VI. СОЕДИНЕНИЕ » 2 страница

679 Вторая стадия соединения, воссоединение unio mentalis с телом имеет особенно большое значение, поскольку только из нее можно отправиться к полному соединению — единству с unus mundus. Воссоединение духовной позиции с телом явно означает то, что обретенное просветление должно быть перенесено в реальность. Озарение вполне может не принести никакой пользы, если оно не используется. Стало быть, вторая стадия соединения заключается в создании подлинности человека, который приобрел некоторые познания о своей парадоксальной целостности.
680 Однако, здесь большая трудность заключается в том, что никто не знает, каким образом можно реализовать парадоксальную целостность человека. Это и есть загвоздка индивидуации, хотя она становится проблемой только в том случае, когда не используется лазейка "научного"или какого-либо иного цинизма. Поскольку реализация осознанной целостности представляется неразрешимой задачей и ставит перед психологом вопросы, на которые он может дать только уклончивые ответы, то чрезвычайно интересно увидеть, каким образом более свободное символическое мышление средневекового "философа" справилось с этой проблемой. Дошедший до нас текст не дает оснований для предположения, что Дорн осознавал весь размах своего предприятия. Хотя в принципе он правильно понимал роль адепта в алхимическом процессе, проблема не стояла перед ним во всей своей остроте, поскольку только часть ее была задействована в нравственной и психологической сфере, в то время как все остальное было наделено самостоятельным бытием в форме определенных магических свойств живого тела, или в форме скрытой в нем магической субстанции. Эта проекция как бы окутала проблему туманом, сгладив ее острые углы. Алхимики по-прежнему верили , что метафизические утверждения могут быть доказаны (даже и в наше время мы еще не полностью освободились от этого несколько детского предположения), и поэтому они могли укрыться за внешне безопасными стенами "Запределья", которые, как они считали, не могут быть потрясены никакими сомнениями. Тем самым они значительно облегчали себе жизнь. Можно себе только представить, что это значит — посреди мучений и неуверенности нравственной или философской дилеммы иметь, так сказать, в своем кармане quinta essentia, lapis или панацею! Нам будет легче понять этого deus ex machina, когда мы вспомним, как страстно современные люди верят в то, что психологические осложнения могут быть чудесным образом устранены с помощью гормонов, наркотиков, уколов инсулина и шоковой терапии. Алхимики были так же неспособны постичь символическую природу своих идей о таинственной субстанции, как мы не способны признать, что вера в гормоны и шоковую терапию является символом. Мы с возмущением отмахиваемся от такого толкования как от полной бессмыслицы.

3. СОЗДАНИЕ КВИНТЭССЕНЦИИ

681 Большинство аргументов Дорна уходит в сферу символов и воспаряет на крылатых ногах в облака. Но это не мешает его символам иметь и более земное значение, которое представляется более-менее доступным для нашей психологии. Так, он знал, что даже мудрый человек не сможет примирить противоположности, если ему на помощь не придет "определенная небесная субстанция, скрытая в человеческом теле", а именно, "бальзам", квинтэссенция, "философское вино"70, "добродетель и божественный задор"71, короче говоря, "истина"72. Эта истина и была панацеей. Она только косвенно скрыта в человеческом теле, поскольку в реальности она содержится в imago Dei, отпечатавшемся в человеке. Этот "imago" и есть истинная квинтэссенция и "полезное свойство" философского вина. Стало быть, последнее является удачным синонимом, поскольку вино представляет тело в его жидкой форме, но, как алкоголь, оно представляет дух, который вроде бы соответствует "божественной добродетели". Она, хотя и разделена между индивидами, является всемирной; она — "единственная", и будучи освобожденной "от пут чувственных вещей", возвращается в свое первоначальной состояние единства. "Это есть одна из тайн природы, разгадав которую алхимики достигли высот"73. "Вино" можно приготовить из пшеницы74 и из всех других зерновых75. Извлеченная суть сводится к своей "величайшей простоте" посредством "усердных круговых движений"76, в результате чего чистое отделяется от нечистого:
Затем ты увидишь как чистота всплывет наверх, прозрачная, сверкающая, цвета чистейшего воздуха...77 Ты увидишь прежде алхимическое [то есть скрытое от тебя] небо, которое ты можешь украсить низшими звездами, поскольку высшее небо украшено высшими звездами...78 Разве не будут неверующие, которые подражали Физикам, теперь восхищаться тому, что мы держим в наших руках небо и звезды?... Стало быть, для нас, низшие звезды — это все индивиды, порожденные природой в этом низшем мире посредством их соединения с небом, подобного соединению высших элементов с низшими79. А теперь я слышу многочисленные гневные голоса, кричащие в наш адрес: Позор! Погибель тем, кто говорит, что небо может соединиться с землей...
682 "Стало быть, caelum — это небесная субстанция и всемирная форма, содержащая в себе все формы, отличные друг от друга, но происходящие из одной всемирной формы. Поэтому тот, кто знает как с помощью алхимического искусства можно свести индивидов к самому общему роду, и как отдельные виды, один или несколько их, могут быть втиснуты в этой род, легко отыщет универсальное лекарство... Ибо, если существует единственное и самое общее начало всего разложения, и один всемирный источник восстановления, возвращения сил и дающих жизнь качеств, то кто, за исключением человека, лишенного разума, может подвергнуть сомнению существование такого лекарства80?
683 Посредством алхимического обращения с "grana" (или виноградом):
"наш Меркурий приготовляется в ходе высшей сублимации [exaltationе]. Можно смешать новое небо, мед81, Хелидонию82, цветы розмарина83, Mercuriali84, красную лилию85 и человеческую кровь86, с небом красного или белого вина или Тартара...87 Можно также приготовить и другую смесь, а именно, смесь неба с философским ключом88; посредством искусства воспроизведения.
684 Здесь даже Дорн замечает, что читатель затаит дыхание, добавляя:
Это правда, что эти вещи вряд ли можно понять [vix inteligibilia], если человек не обладает полным знанием терминов, используемых в искусстве, которые, как мы считаем, мы определили во второй стадии, говоря о медитативном знании. Медитативное знание — это уверенное и не вызывающее сомнений решение, выбранное из всех мнений касательно истины. Ведь мнение есть ожидание [praesumptio] истины, оно закреплено в разуме и подвержено сомнению. С другой стороны, эксперимент является демонстрацией истины и решимостью отбросить сомнения. Избавиться от сомнений мы можем только с помощью эксперимента и нет лучшего эксперимента, чем тот, что мы ставим на нас самих... Мы уже говорили выше, что благочестие заключается в знании самого себя и исходя из этого мы начали говорить и о медитативном знании. Но ни один человек не может по-настоящему познать себя, если сначала он посредством усердной медитации не увидит и не узнает... чем, а не кем он является, на кого он может положиться, кому он принадлежит, во имя чего он был создан, кем и посредством кого он был создан.
685 Бог сотворил человека по своему образу и дал ему часть своего величия. "Поскольку мы созданы из самой примитивной, самой бесполезной и самой презренной глины, то, в силу первичной материи, из которой мы состоим, мы больше предрасположены ко всему греховному, чем к нему, который создал нас из грешной материи, чтобы мы стали самыми драгоценными созданиями, в величии и добродетели немногим уступающими ангелам". Из самой примитивной материи Бог создал золото и драгоценные камни. Поэтому, зная нашу природу и наше происхождение, мы должны воздерживаться от гордыни, ибо Бог глядит не на личность, а на бедность и унижения, и ненавидит гордыню. Только он, сотворивший воду и вино, может превратить одно в другое, а землю — в живую душу, наделив ее своим образом и подобием, чтобы наше спасение было неизбежным. Тем не менее, из-за греха Адама мы стали бунтарями, но Бог примирился с нами. "Кто же будет настолько каменным [lapideus], когда он провернет в своем разуме тайну божественной доброты, чтобы не примириться со своим врагом, каким бы большим не был причиненный им вред?" Тот, кто знает Бога, знает и брата своего. Это есть основа истинной философии. И он, который замечает это все в себе самом, и освобождает свой разум от всех мирских забот и отвлекающих моментов89, "мало-помалу и день ото дня будет с величайшей радостью своим умственным зрением видеть все больше искр божественного просветления". Тронутая этим душа соединится с телом:
Наконец, тело вынуждено прекратить сопротивление и соединиться с двумя, уже соединившимися [душой и духом]90. Это есть чудесная трансформация Философов, трансформация тела в дух, а последного — в тело, о которой мудрецы оставили нам следующее изречение: Сделай нелетучее летучим, а летучее — нелетучим91, и ты можешь называться Мастером. Это следует понимать так: Сделай неуступчивое тело податливым, чтобы с помощью величия соединившегося с душой духа оно стало самым непоколебимым телом, готовым вынести все испытания. Ибо золото испытывается огнем... Подойди поближе, ты, кто ищешь сокровища самыми разными способами, знай, что именно отринутый камень был положен во главу угла... Тщетно трудятся они, все искатели тайн природы, когда ища другой путь, они пытаются открыть достоинства земных вещей посредством самих земных вещей. Поэтому не изучай небо посредством земли, но изучай достоинства одного посредством достоинств другого. Ищи не подверженное разложению лекарство, которое не только возвращает тела из разложения в их истинное состояние [temperamentum], но и сохраняет те, которые уже находятся в этом состоянии [temperata], в течение сколько угодно долгого времени. Такое лекарство ты можешь найти только на небесах. Ибо небо, с помощью невидимых лучей, сходящихся со всех сторон к центру земли, проникает во все элементы, воспроизводит и питает их, а также все вещи, возникающие из этих элементов. Этот ребенок двух родителей, элементов и неба, обладает такой природой, что в нем можно обнаружить потенциальность и действительность [potentia et actu] обоих родителей. Что будет и поныне там [то есть в центре земли], кроме камня в алхимическом воспроизводстве92? Научись из самого себя добывать знания обо всем, что есть на небе и земле, и, в особенности, о том, что было создано ради тебя. Знаешь ли ты, что небо и элементы когда-то были одним целым, и были отделены друг от друга божественным мастером, чтобы они могли породить тебя и все вещи? Если ты знаешь это, все остальное не сможет ускользнуть от твоего внимания. Поэтому, в любом воспроизводстве необходимо отделение такого рода... Ты никогда не отличишь от других того Единственного, которого ты ищешь, если сначала ты не сделаешь себя единой вещью...93

4. СМЫСЛ АЛХИМИЧЕСКОЙ ПРОЦЕДУРЫ

686 Так Дорн описывает тайну второй стадии coniunctio. Современному разуму подобные ухищрения мышления покажутся чем-то вроде расплывчатого продукта фантазии. Что ж, в определенном смысле, они таковым и являются, и в силу этого расшифровать их можно только с помощью метода комплексной психологии. В своей попытке прояснить явно запутанную ситуацию, Дорн погрузился в обсуждение способов и средств добычи квинтэссенции, которая, как очевидно, требуется для единения unio mentalis с телом. Естественно, возникает вопрос: каким образом алхимическая процедура вообще умещается во всем этом. Unio mentalis настолько явно представляет собой духовную и нравственную установку, что ее психологическая природа не вызывает никаких сомнений. Для нашего образа мышления это сразу же становится стеной, разделяющей психический и химический процессы. Для нас эти две вещи несовместимы друг с другом, но средневековый разум так не считал. Он ничего не знал о природе химических субстанций и их соединении. Он видел только загадочные субстанции, которые, соединившись друг с другом, необъяснимым образом порождали такую же загадочную новую субстанцию. В этой непроглядной тьме фантазия алхимика была свободна и могла соединять самые несовместимые вещи. Ее ничто не сдерживало и, будучи свободной, она могла изображать саму себя, не осознавая, что происходит.
687 Свободная психе адепта использовала химические субстанции и процессы, как художник использует краски, чтобы придать форму продукту своей фантазии. Если Дорн, для того, чтобы описать единение unio mentalis с целом, обращается к своим химическим субстанциям и инструментам, это означает только то, что он иллюстрирует свои фантазии химическими процедурами. Для этого он подбирает наиболее подходящие субстанции, точно так же, как художник выбирает соответствующие краски. Например, мед должен присутствовать в смеси из-за своих очищающих качеств. Будучи сторонником Парацельса, Дорн из работы Мастера знал, сколько восторженных похвал тот нагромоздил вокруг этого вещества, называя его "сладостью земли", "смолой земли", которая пропитывает все, что растет, "индийским духом", который под "воздействием лета" превращается в "материальный дух"94 Тем самым, смесь приобретала способность не только изгонять нечистоты, но и превращать дух в тело, что, принимая во внимание предполагаемое соединение духа и тела, представлялось особенно обнадеживающим принципом. Разумеется, "сладость земли" имела и свои отрицательные стороны, поскольку, как мы прочитали выше, мед мог превращаться в смертельный яд. По мнению Парацельса, он содержит в себе "Tartarum" (винный камень), который, в силу самого своего названия, каким-то образом связан с Адом. Более того, Tartar (Тартар) — это "сожженный дотла Сатурн" и, соответственно, он родственен этой зловредной планете. В качестве другого ингредиента Дорн берет Хелидонию (Chelidonium mains, чистотел), который излечивает глазные болезни и особенно положен в случае с куриной слепотой; он даже исцеляет духовное "невежество" (болезнь души, меланхолия-сумашествие), которого так боялись адепты. Она оберегает от "грозовых бурь", то есть от вспышек ярости. Это драгоценный ингредиент, потому что его желтые цветы символизируют философское золото, главное сокровище алхимиков. Что еще более важно, он вытягивает влагу, "душу"95 из Меркурия. Стало быть, он способствует "одухотворению тела" и делает видимой суть Меркурия, высший хтонический дух. Но Меркурий является также и дьяволом96. Возможно именно поэтому глава, в которой Лагнеус определяет природу Меркурия, названа "Dominus vobiscum"97.
688 Кроме того, упоминается и растение Mercurialis (собачья ртуть). Как и гомерово магическое растение Моли (чеснок), оно было открыто самим Гермесом и поэтому должно обладать магическими свойствами. Это особенно полезно для coniunctio, потому что, поскольку оно обоеполое, поэтому может определять пол зачинаемого ребенка. Говорили, что из его экстракта был создан сам Меркурий — тот дух, который играет роль посредника (поскольку он — utrinsque capax, "способен на все") и спасителя Макрокосма, стало быть, лучше всего может соединять верх с низом. В своей форме фаллического божества, как Гермес Киллений, он приносит притягательную силу сексуальности, которая играет большую роль в символизме coniunctio98. Как и мед, он тоже таит в себе опасность возможного отравления, по причине чего наш автор благоразумно добавляет в смесь в качестве противоядия розмарин, который является синонимом Меркурия (aqua permanens), возможно на основании принципа "клин клином вышибают". Дорн вряд ли мог удержаться от искушения использовать алхимическую аллюзию "ros marinus", морская роса. В соответствии с церковным символизмом, и в алхимии была своя "божья роса", aqua vitae, вечная, постоянная и двусмысленная ???? ?????, божественная вода или серная вода. Эта вода также называлась aqua pontica (морская вода) или просто "море". Это было то великое море, по которому алхимик совершал свое мистическое плавание, ведомый "сердцем" Меркурия на божественном Северном Полюсе, на который сама природа указывает магнитным компасом99. Она также была купелью обновления, весенним дождем, который оживляет растительность; была она и "aqua doctrinae".
689 Другим противоядием является лилия. Но она является чем-то гороздо большим, чем просто пртивоядием: сок ее "ртутеподобен" и даже "несгораем", верный признак не подверженной разложению и "вечной" природы. Это подтверждается тем фактом, что лилия считалсь Меркурием и самой квинтэссенцией — самой благородной вещью, которой может достичь человеческая медитация. Красная лилия обозначает мужскую, а белая - женскую сторону coniunctio; это божественная пара, соединившаяся в священном браке. Стало быть, лилия поистине является "gamony-mus", в том смысле, в каком это слово употребляет Парацельс.
690 И наконец, в смеси обязательно должен присутствовать элемент, который на самом деле поддерживает единство тела и души: человеческая кровь, которая считалась троном души100. Это был синоним красного раствора, предварительной стадии lapis; более того, это был древний магический амулет, "связующее звено" соединяющее душу или с Богом, или с дьяволом, а значит и сильнодействующее средство для соединения unio mentalis с телом. Добавление человеческой крови мне представляется необычным, если данный рецепт следовало понимать буквально. Здесь мы вступаем на зыбкую почву. Хотя растительные ингредиенты, несомненно, включены в рецепт в силу своей символической ценности, мы все еще не знаем, в какой именно степени символизм обладал магическим свойством. Если он обладал в достаточно большой степени, то рецепт следовало понимать буквально. В случае с кровью возникают сильные сомнения, поскольку либо она просто была синонимом aqua permanens, и потому могла быть практически любой жидкостью, либо имелась в виду настоящая кровь, и тогда мы должны спросить, откуда ее брали. Могла ли это быть кровь адепта? Эта проблема совсем не кажется мне незначительной, поскольку Дорн, создавая свою "Philosophia meditativa", находился под сильным влиянием, что мы увидим ниже, сабейской "Liber quartorum", с которой он явно был знаком, хотя и не упомянул об этом. О сабеях говорили, что они в магических целях приносят человеческие жертвы101, и даже сегодня человеческая кровь используется при подписании пакта с дьяволом. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда какого-нибудь бродягу подпаивали и быстро замуровывали в фундамент постройки, чтобы здание получилось прочным. Стало быть, в магическом рецепте шестнадцатого века человеческая кровь могла легко использоваться, как pars pro toto*.
691 Затем вся эта магическая микстура соединялась "с небом красного или белого вина или винного камня". Caelum, как мы видели, был продуктом алхимической процедуры, которая в данном случае заключалась поначалу в дистилляции "философского вина". Посредством этой процедуры душа и дух отделялись от тела и несколько раз подряд сублимировались, пока не становились свободными от всей "phlegm", то есть от всей жидкости, которая больше не содержала в себе "дух"102. Осадок, который называли corpus (тело), превращался в пепел с помощью "самого жаркого огня" и, после добавления горячей воды, превращался в lixivium asperrimum, "очень сильный щелок", который потом осторожно сливался путем наклонения сосуда. С оставшимся осадком производили ту же самую операцию, пока, в конце концов, не оставалось никакого "asperitas"**. Щелок процеживался, а затем испарялся в стеклянном сосуде. То, что оставалось, называлось tartarum nostrum ("нашим винным камнем", calculus vini), естественной "солью всех вещей". Эта соль "могла быть растворена в воде винного камня, в сыром и прохладном месте, на куске мрамора"103. Вода винного камня была квинтэссенцией философского и даже обычного вина, и потом подвергалась вышеупомянутой ротации. Как на центрифуге, чистое отделялось от нечис-

* Часть вместо целого (лат.) — Прим. ред.
** Терпкость, кислый, соленый [вкус] (лат.) — Прим. ред.

того, и жидкость "цвета воздуха" всплывала на поверхность. Это и было caelum.
692 Я дал подробное описание этого процесса для того, чтобы читатель получил непосредственное впечатление от алхимической процедуры. Вряд ли можно предположить, что все это глупости, поскольку Дорн был человеком, который явно серьезно относился к этим вещам. Пока что не возникало никаких сомнений насчет того, что он действительно верил, в то, что говорил. Кроме того, он сам работал в лаборатории. Разумеется, мы не знаем, каких успехов он достиг на поприще химии, но у нас имеется достаточно сведений о результатах его медитативных упражнений.
693 Для Дорна caelum — это скрытая в человеке небесная субстанция, тайная "истина", "сумма достоинств", "сокровище, которое не съест моль и не утащит вор". Миру она кажется самой большой дешевкой, но "мудрецы считают, что она больше достойна любви, чем драгоценные камни и золото, ибо это есть добро, которое не растратить и которое можно забрать с собой и после смерти"104. Здесь читатель догадается, что адепт описывал ни что иное, как царство Божие на земле. Я думаю, что Дорн не преувеличивал, просто он хотел сообщить своим читателям нечто, что было для него очень важно. Он верил в необходимость алхимической операции, а также в ее успех; он был убежден, что квинтэссенция была необходима для "подготовки" тела, и что это "универсальное лекарство" настолько укрепляло тело, что возникала возможность его coniunctio с душой и духом. Если производство caelum из вина является химической фантазией, от которой волосы могут встать дыбом, то мы вообще перестаем что-либо понимать, когда адепт смешивает это небо со своим "gamonymous" и другими магическими растениями. Но если один процесс представляет из себя по большей части фантазию, то то же самое относится и к другому. Что и делает его интересным. Фантазии, когда они спонтанны, всегда что-нибудь означают. Тогда встает вопрос: в чем психологический смысл этой процедуры?

5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ ПРОЦЕДУРЫ

694 Нас очень волнует ответ на этот вопрос, поскольку здесь мы сталкиваемся с чем-то, что представляет особый интерес для современной психологии: адепт создает систему фантазий, которая имеет для него особый смысл. Хотя он не выходит за общие рамки алхимических идей, он не следует и по предписанному пути, а, идя за своей фантазией, разрабатывает свою индивидуальную цепочку идей и соответствующих действий, которая, несомненно, имеет символический характер. Он начинает с производства лекарства, которое соединит unio mentalis, его духовную позицию, с телом. Уже на этом этапе начинается двусмысленность: что такое "corpus" — его человеческое тело или химическая субстанция? Вроде бы, это его живое тело, которое, как всем известно, узнает разнообразные желания от духа. Но вряд ли химический процесс мог иметь место, если "тело" — это не то, что остается в реторте после дистилляции вина, a "phlegm" — не невидимое тело души в очистительном огне. Как и оно, винный осадок должен многократно пройти через сублимирующий огонь, пока он настолько не очистится, что из него может быть извлечена квинтэссенция "цвета воздуха".
695 Эта просто сформулированная и никогда не считавшаяся проблемой тождественность является примером того "participation mystique", которое Леви-Брюль очень точно определил, как характерную черту примитивного образа мышления106. Это, несомненно, верно и в случае с психическим unio mentalis; который, в то же самое время, является скрытой в теле и похожей на субстанцию "истиной", которая, в свою очередь, совпадает с квинтэссенцией, сублимированной из "phlegm". Алхимикам никогда не приходило в голову подвергнуть какому бы то ни было сомнению это интеллектуальное уродство. Мы, естественно, думаем, что это могло происходить только в "темные времена" Средневековья. На это я должен возразить, что мы тоже еще не совсем "вышли из лесу" в этом смысле, поскольку один философ однажды на полном серьезе уверял меня, что "мысль не может быть ошибкой", а очень известный профессор, утверждения которого я рискнул подвергнуть критике, изрек с ученым видом: "Это должно быть правильно, потому что я об этом подумал".
696 Все проекции являются бессознательным отождествлением с объектом. Любая проекция — это просто некритично воспринятый факт опыта, и только гораздо позднее, если вообще когда-либо, человек понимает, с чем он имеет дело. Все, что мы сегодня называем "разумом" и "прозрением", в былые времена проецировалось на вещи и даже в наше время многие люди считают индивидуальные представления общераспространенными. Первоначальное, наполовину животное состояние бессознательного было известно адепту, как nigredo, хаос, massa confusa, неразрывное переплетение души с телом, которые вместе образуют темное единство (unio naturalis). Он должен был освободить душу от этих оков посредством separatio и создать духовно-психическую контрпозицию — осознанное и рациональное прозрение — которая окажется не подверженной воздействию тела. Но такое прозрение, как мы уже увидели, возможно только в том случае, если с реальности вещей будут сорваны закрывающие их обманчивые проекции. Тогда прекращается бессознательное отождествление с объектом и душа "освобождается от своих оков из чувственных вещей". Психологу этот процесс хорошо знаком, поскольку очень важная часть его психотерапевтической работы заключается в доведении до сознания и растворении проекций, искажающих взгляд пациента на мир и тормозящих его самопознание. Он делает это для того, чтобы поставить под контроль сознания аномальные психические состояния эмоциональной природы, то есть невротические симптомы. Целью лечения является создание рациональной, духовно-психической позиции, представляющей собой защиту от беспокойного мира эмоций.
697 Проекции могут быть ликвидированы только в том случае, если они находятся в пределах досягаемости сознания. За этими пределами исправить ничего нельзя. Так, несмотря на все его усилия, Дорн был неспособен различить в химических субстанциях явную (для нас) проекцию психического содержимого и, тем самым, развеять ее. Его мышление в этом смысле явно продолжало оставаться в пределах современного ему сознания, несмотря на то, что в других вопросах оно "копнуло" гораздо глубже, чем коллективное сознание того времени. Вот так и получилось, что психическая сфера, представляющая тело, волшебным образом показалась адепту тождественной происходящему в реторте химическому процессу. Отсюда и его вера то, что любые изменения, которым он мог подвергнуть последнего, могли произойти и с первой. Знаменательный факт — осталось очень мало сведений о том, что панацея или lapis применялись к человеческому телу. Как правило, достаточным было само проведение химической процедуры. По крайней мере, так представлялось Дорну, и поэтому его химический caelum совпадает с небесной субстанцией в теле, "истиной". Для него это являлось не дуальностью, а тождеством; для нас они несовместимы, потому что, благодаря нашему знанию химических процессов, мы способны отличить их от психических. Иными словами, наше сознание дает нам возможность ликвидировать эту проекцию.
698 Список ингредиентов, которые должны быть смешаны с caelum, позволяет нам краешком глаза заглянуть в природу спроецированного психического содержимого. В меде, "сладости земли"107, мы легко можем узнать бальзам жизни, который пропитывает все живые, распускающиеся и растущие вещи. С психологической точки зрения, он выражает радость и жажду жизни, которые преодолевают и сокрушают все темные препятствия. Там, где царят весенние радость и надежда, дух может заключить в свои объятия природу, а природа — дух. Хелидония, синоним философского золота, соответствует магическому растению Парацельса Чейри (Cheirantkus cheiri). Как и у чистотела, у него желтые цветы с четырьмя лепестками. Чейри тоже было связано с золотом, поскольку его называли "aurum potabile". Стало быть, оно принадлежит к категории парацельсовых "Аниад", "тех, что совершенствуют снизу вверх" — магических растений, которые собираются весной и дарят долголетие108. Дорн сам, в своей работе "Соп-geris Paracelsicae chemicae de transmutatione metallotum", ссылался на труд Парацельса De vita longa, в котором можно найти эту информацию. Чистотел был одной из самых популярных и целебных трав в Средние Века, в основном из-за своего желтого, молокообразного сока — лекарства от отсутствия материнского молока. Его также называли "колпаком ведьмы"109. Как и Чейри, своей значимостью он обязан своим состоящим из четверки лепестков цветам золотого цвета, на что указывает Парацельс110. Аналогия с золотом всегда подчеркивает значение чего-либо: добавление Хелидонии в смесь проецирует высшую добродетель, которая тождественна четверке "самости". Если он "извлекает душу из Меркурия", то с психологической точки зрения это означает, что образ самости (золотая четверка) извлекает квинтэссенцию из хтонического духа.
699 Я должен согласиться с Дорном и, конечно, с читателем тоже, что это утверждение представляет собой "vix intelligibilis". Я могу объяснить это только чрезвычайными интеллектуальными трудностями, с которыми мы сталкиваемся, когда всерьез пытаемся иметь дело с разумом, который не мог правильно провести черту между психе и материей. В данном случае, основной идеей является Меркурий, дуальное существо, которые было духовным и материальным в равной степени. В своей работе, которую я специально посвятил этому предмету, я указал, что внешне Меркурий соответствует ртути, но внутренне он является "deus terrenus" uanima mundi — иными словами, той частью Бога, которая, когда он "представлял себе" мир, так сказать, отстала от его Творения111, или подобно Софии гностиков, заблудилась в Физис. Меркурий обладает характером, который Дорн приписывает душе. Он "добр с добрым и зол со злым", то есть занимает срединную нравственную позицию. Точно так же как душа склоняется к земным телам, так и Меркурий часто возникает, как дух в материи, в хтонической или даже ??????????? (адской) форме, как о том говорится в нашем тексте. Стало быть, он является (нечеловеческим) духом, который удерживает душу в темнице Физис, по причине чего она и должна быть освобождена от него.
700 В психологическом смысле Меркурий представляет бессознательное, ибо по всем признакам этот "дух" ближе всего находится к органической материи и обладает всеми парадоксальными качествами, которые приписываются Меркурию. В бессознательном скрыты те "искры света" (scintillae), архетипы, из которых "извлекается" высший смысл112. "Магнитом", притягивающим скрытую вещь, является самость, или, в данном случае, "theoria", или представляющий ее символ, который адепт использует в качестве инструмента113. Extractio фигурально изображено на иллюстрации к Pandora Рейснера: увенчанная короной фигура, с ореолом, извлекает крылатое, рыбьехвостое и змеерукое создание (дух), также увенчанное ореолом, из комка земли114. Этот монстр представляет spiritus mercurialis, душу мира или материи, освобожденную от ее оков; filius macrocosmi, дитя солнца и луны, рожденное в земле, гермафродитического гомункулуса и т. д. В принципе, все эти синонимы определяют внутреннего человека, как аналог Христа, или дополнение к нему. Если читателя интересует более подробная информация по этому образу, то он должен обратиться к Психологии и алхимии115 и к Aion.
701 Теперь давайте обратимся к другому ингредиенту смеси, а именно, к "цветам розмарина" (flores rosis marini). В старой фармацетвике розмарин {Rosmarinus officinalis) рассматривался, как антитоксин, предположительно по символическим причинам, которые могут быть связаны с его любопытным названием. Ros marinus (морская роса) была для алхимика желанным аналогом aqua permanens, которая, в свою очередь, была Меркурием117. Но особую значимость розмарину придают его приятный запах и вкус. "Сладкий запах" Святого Духа встречается не только в гностицизме, но и в церковном языке118, и, конечно, в алхимии — хотя в ней гораздо чаще упоминалась характерная вонь преисподней, odor sepulchrorum. Розмарин часто использовался в брачных церемониях и в любовных отварах, стало быть, с точки зрения алхимика, обладал вяжущим свойством, которое, конечно, было особенно желательно при соединении119. Так, Святой Дух является "круговым движением", связующим Отца и Сына, а в алхимии он периодически возникает, как "связующее звено" между телом и душой. Эти разные аспекты розмарина указывают на приписываемые смеси многочисленные качества.
702 Mercurialis — это тоже магическая трава, но, в отличие от розмарина, он связан не с любовью, а с сексуальностью, и является еще одним "вяжущим" элементом, с помощью которого, как мы уже говорили, можно даже было определять пол ребенка. Красная лилия, как квинтэссенция серы (пр. 85), представляет в алхимическом браке мужчину, serous rubeus, который соединяется с foemina Candida. С этой фигурой адепт, так сказать, добавил в отвар самого себя, и чтобы сделать связь неразрывной, в качестве дополнительного ингредиента подмешал человеческую кровь. Будучи "особым соком", которым подписываются пакты с дьяволом, кровь магически упрочает узы брака.
703 Затем эту особую смесь нужно было соединить с "небом красного или белого вина или Тартаром". Caelum или голубой раствор, как мы видели, был изготовлен из "слизи" белого вина или сублимирован из "винного камня". Точно так же, как слизь — это оставшийся на дне сосуда винный осадок, так Тартар, подземное царство мертвых, — это осадок когда-то живого мира. У Кунрата, Sal tartari mundi maioris тождественна sal Saturni и sal Veneris120. Она содержит в себе "scintilla Animae Mundi" или является таковой121. Винный камень — это sal sapientae122. Под sal saturni понимается Кронос, заточенный в Тартар123. Это согласуется со зловредной природой Сатурна. Стало быть, sal tartari обладает зловещим, адским аспектом, напоминающим о смерти и преисподней. Сатурн (свинец) — это один из самых удачных синонимов prima materia, и потому является матерью filius Pkilosophorum. Это и есть искомая небесная субстанция, caelum, и т.д.
704 Что нам думать об этом крайне необычном отваре? На самом ли деле Дорн имел в виду, что эти магические травы должны быть перемешаны и что квинтэссенция "цвета воздуха" должна быть дистилированна из Тартара, или он использовал эти тайные названия и процедуры, чтобы выразить какой-то нравственный постулат? Я предполагаю, что и то, и другое, потому что нет никаких сомнений в том, что алхимики действительно использовали эти субстанции и мыслительные процессы. Например, врачи из числа сторонников Парацельса применяли в своей практике эти лекарства и рефлексии. Но если адепт действительно изготовлял такие отвары в своей реторте, то он обязательно должен был подбирать ингредиенты по их магическому значению. Соответственно, он работал с идеями, с психическими процессами и состояниями, но давал им названия подходящих субстанций. С медом в смесь приходили чувственное наслаждение и радость жизни, а также тайный страх перед "ядом", смертельной опасностью мирских связей. С Хелидонией (чистотелом), высшим смыслом и добродетелью, самостью, как полной личностью, "общеукрепляющим" лекарством, которое признает даже современная психотерапия, соединялись духовная и супружеская любовь, символизируемые розмарином; а чтобы не забыть низменный хто-нический элемент, Mercurialis добавлял сексуальности, вместе с движимым страстью хтоническим элементом124, символизируемым красной лилией, а кровь добавляла в смесь душу в целом. Все это соединялось с лазурной квинтэссенцией, anima mundi, извлеченной из инертной материи, или наложившимся на мир образом Бога — порожденной круговым движением мандалой125; то есть можно сказать, что весь осознающий человек покорялся самости, новому центру личности, который заменял былое эго. Так же как для мистика Христос возглавляет сознание и кладет конец простому закрепощенному эго-существованию, так для алхимика filius macrocosmi, сын великих светил и темной утробы земли, входит в царство психе и охватывает человеческую личность не только на сияющих высотах сознания, но и в темных глубинах, которые еще не восприняли свет, появившийся во Христе. Алхимик хорошо представлял себе существование великой "тени", явно не воспринятой христианством, и потому он чувствовал потребность в создании спасителя из утробы земли, как аналога пришедшего свыше Божьего Сына и дополнения к нему.
705 Изготовление caelum — это символический ритуал, отправленный в лаборатории. Его целью было создание, в форме субстанции, той "истины", небесного бальзама или принципа жизни, который тождественен образу Бога. С психологической точки зрения, это было представление процесса индивидуации посредством химических субстанций и процедур, или того, что сегодня мы называем активным воображением. Этот метод спонтанно использует сама природа, а пациент может научиться ему у аналитика. Как правило, это происходит, когда анализ настолько мощно констеллирует противоположности, что объединение или синтез личности становятся жизненной необходимостью. Такая ситуация возникает, когда анализ психического содержимого, установки пациента и особенно его сновидений настолько сильно внедряет в его разум компенсационные или дополнительные образы из бессознательного, что конфликт между осознающей личностью и бессознательным становится открытым и ожесточенным. Если эта конфронтация ограничена определенными аспектами бессознательного, то конфликт является локальным, а решение — простым: пациент, с пониманием и определенной отрешенностью или возмущением становится на сторону разума и общепринятых правил. Хотя бессознательные мотивы снова оказываются подавленными, бессознательное до некоторой степени остается удовлетворенным, потому что пациент теперь должен осознанно стараться жить в соответствии с его принципами и, вдобавок, приступы раздражения будут ему постоянно напоминать о существовании подавленных мотивов.