройством, то он являет собой, как метко сформулировал Ницше, образ «бледного преступника», который не находится на высоте своего поступка.
Здесь возможна точка зрения, согласно которой вытесненные остатки порядочности в подобном случае являются лишь инфантильно-традиционными конвенциями, налагающими на инстинктивную природу ненужные оковы и поэтому подлежащие искоренению. Но принцип «Esrasez I'infdmel»(* «Раздавите гадину!» (фр.)) вел бы лишь к теории абсолютного прожигания жизни. Такая теория была бы, естественно, весьма фантастичной и бессмысленной. А именно, никогда нельзя забывать — и об этом следует напомнить и фрейдовской школе,— что мораль не была ниспослана свыше в форме синайских скрижалей и навязана народу, а напротив, мораль есть функция человеческой души и стара, как само человечество. Мораль не навязывается извне — человек имеет ее в конечном счете a priori в себе самом: не моральный закон, а, пожалуй, моральную сущность, без которой была бы невозможной совместная жизнь в человеческом обществе. Поэтому мораль имеет место на всех ступенях общества* Она есть инстинктивное регулирующее начало действования, начало, которое упорядочивает также совместную жизнь животного стада. Моральные законы, однако, имеют силу лишь внутри группы живущих совместно людей. За ее пределами их действие прекращается. Вместо них там действует старая истина: «Homo homini lupus» («Человек человеку волк»). С развитием культуры удается подчинить все больше людей власти одной и той же морали, хотя до сих пор не удалось добиться господства морального закона также и за пределами границ сообществ, т. е. в свободном пространстве сообществ, независимых друг от друга. Там с древних времен господствуют бесправие, распущенность и вопиющая безнравственность, о чем вслух говорят лишь враги.
Фрейдовская концепция была настолько проникнута убеждением в основополагающей, даже исключительной роли сексуальности в неврозе, что она, будучи последовательной, мужественно нападала на современную сексуальную мораль. Это было, без сомнения, полезно и необходимо; ибо в этой области господствовали и продолжают господствовать воззрения слишком недифференцированные, если иметь в виду в высшей степени сложное положение вещей в ней. Подобно тому как в раннем средневековье денежные дела вообще презирались, так как еще не было казуистически дифференцированной морали денежных отношений, а была одна лишь общая мораль, точно так же и сегодня имеется одна лишь общая сексуальная мораль. Девушку, имеющую незаконнорожденного ребенка, осуждают, и никто не спрашивает о том, порядочный она человек или нет. Не санкционированная правом форма любви аморальна, и неважно, кто вступает в такие отношения — достойные люди или подонки. Люди еще находятся под гипнозом Что и поэтому забывают о Как, забывают о совершающем поступки человеке, подобно тому как для средневековья деньги были не чем иным, как лицемерно сверкающим и горячо вожделенным золотом и именно поэтому — дьяволом.