Абульханова-Славская К.А., Анцыферова Л.И., Брушлинский А.В. Психологическая наука в России XX столетия проблемы теории и истории.

психологии (А.А.Вагнер), психофизиологии (В.М.Бехтерев), педагогической психологии (А.Ф.Лазурский, Г.И.Челпанов, А.П.Нечаев) и др. Симптоматично то, что активно обсуждаются и вопросы, касающиеся развития психологической науки в России в целом: ее статуса, места в системе научного знания, специфики ее предметной области и методов исследования, границ ее возможностей [10; 33; 34; 39; 40 и др.].
На волне интереса к психологии возникает стремление охватить ею и осветить с ее позиций самые разнообразные явления и стороны жизни. В русских «толстых» журналах появлялись, например, статьи: «Психология театра» («Мир Божий», ц 2, 1902), «Из психологии мысли и творчества» («Жизнь», ц
1, 1901), «Мистика в области психологии», («Образование», цц 7-8, 1900),»Душевная слабость и ее значение в общественной жизни и художественом творчестве» («Русская мысль», цц 1-
2, 1899), «Психофизиологические условия таланта» («Русская мысль», ц 7, ц 9, 1905), «Загадки Диониса (к психологии творческого экстаза)» («Вестник Европы», ц 7, 1916) и т. д. Вопросы влияния музыки на человека, изучения метафизических явлений и гипнотизма, полового воспитания, любви, воли и разума, темперамента и характера, социальной психологии и многие другие становились предметом обсуждения в массовой печати России начала XX века.
Уже этот короткий экскурс в историю популярных журналов литературного и общенаучного характера свидетельствует о том, что психология прочно занимала одно из ведущих мест в общественном сознании, значительно опередив по популярности и вызываемому к себе интересу многие другие интенсивно развивающиеся области знания.
В конце XIX начале XX вв. в России существовал один собственно психологический журнал — «Вопросы философии и психологии» (под ред. Н.Н.Грота, затем Л.М.Лопатина). Параллельно возникает ряд журналов психолого-медицинского и психолого-педагогического профиля, это: «Вестник психологии, криминальной антропологии и педологии» (под ред. В.М. Бехтерева), «Вопросы нервно-психической медицины» (ред. И.А. Сикорский), «Вопросы психиатрии и неврологии» (ред.М.Ю. Лахтин), «Психотерапия» (ред. Н.А.Вырубов), «Вестник воспитания», «Педагогическое образование» и др. К вопросам психологии обращались издания и других, смежных с ней дисциплин (правоведения, криминалистики, социологии, этнографии и др.).
13
Выход психологии на авансцену общественного сознания не случаен. В его основе — особенности русской культуры с ее глубокой психологичностью, рефлексивностью, интересом к душевным процессам, присущими ей высокими нравственными ценностями и ориентациями. Это отмечалось многими исследователями русской культуры и духовности (И.А.Ильин, В.М.Соловьев, В.Ф.Эрн, С.Франк, Н.А.Бердяев и др.)1. Так, характеризуя состояние русского общества и его отношение к психологии в конце XIX в., И.Г.Оршанский отмечает, что увлечение вопросами психологии охватило все культурное русское общество, что позволяет ему определить это явление как «психологическое движение». Он полагает, что «перед нами не какое-то случайное модное веяние, а более глубокое и обширное течение», которое имеет историческое происхождение и тенденцию к разрастанию вширь и вглубь [33, с. 3]. Проявления данной тенденции он усматривает, в частности, в популярности в русской литературе таких жанров, как психологический роман, психологическая драма и сатира, а также всякого рода модных течений: психологических этюдов, эссе, а также «психологических анализов», выявляющих и отражающих в художественной форме различные отклонения от психологической и нравственной нормы.
Эта традиционно свойственная русской культуре глубокая психологичность, склонность к психологическому мировосприятию и самоанализу подпитывалась сложившейся в обществе предреволюционной ситуацией. На фоне углубляющихся социальных противоречий в русском обществе, возрастали критичность и недоверие к авторитетам и традиционным общественным ценностям, происходили глубокие изменения в системе оценок разных сторон жизни, углублялись процессы индивидуализации. А это, в свою очередь, было благоприятной почвой для усиления роли психологического фактора, стремящегося перенести «центр тяжести из области правил и законов в сферу человеческой совести, т. е. поставить личность на место общества» [33, с. 6]. Интерес к мотивам поступков, к «психологической подкладке» отмечается и в разных сферах практики — в области правосудия, семейных отношений, в педагогической деятельности.
События общественной жизни как бы давали толчок для про-
1 Подробнее об этом см. статью В.А.Кольцовой, А.М.Медведева [23]. 14
буждения и развития творческой мысли, определяли ее направленность — человек и его душевный мир. «Мысль, закупоренная со всех сторон всевозможными «разъяснениями», «распоряжениями», направилась на область, независимую от попечения свыше — на душевную жизнь человека...Психология все больше подвигается к центру умственных интересов общества» [40, с. 563].
Сказывалась и специфика переживаемого периода — начало нового столетия, как правило сопровождающегося всплескам мистических умонастроений. Появляющиеся интересы в этой области влекли за собой возникновение многочисленных околонаучных изданий, обещающих решить практически все вопросы душевной жизни; «Спиритуалист», «Вестник загробной жизни», «Таинственное» и т. п.
Важным основанием роста интереса к психологическим вопросам являлись также успехи, достигнутые отечественными учеными в познании психической реальности. Специфика психологии, имевшей своим предметом душевную жизнь человека и духовные процессы в обществе, и органически связанной с естествознанием, с одной стороны, и с философией, с другой, давала ей реальный шанс стать той областью знания, где взаимопересекаются и соприкасаются разные научные интересы, направления и течения. Эта тенденция органического включения психологии в систему наук и завоевания своих научных позиций в качестве некоего интегрального поля научной деятельности нашла яркое отражение в истории многочисленных научных обществ, возникающих в России в конце XIX начале XX вв. В них психология занимала либо главенствующее, либо заметное место. Это в равной мере относилось как к психологическим или философско-психологическим обществам (Московское психологическое общество, Психологическое общество Московского университета, Санкт-Петербургское философское общество), так и к научным объединениям естественно-научного толка (общества врачей и общества невропатологов и психиатров при Варшавском, Казанском, Московском, Санкт-Петербургском и др. университетах, собрания врачей Санкт-Петербургской клиники душевных и нервных болезней и Московской психиатрической клиники и др.) [16].
Междисциплинарные связи психологии с другими науками не ограничивались сферами «психология-философия», «психология-физиология», но включали широкий круг взаимодействующих с психологией научных дисциплин. Это существенно
15
расширяло область психологических исследований, обусловливая возникновение новых проблем на стыке разных наук, открывая путь к более глубокому, многостороннему, комплексному рассмотрению исследуемых в психологии феноменов.
В этом отношении показательна деятельность Московского психологического общества, основанного в 1885 г. при Московском университете (до 1888 г. общество возглавлял М.М.Троицкий, затем его сменяли на этом поприще Н.Я.Г-рот и Л.М.Лопатин). Членами общества были ученые разных научных направлений и ориентации — выпускники и преподаватели историко-филологического и других факультетов Университета, представители естественно-научных дисциплин, прежде всего врачи-психиатры. Наряду с учеными традиционного, философско-ориентированного подхода в психологии (Н.Я.Грот, Г.И.Челпанов, С.Трубецкой, М.Лопатин), в руководстве обществом были также сторонники естественнонаучного, экспериментального течения (С.С.Корсаков, А.А.То-карский). В числе почетных и действительных членов Московского психологического общества состояли лидеры нового естественно-научного течения в психологии — И.М.Сеченов, В.М.Бехтерев и др.
Данное общество было тесно связано с зарубежными научными центрами и учеными. В состав его иностранных членов входили А.Бэн, Г.Спенсер (Англия), В.Вундт (Германия), У.Джемс (США), Т.Рибо и Ш.Рише (Франция) и др.
В Обществе был представлен практически цвет русской интеллигенции: B.C. Соловьев, Г.Е. Струве, А.Ф. Кони, И.П. Мер-жеевский, В.И. Вернадский, Л.Н .Толстой, К.М. Быховский, Г.Н. Вырубов, Е.В. Де-Роберти и др. Их мнения и суждения по наиболее важным, ключевым вопросам, волнующим общество, высказанные с трибуны Московского психологического общества или со страниц его печатного органа — журнала «Вопросы философии и психологии» — играли большую роль и, что очень важно, способствовали росту авторитета психологии как науки.
На страницах журнала «Вопросы философии и психологии» обсуждался широкий круг собственно психологических вопросов. Предметом рассмотрения были психологические аспекты искусства, литературы, проблемы нравственно-этического характера. Журнал, организуя активную полемику на наиболее острые, актуальные, волнующие общество темы, привлекал к своей деятельности представителей разных сфер и течений
16
духовной жизни России, становился своеобразным рупором, глашатаем психологических идей, важным фактором популяризации психологических знаний в обществе. Смысл деятельности и общественное предназначение журнала, учитывающие «объективные и тщательно проверенные побуждения», согласно программному заявлению его редактора, отражаются в концентрации усилий на решении основной глобальной задачи: познание и раскрытие «источников добра и разумения жизни». Главное внимание предполагалось направить на познание внутреннего психического мира человека путем обращения к его «внутреннему чувству» и опыту, через которые, как отмечается Н.Я.Гротом, «может быть и открывается нам жизнь в ее истинном корне, в ее внутреннем содержании и значении» [13, с. 6, 7]. Эта ориентация на раскрытие проблем самосознания общественного субъекта, как способа понимания и самих общественных процессов, жизни в целом, оценивалась как чрезвычайно важная, отвечающая интересам человечества, прежде всего, его нравственному совершенствованию.