ЧТО ТАКОЕ ЮНГИАНСКИИ АНАЛИЗ? (5) ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ТЕХНИКА
Меня поразил тот факт, что в указателях к трем публикациям Адлера (1961, 1966, 1979) нет упоминания об "интерпретации". Подобным же образом, "Юнгианская психология в перспективе" Маттуна дает всего одну статью об интерпретации и то, рассматривает ее как синоним "раскрытия". Хиллман вообще против интерпретации, особенно в значении "перевода" или "рассечения". И то, и другое искажает образ и наносит ущерб психике. Он предпочитает говорить, например, О "сближении" со сном или образом (1967, с. 57).
С другой стороны, с точки зрения ДВ, интерпретация — это краеугольный камень аналитической методики (Fordham, 1969b, с. 270). Но идея о том, что возможна "техника анализа", для некоторых юнгианцев звучит как нечто совершенно чуждое пониманию Юнгом анализа — как искусства, отрицающего формулировки, и игнорирующее предостережения Юнга относительно чрезмерного увлечения теорией (ср. Henderson, 1975b).
Но не следует полагать, что Классическая аналитическая психология и метод КСС лишены теории или методики. Тогда нет оснований для того, чтобы аналитические психологи отворачивались от попыток ДВ определить теорию и техники. С другой стороны, Хиллман возражает против помещения техники аналитика в центр аналитического процесса. В частной беседе (1976) он недоумевал по поводу того, почему Школа Развития выбрала названия, которые, по его мнению, были провокационными, для двух томов издания своих работ (Fordham et al., 1973, 1974). Названия гласили "Аналитическая психология: современная наука" и "Техника юнгианского анализа". Провокационными словами были наука и техника'.
Поэтому у некоторых постьюнгианцев возникала нездоровая реакция на то, что они рассматривали как экстремизм подхода ДВ, который практиковала Школа Развития, и в особенности, на то, что Фордхам называл микроскопическим изучением взаимодействия аналитика с пациентом " (1969b, с. 260).
ПРАКТИКИ, ЗАНИМАЮЩИЕ СРЕДИННУЮ ПОЗИЦИЮ
Иногда возникает соблазн отнести различия, о которых мы говорили, как нечто, имеющее отношение лишь к темпераменту, языку, теоретической напыщенности или имперскому высокомерию. Ошибочно было бы отделять явно "технический" подход от творческого или диалектического отношения к анализу. Преимущество владения аналитической техникой состоит в том, что такие обоюдные взаимоотношения между пациентом и аналитиком могут стать более глубокими. Тем не менее, контрасты между КСС и ДВ слишком резки, чтобы с легкостью делать заключение о том, что все постъюнгианцы пытаются достичь одних и rex же целей при анализе. Это можно проверить, исследуя возможность срединной позиции, которая сочетает классическую-синтетическую-символическую идеологию с идеологией диалектики взаимодействия.
Я предлагаю рассмотреть взгляды двух потенциально срединных аналитических психологов. Во-первых, попытки Давидсон в 1966 г. соединить идеи Юнга об активном воображении с анализом переноса, относящимся к ее ДВ методу. Во-вторых, подход Шварца-Саланта к лечению нарциссического нарушения личности, при котором он видоизменяет традицию КСС, которую он преподавал, и вводит в нее анализ взаимодействия переноса-контрпереноса (1982).
Идея Дэвидсон состояла в том, что перенос можно рассматривать как воображаемый диалог между пациентом и фигурой явно внешнего аналитика, но во многом происходящей из внутреннего мира пациента. В этом отношении здесь есть непосредственное сходство с диалогом активного воображения между эго пациента и его бессознательным содержанием. При анализе, согласно Дэвидсон, аналитик может функционировать для пациента так же, как эго пациента функционирует в активном воображении, позволяя бессознательному материалу пациента "пробиться". Тогда перенос-контрперенос понимается в этом смысле, как активное воображение.
Для многих Классических Юнгианцев и сторонников КСС эти идеи были анафемой, поскольку они явно противоречат общему отношению к активному воображению. Например, фон Франц (личная беседа, 1977) говорила мне, что никогда не следует использовать активное воображение по отношению к живому человеку, и уж конечно, к своему аналитику или пациенту. Тем не менее, если мы внимательно рассмотрим авторитетное заключение Вивера о том, что подразумевается под активным воображением (1964), мы увидим, что идея Дэвидсон оправдана.
Вивер полагал, что первая ступень активного воображения состоит в том, что эго обращает внимание на психические фрагменты и образы. Эго может инициировать фантазию и кроме того быть сознательным регистратором этой фантазии. Фантазия может быть расширена с помощью участия и вмешательства эго. Чем больше вовлечение в драму, тем больше участие эго. Но есть области, в которых эго может участвовать, но не понимать.
Наконец, и самое главное: решающее значение имеет тот факт, что эго испытывает "значимое участие", скорее чем "форму", в которой выражено это участие" (там же, с. 17-1 .
Возвращаясь к Дэвидсон, мы видим, что именно аналитик воплощает наблюдающее эго в исходной схеме активного воображения у Юнга. Аналитик, воплощая образы переноса пациента, входит во внутреннюю драму пациента, но сохраняет собственные границы, точно так же как это делает эго, участвуя в более обычном типе активного воображения.
Шварц-Салант, второй потенциально срединный аналитик, пишет о пациентах, которые отрезаны, которым не хватает реальной любви к себе, у которых мало эмпатии и которые эмоционально функционируют слишком конкретно, несмотря на то, что у них явно успешно проходит социальная адаптация. Таким пациентам с нарциссистическими нарушениями требуются долгие и болезненные периоды прежде чем может начаться то, что обычно считают аналитической работой. Аналитик пытается создать теплое и эмпатическое окружение, в котором может развиться доверие. Шварц-Салант пишет о том, что он пытался преобразовать архетипическую реальность, в которой нарцисси-ческий пациент, отрезанный от человеческих контактов, попадает в "личную историческую жизнь таким образом, что у него остается некоторая степень связанности с архетипическими корнями" (1982, с. 25). Для того, чтобы достичь этих целей, он воздерживается от своей обычной техники анализа.
Для нашей цели мы должны сосредоточиться несколько более подробно на том, что Шварц-Салант говорит о методике КСС по отношению к лечению нарциссических нарушений. Он утверждает:
"В клинической картине, особенно на ранних стадиях трансформации, преобладает особая природа процесса переноса-контрпереноса. Следовательно, неспособность связаться с нарциссическим типом через понимание этого процесса и особенно объективной природы контрпереноса в результате дает невозможность сосредоточить процесс лечения" (там же, с. 25).
Это означает, что приходится избегать работы с амплификацией и, самое главное, не использовать модель взаимности и равенства, которую предлагал Юнг, поскольку:
"встреча двух людей, дающая возможность проявиться бессознательному, часто бывает необходима, когда взаимодействующие люди способны на более или менее равное участие. Но при нарциссических нарушениях это совсем не так, и ситуация часто бывает затемнена кажущимся авторитетом пациента" (там же).
Два важных момента в том, что говорил Шварц-Салант, следующие: сосредоточенность на переносе-контрпереносе, не амплификации, и приостановка действия модели взаимности/равенства. Означает ли это, что Шварц-Салант стал сторонником ДВ?