LXV. Лондон, 3 января ст. ст. 1751 г. - Письма к сыну - Филип Стенхоп Честерфилд

Милый друг,

Из твоего письма от 5 н. ст. я заключаю, что твой début a в Париже был удачен; ты попал в хорошую компанию, и я полагаю, что дурная тебе теперь не грозит. Ходи в гости ко всем, кто хотя бы раз тебя к себе пригласил, и не уподобляйся большинству твоих соотечественников, которые робеют и теряются там, где, если бы захотели, они могли бы бывать запросто и чувствовать себя как дома. Если кто-нибудь приглашал тебя поужинать, воспользуйся этим приглашением и, как того требует приличие, время от времени бывай в этом доме. Уверен, что лорд Албемарл 1 примет тебя очень радушно, но у него бывают только званые обеды, и, насколько я знаю, французов он у себя не принимает. Если он вздумает пригласить тебя поработать в его канцелярии, в чем я сильно сомневаюсь, ты должен постараться писать лучше, чем обычно, иначе все написанное тобою не послужит к твоей чести, почерк-то у тебя сейчас самый что ни на есть никудышный — это и не деловой почерк, и не почерк истого джентльмена, скорее уж он смахивает на почерк школьника, пишущего упражнения в надежде, что их никто никогда не будет читать.

Госпожа де Монконсейль лестно отзывается о тебе, равно как и маркиз де Матиньон и госпожа дю Бокаж; 2 все они говорят, что ты стараешься понравиться людям, и заверяют меня, что надежды твои оправдаются. И они правы, ибо тот, кто действительно хочет понравиться и кто знает, какие средства для этого надо употребить (а ты теперь это знаешь), вне всякого сомнения добьется успеха, а в жизни это чрезвычайно важно, все остальное тогда дается легче. Где бы тебе ни приходилось бывать вместе с госпожой де Монконсейль, госпожой дю Бокаж и другими знатными дамами, с которыми ты можешь вести себя достаточно непринужденно, скажи им откровенно и просто: "Je n'ai point d'usage du monde, j'y suis encore bien neuf, je souhaiterais ardemment de plaire, mais je ne sais guère comment m'y prendre; ayez la bonté, madame, de me raire part de votre secret de plaire à tout le monde. J'en ferai ma fortune, et il vous en restera pourtant toujours, plus qu'il ne vous en faut".b Когда же, исполняя эту просьбу, они заметят у тебя какой-нибудь маленький промах, неловкость или невежливость, ты должен не только быть им за это благодарен, но и выказать свою самую горячую признательность. Пусть даже тебе обидно будет слушать их замечания, а вначале оно так и будет, скажи им: que la critique la plus sévère est à votre égard, la preuve la plus marquée de leur amitié.c Госпожа дю Бокаж особливо просит меня передать тебе, qu'il me fera tou jours plaisir et honneur de me venir voir; il est vrai qu'à son âge le plaisir de causer est froid, mais je tâcherai de lui faire faire connaissance avec des jeunes gens, etc.d Воспользуйся этим приглашением, и, так как живешь ты чуть ли не рядом, заходи туда почаще. Месье дю Бокаж пишет, что он с большим удовольствием сходит с тобой в театр и покажет все, что заслуживает внимания. Приглашение это стоит принять — у него очень хороший вкус. До сих пор я ничего еще не слышал о тебе от леди Харви, но коль скоро ты пишешь, что однажды ужинал у нее, то я считаю, что ты уже принят в этом доме. Попроси у нее совета во всем, что касается разных мелочей, поделись с ней трудностями, которые у тебя могут возникнуть, узнай, что тебе следует говорить в том или ином случае, у нее есть l'usage du monde en perfection,e и она поможет тебе приобрести его. Госпожа де Беркенродде est pétrie de grâces,f и твоя цитата как нельзя больше применима к ней. Думаю, что ты сможешь бывать у нее столько, сколько захочешь, и я советовал бы тебе ужинать у нее раз в неделю.

Ты совершенно прав, когда пишешь, что теперь, когда тебе предстоит расстаться с м-ром Хартом, советы будут нужнее тебе, чем когда-либо; верь, в моих у тебя не будет недостатка, но так как ты уже слышал их от меня не раз, мне скорее придется повторять то, что говорилось, нежели сообщать что-либо новое. Я и буду это делать, однако при случае кое-что все же добавлю. Пока же я только напомню тебе о двух поприщах, к которым ты неустанно должен себя готовить: это — парламент и дипломатия. Что до первой твоей задачи, то пока ты находишься за границей, ты можешь только добиваться чистой, правильной и изящной дикции, ясного и звучного произношения, на каком бы языке ты ни говорил. В отношении знаний, нужных тебе собственно для парламента, я позабочусь, когда ты вернешься. Что же касается иностранных дел, все, чем ты будешь занят за границей, может и должно служить этой цели. Больше всего тебе следует читать исторические книги — только отнюдь не смутную и недостоверную историю древних времен и, тем более, не эту никому не нужную естественную историю, толкующую о разных ископаемых, минералах, растениях и т. п. Нет, я говорю о полезной политической и конституциональной истории Европы за последние три с половиной столетия. Другое же, что облегчит тебе занятия иностранными делами и что не менее необходимо, чем знание древнего или современного мира, — это великое знание света, манер, вежливости, обходительности и le ton de la bonne compagnie.g С этой точки зрения тебе надлежит особенно стремиться возможно больше бывать в хорошем обществе.

То, что я скажу сейчас, покажется тебе смешным, но тем не менее это — очевидная истина: самое важное для тебя сейчас во всей Европе лицо — это твой учитель танцев. Ты должен научиться хорошо танцевать для того, чтобы хорошо сидеть, стоять и ходить, а все это тебе необходимо для того, чтобы нравиться. Конечно, если учесть, что ты ежедневно должен заниматься физическими упражнениями, немного читать и подолгу бывать в обществе, день твой, надо сказать, очень плотно заполнен; но у того, кто умеет распределить время, его хватит на все, а я уверен, что ты не потеряешь ни одной минуты. В твои годы все, что делают люди, отмечено силой, бодростью духа, живостью и рвением, они impigri,h неутомимы и быстры. Разница в том, что талантливый юноша употребляет все эти счастливые способности на достижение достойных целей; он старается превзойти всех и в том, что касается сущности жизни, и в том, что относится к показной ее стороне, тогда как какой-нибудь пустой ветрогон или тупица и плут растрачивает свою юность и весь ее пыл либо на пустяки, если он человек угрюмого нрава, либо на отвратительные пороки, если цель его — одни наслаждения. Уверен, что с тобою это не может случиться: твой здравый смысл и твое хорошее поведение были для меня до сих пор надежной гарантией твоего будущего. Только веди себя в Париже так, как вел до сих пор, и пребывание твое там сделает тебя таким, каким я всегда хотел тебя видеть, настолько приблизив к совершенству, насколько возможно для человека к нему приблизиться.

Прощай, мой дорогой; не забывай писать мне раз в неделю, не как к отцу, а со всей откровенностью, как к другу.