Страница 9 - Проблема переживания в европейской философии второй половины XIX-начала XX века - Вахромов Е.Е.

Прежде, чем стать философом, Ф. Брентано (1838-1917) был францисканским священником и живо интересовался теологическими и метафизическими проблемами. Результаты этого интереса оказались таковы, что Ватиканский собор в 1870 году исключил его из ордена. Еще некоторое время он оставался священником, но уже полностью посвятил себя философии и с особым интересом изучал взгляды Дж. Ст. Милля.

 Для того, чтобы лучше понять направление философии Брентано, изложим кратко его взгляд на историю развития философской мысли. Брентано полагает адекватным  деление европейской истории философии на философию древнюю, средневековую и Нового времени. Внутри каждой из этих трех эпох он выделяет четыре постоянно повторяющихся фазы развития, повторение которых и составляет наиболее общий закон исторического развития философской мысли.

  Первая фаза каждой эпохи является фазой расцвета и характеризуется, во-первых, живой и чисто теоретической заинтересованностью ученых философскими проблемами, во-вторых, применением методов, возможно, далеко не совершенных, но полностью соответствующих исследуемым проблемам.

После фазы расцвета следуют три фазы упадка.

 Вторая фаза характеризуется ослаблением стремления философии к истине и переходом к «обслуживанию» практических целей. Снижается добросовестность философов, применяются не полностью адекватные проблемам методы, уменьшается  и точность, искажаются результаты исследований. Все более широкие круги вовлекаются в занятия философией, которая «как река, струящаяся прежде тесным, но глубоким руслом, начинает теперь течь действительно широкой долиной, но становится мелкой».

 Третья фаза характеризуется скептицизмом и является реакцией на предшествующую, вторую фазу. Философия, уже не трактуется как искусство; философы теряют уверенность в возможности достижения не только истины, но и какого-либо знания; в доверии отказывают не только философии, но вообще человеческому разуму. Брентано, как и Кьеркегор, считает, что человечество не может удовлетвориться позицией скептицизма, однако, в отличие от Кьеркегора, обосновывая свою позицию он апеллирует к  идее Аристотеля о том, что все люди по природе жаждут знаний и именно поэтому необходимо наступает следующая, четвертая фаза.

 Четвертая фаза есть третий, последний и наиболее глубокий период упадка. Жажда знаний, на какое-то время приглушенная скептицизмом, ищет успокоения и с  «горячечной поспешностью» создает все новые и новые воззрения и системы. Поскольку строго научные методы, которые доминируют в первой фазе, не ведут к цели так быстро, как того жаждет изглоданный скептицизмом человеческий разум, то этот разум прибегает к новым разнообразным источникам познания, к принципам, за истинность которых никто не в состоянии поручиться. В философию приникают идеи о «тайной интуиции», о «мистических силах» в познании, на основе которых создаются грандиозные системы, провозглашающие об открытии истин последней инстанции, превышающих все возможности человеческого понимания.

Точкой крайнего упадка философии Нового времени Брентано считает философскую систему Гегеля. Отсюда возникает его убеждение в том, что философия завершает очередную эпоху своего развития и стоит на пороге новой эпохи своего развития, на пороге фазы расцвета и прогресса. Этот расцвет был возможен, по его мнению, на основе разработки дескриптивной психологии.

 В 1874 году Брентано опубликовал первый том «Психологии с эмпирической точки зрении» (второй том не был опубликован). В этой книге Брентано предпринял попытку дескриптивного описания «психического», которое отождествлял с «сознанием». Дескрипотвная психология должна была стать фундаментальной для философии наукой, на которой основываются все другие философские дисциплины. Этика, эстетика, и даже логика должны в первую очередь рассматриваться психологически, основываясь на данных и заключениях психологии, которая, в свою очередь, должна искать для них последние основания в переживаниях, которые должна точно описывать. Брентано был убежден в том, что внутреннее восприятие существует, и, проводя различие между  восприятием и наблюдением, утверждает, что невозможно лишь наблюдать за собственными переживаниями. Он полагает, что такое наблюдение, для построения дескриптивной психологии, необходимым не является. Он считает возможным найти средства, которые позволят вначале непосредственно зафиксировать собственные переживания, а затем определить их в других методических процедурах, и, тем самым, сделать возможной построение дескриптивной психологии.

Наиболее общим и основополагающим понятием, служащим для анализа сознания, для Брентано является понятие «представление». Он выделяет представления-восприятия, репродуктивные представления, а также «конструктивные» представления, которые являются «актами воображения» (Imaginationen). Анализируя различие между представлениями-восприятиями и «представлениями», понимаемыми в соответствии с обычным в немецком языке смыслом этого слова он приходит к выводу, что во (внешнем) восприятии предмет восприятия (прежде всего, вещь) дан телесно, как самоприсутствующий, в то время как в случае с представлением это не так.

Этим различия между восприятием и представлением в концепции Брентано не исчерпываются. Он пишет, что «восприятие» есть сложное переживание, состоящее из «представлений» и «суждений», а «суждение» - это не текст в логическом смысле, но акт «признания» или «отвержения» чего-либо. Например, если сейчас я вижу, например, мои очки, лежащие на этом столе, то, по Брентано, я переживаю две вещи: я имею в себе представление, причем представление особого типа, и одновременно я осуществляю акт признания того, что я здесь вижу. И если я, например, предполагал (eingestellt war), что это мои очки, а оказывается, что на самом деле это очки моей жены, то я говорю: «Ой, нет, это не то, что я имел в виду». Таким образом, Я «отвергаю» существование моих очков и говорю: «Этого {здесь} нет, здесь что-то другое».

Брентано утверждает, что могут существовать и такие представления, которые осуществляются без суждения, то есть не содержат в качестве своих компонент, в качестве чего-то второго ни признания, ни отвержения — точно так же, как Гуссерль позднее говорит о полностью «нейтральных» представлениях. Именно эти полностью нейтральные представления для Брентано являются основой всех иных возможных разновидностей переживаний сознания. В области сознания каждое «нечто» или является представлением, или фундировано в представлении. Других «психических феноменов», по Брентано, не существует. Следовательно, и «суждение», осуществляемое при нормальном визуальном восприятии, фундировано в этом представлении, в этой особой разновидности представления, в «непосредственном», воспринимающем представлении.

Понятие о переживании в концепции Брентано тесно связано с понятием интенциальности (от латинского Intendo – указывать (на), распространяться в направлении на), которое вводится им для проведения решающего различия между физическими и психическими явлениями. Интенциальность – это термин, который вводится для обозначения собственной активности сознания, его постоянной направленности на те или иные объекты. Интенция как наличие собственной активности позволяет Брентано провести разграничение между  психическими и физическими явлениями. Благодаря введенному понятию интенции, Брентано может говорить об актах восприятия и представления не как о «всплывании» того или иного чувственного образа, но как о специфической «духовной» активности и актах деятельности. Поэтому возникает необходимость разграничения собственно акта и его содержиния, что, в свою очередь, требует проведения различия между натуралистическими и интенциальными связями и объектами.

Все натуралистические связи существуют между «независимыми» физическими вещами в мире действительности и радикально отличаются от интенциальных связей, возникающих между психическими состояниями человека и теми объектами, в соотношении с которыми они находятся. В первом приближении может показаться, что интенциональным объектом оказывается определенный психический образ сам по себе, как некая ментальная идея, по типу идеи Локка. Однако Брентано не считает интенциальный объект чем-то чисто психическим: он пишет, что можно вообразить крылатого коня Пегаса и быть убежденным в существовании этого образа в своей психике, но это совершенно отлично от убеждения в том, что крылатый конь Пегас действительно существует в мире. Брентано считает, что интенциональный объект самостоятелен и «не растворим» в переживании, так как, например, дерево дано «как оно само» в многих различных интенциональных актах. С другой стороны, это «интендируемое» дерево все же отлично от дерева как натуралистического объекта. По его мнению в натуралистическом мире объект-дерево способен вступать в различные отношения без потери каких-либо характеристик, а в интенциональном мире характеристики дерева будут модифицироваться в зависимости от форм интенции: воспринимаемое не тождественно воспоминаемому.

Сам Брентано не дает ответа на вопрос о том, каков статус интенциального объекта, каково соотношение между миром представлений и миром действительности и каково соотношение переживания и того объекта, с которым оно связано. Он лишь ставит принципиально проблему, ответ на которую предлагает Э. Гуссерль и феноменология.