Ягнюк К.В. Концепция запроса на психологическую помощь в отечественном психологическом консультировании и ее расширение на психотерапию

Второй важной работой по обсуждаемой нами теме является книга Лосевой и Лунькова «Рассмотрим проблему...: Диагностика переживаний детей и взрослых по их речи и рисункам» (Лосевой, Луньков, 1995), в которой был сделан весомый шаг по разработке концепции запроса. Они предложили свое определение запроса и ряд новых понятий, а также представили новую типологию запроса, несколько расширив ее и, на мой взгляд, тем самым сделав шаг в сторону психотерапии. Давайте рассмотрим основные идеи этих авторов.

В данной работе представлена модель краткосрочной проблемно-ориентированной психологической помощи, предполагающая эклектическое использование техник из различных психотерапевтических подходов.

Лосева и Луньков (1995) выделяют ряд вопросов и директив, помогающих как клиенту, так и консультанту лучше разобраться в ситуации и выявить запрос, а именно:

После предъявления проблемной ситуации – «Опишите подробнее ваши переживания в тот момент» или «Вспом­ните, были ли у вас подобные переживания и ситуации раньше и как вы с ними справлялись».

«Когда впервые появилась данная проблема?»

«Почему вы обращаетесь за помощью именно сей­час?»

«Опишите события вашей жизни, примерно в течение года до начала заболевания, не оценивая их по значимости».

«Какой идеальный результат от нашей совместной работы вы хотели бы получить? Причем не оценивайте его с точки зрения реалистичности. Представьте себе, что возможно все. Итак?»

«Что вы станете делать после того, как беспокоящая вас проблема полностью уйдет из вашей жизни?»

Описывая процесс проблемно-ориентированной психологической помощи, авторы подчеркивают, что в ходе сбора релевантной информации консультанту следует уделить внимание анализу запроса, речи и невербального поведения клиента, его жизненной ситуации и личной истории, а также анализу симптома и сопротивления. По мнению авторов, взаимовлияния и связи между этими компонентами информации должны быть в фокусе внимания консультанта, поскольку анализ одних элементов этой информации позволяет пролить свет на другие элементы.

В ходе сбора информации и ее последовательного анализа, согласно Лосевой и Лунькову (1995), у консультанта «рано или поздно вызревает общая гипотеза, включающая в себя два аспекта: с одной стороны, представление о причине возникших у пациента трудностей, часто скрытой от его сознания, и, с другой стороны, идея о способе выхода из сложившейся ситуации». После проверки такой гипотезы можно переходить к следующему этапу – формулированию глубинной проблемы, что осуществляет или консультант, или сам клиент. Далее, по их мнению, может быть заключено терапевтическое соглашение и становится возможной совместная работа над проблемой.

После возникновения у психолога гипотезы о связях наступает этап со­держательной работы с пациентом по поводу его запроса и глубинной про­блемы, скрываемой за ним. Надо отметить, что глубинная проблема чаще всего пациентом не осознается в силу действия механизмов психологиче­ской защиты. В сознании представлен только сам запрос или жалоба.

Поэтому задачей работы психолога является расширение осознания па­циента так, чтобы и сама проблема и скрывающие ее от осознания защитные механизмы и ее решение стали осознанной основой для действенных спо­собов самоизменения.

Чтобы показать динамику этого процесса Лосева и Луньков (1995) используют следующий рисунок.

Рисунок 1.




Как мы видим, авторы считают запрос исключительно осознаваемым явлением, лишь верхушкой айсберга. И, действительно, Лосева и Луньков (1995) определяют запрос следующим образом.

«Под запросом мы понимаем явно выражаемую пациентом просьбу или жалобу, его первое словесное формулирование своих трудностей, в разре­шении которых он ожидает найти помощь у психолога».

Достаточно нечеткое определение запроса Столиным (1989) как «конкретизации формы ожидаемой клиентом помощи от консультации» допускает, на мой взгляд, смысловое расширение описываемого явления. Так, например, можно предположить, что под конкретизацией имелся в виду некий процесс, а не единичный акт, что местом действия данного процесса конкретизации является консультация, но речь может идти о ряде консультаций, а не только о самой первой консультации. Как мы видим, Лосева и Луньков заменили «конкретизацию формы ожидаемой клиентом помощи» на «первое словесное формулирований трудностей», что очевидно сильно сужает рамки этого понятия. Запрос, по определению, Лосоевой и Лунькова, это лишь самое первое формулирование трудностей; даже последующие самостоятельные попытки клиента в ходе консультации сформулировать причину своего обращения уже оказываются за рамкой данного определения. Как мы видим, в модели Лосевой и Лунькова (1995) более важным понятием становится личная или глубинная проблема, которая может быть осознанна клиентом благодаря работе с психологом, в частности, консультант должен нейтрализовать действие защитных механизмов клиента, его возможное сопротивление признанию и формулировке глубинной проблемы.

Похоже, что пара понятий «запрос – глубинная проблема» перекликается с понятиями «первичный запрос» и «рабочий запрос». Оба этих термина используются в статье Певзнера «Процесс консультирования (попытка описания процесса изнутри)» (Певзнер, 2002). Первичный запрос Певзнер определяет как «выраженное во время первой сессии представление клиента о причинах жизненных трудностей и о помощи специалиста-психолога, в которой он нуждается». Однако, не каждый первичный запрос клиента может быть стать основой для последующей психологической работы, т.е. стать рабочим запросом. «Рабочий запрос принимается специалистом (поскольку соответствует его профессиональной позиции) и определяет направление консультативной работы» (Певзнер, 2002).

Вполне объяснимо, что авторы модели проблемно-ориентированной психологической помощи отвели термину «проблема» особое место, но появление в последующих работах (см., Певзнер, 2002) понятий «первичный запрос» и «рабочий запрос» говорит о том, что смысловое содержание термина «запрос» вполне может включать то, что Лосева и Луньков предпочли передать термину «глубинная проблема». По всей видимости, существует взаимопроникновение явлений, схватываемые понятиями «запрос» и «проблема», и смысловую рамку каждого из них можно расширить за счет другого.

Так же как понятие «первичный запрос» предполагает до поры не обозначенный, т.е. скрытый запрос кажется логичным наряду с понятием «рабочий запрос» предложить термин «подлинный (или глубинный) запрос». На мой взгляд, это вполне соотносится с клинической практикой. Достаточно часто, прежде чем клиент откроет консультанту подлинную причину обращения за помощью и позволит появиться связанным с ней болезненным чувствам, проходит какое-то время. Принимая во внимание феномен защитных механизмов, представляется весьма естественным, что только тогда, когда между консультантом и клиентом возникает эмоциональный контакт и последний убеждается в том, что он может доверять этому незнакомцу, поверхностная жалоба заменяется глубинной, скрытой до поры, проблемой – подлинным запросом. Углубление и переформулирование запроса, таким образом, является вполне естественным последующим шагом, если клиент начинает доверять консультанту и связывать с ним надежду на решение своих проблем. Это может произойти в течение начальной консультации, нескольких первичных интервью или гораздо позже – в процессе оказания психологической или психотерапевтической помощи. Довольно часто травматический опыт, связанный с интенсивными аффектами стыда и боли, открывается только в ходе психотерапии. И тогда у терапевта часто возникает чувство, что только сейчас клиент открыл подлинную причину обращения за психотерапевтической помощью.

Термин «рабочий запрос» акцентирует, что специалист готов работать по данному запросу, что заявленные проблема и ожидания клиента соответствуют представлениям консультанта, тому, что он может предложить в ходе последующей консультативной или психотерапевтической помощи. А термин «подлинный или глубинный запрос» подчеркивает трудность осознания и предъявления подлинной причины обращения за помощью, необходимость сохранения усилий по пониманию истинной причины обращению за помощью и после того, как был сформулирован рабочий запрос. В идеале рабочий и подлинный запрос должны совпадать. Чаще же бывает так, что у клиента существует несколько запросов. Они могут быть озвучены в самом начале или формулироваться уже по ходу консультирования или психотерапии. В процессе консультативной или психотерапевтической работы фокус может сохраняться на том или ином запросе. Переработанный запрос может терять свою актуальность, а на передний план может выходить другой, ранее озвученный или новый запрос. Характерной особенностью краткосрочной терапии является наличие терапевтического фокуса (работа по одному запросу), а в длительной терапии терапевт может придерживаться установки на исследование и переработку «вширь и вглубь», то есть, работать с рядом запросов клиента одновременно.

Давайте вернемся к рассматриваемой нами работе и вкладу в разработку концепции запроса, который внесли Лосева и Луньков (1995). На мой взгляд, практически ценным дополнением стало акцентирование авторами такой характеристики запроса как степень конструктивности. Они раздели все виды запросов на конструктивные и неконструктивные, а также предложили несколько новых видов запроса.

Не всякий запрос позволяет непосредственно перейти к содержательной работе. Ведь задача, адресованная себе и психологу изначально может быть сформулирована как нерешаемая. Поэтому можно говорить о степени конст­руктивности запроса со стороны пациента.

Под неконструктивными мы будем понимать запросы, содержащие пре­дельное обобщение («хочу быть всегда спокойным, научиться никогда не вол­новаться, никогда не совершать ошибок» или «хочу, чтобы ничего не менялось в моей семье, а все оставалось по-старому»). Запросы с предельным обобще­нием связаны с нереалистическими ожиданиями в возможности отказа от из­менения и развития, установкой не на решение проблем, а на его избегание.

Другим видом неконструктивного запроса является манипулятавный. Он содержит просьбу о помощи в изменении не самого обращающегося за по­мощью, а третьих лиц. Он назван «манипулятивным», поскольку содержит просьбу о помощи в управлении другим человеком без его согласия. Такой запрос встречается часто и связан с распространенными иллюзиями о психо­логе как специалисте по построению разнообразных «хитростей» в манипули­ровании другими людьми.

Встречаясь с подобным запросом, мы должны сообщить пациенту, что не можем решать проблемы третьих лиц заочно, тем более, если они этого сами не хотят. Мы можем только помочь пациенту решить его проблемы, возникающие в связи с отношениями с этими третьими лицами.

Все остальные запросы, по мнению Лосевой и Лунькова (1995), могут быть отнесены к «конструктивным». Они предложили собственную классификацию основных типов и вариантов запросов.

Рис. 2. Общая классификация основных типов и вариантов запроса по Лосевой и Лунькову.

Неконструктивные запросы