Предисловие автора - Торговец и попугай. Восточные истории и психотерапия- Пезешкиан Н.

  Когда в немецкой семье муж вечером возвра­щается домой, ему необходим покой. Такова, по крайней мере, традиция. Он садится у телевизо­ра, пьет свое вполне заслуженное пиво и читает газету: «Оставьте меня в покое. После такой на­пряженной работы я этого заслужил». Для него это отдых.

На Востоке мужья отдыхают иначе. Глава семьи возвращается домой, а у жены уже собра­лись гости, родственники, друзья и коллеги. За беседой с гостями он отдыхает, ибо, как гласит известное изречение: «Гости — это милость Божия». Таким образом, отдых можно понимать по-разному. Нет точного определения того, что называется отдыхом. Каждый отдыхает так, как он привык, как было принято в его семье, в ок­ружении, где вырос человек, в культурной среде, к которой он принадлежит. Подобно различным видам отдыха, многолики и обычаи, привычки, ценностные представления. Это вовсе не означа­ет, что одна модель поведения лучше другой, просто РАЗЛИЧНЫЕ системы ценностей могут ус­пешно ДОПОЛНЯТЬ, обогащать друг друга.

  Стержневым мотивом данной работы является межкультурный подход*1, который открылся мне благодаря моей собственной межкультурной ситуации (Германия—Иран). Использование во­сточных историй в качестве вспомогательного средства, облегчающего общение пациента с вра­чом в психотерапевтическом процессе, казалось мне естественным. Кроме того, я стремился сое­динить мудрость и интуитивную мысль Востока с новыми психотерапевтическими методами За­пада.

Забавные восточные притчи с их близостью к фантазии, интуиции и иррациональности пред­ставляют собой разительный контраст с целесооб­разностью, рационализмом, техницизмом совре­менного индустриального общества. Ориентация на высокую производительность труда, мир биз­неса порождают противоречие: преуспевание, карьера находят явное предпочтение, а межлич­ностные отношения отступают на второй план. Разум и интеллект ценятся больше, чем фанта­зия и интуиция. Эту односторонность, обуслов­ленную различием культурно-исторических ус­ловий, мы сможем преодолеть только в том слу­чае, если дополнительно к нашим привычкам включим в мир наших представлений другие мо­дели мышления, если примем другие «правила игры» во взаимоотношениях между людьми, в том числе и такие, которые возникли в иных культурно-исторических условиях. Дать больше простора фантазии и интуиции для обогащения собственного опыта и для разрешения конфлик­тов — в этом я вижу ту роль, которую могут сыг­рать сказки, мифы, притчи, афоризмы.

Эта «психотерапевтическая» функция восточ­ных историй является темой данной книги. Уже в моих ранее изданных книгах «Психотерапия повседневной жизни» и «Позитивная психотера­пия» я использовал сказки и притчи, с одной сто­роны, как средство, помогающее лучшему взаи­мопониманию между врачом и пациентом, а с другой — как метод психотерапии. Реакция мо­их читателей и опыт общения с пациентами за­ставили меня задуматься о том, какую роль мо­гут сыграть эти истории в области воспитания, самопомощи и психотерапии. Причем для меня было несущественно выискивать общие положе­ния о действенности историй, об их актуально­сти. Важным представлялось то, в каких конф­ликтных ситуациях и при каких психологиче­ских нарушениях они могут оказать помощь в разрешении проблем. Мне стало ясно, что исто­рии имеют много общего с медикаментами. Если их применять вовремя и в соответствии с реко­мендациями, то они могут стать отправным пун­ктом для терапевтических усилий врача и спо­собствовать изменению жизненной позиции и поведения пациента. Однако неправильная дози­ровка, неискренность и подчеркнутое морализи­рование со стороны врача могут причинить вред.

За те восемь лет, в течение которых я интен­сивно изучал восточные истории, притчи, сказки и затем собрал их в этой книге, я вновь и вновь убеждался в том, что наряду с необычайной за­нимательностью,   поэтичностью   и   яркостью изложения они содержат нечто неожиданное, непредвиденное. Привычный ход мыслей и же­ланий вдруг представал совсем в другом свете. Иной образ мыслей, казавшийся до этого непри­вычным, становился для меня близким и понят­ным. Это изменение позиции я считаю самой важной функцией историй. Надеюсь, что и чи­татели смогут понять, как увлекательно бывает по-иному взглянуть на знакомые и привычные вещи.

  Бывает так, что мы не можем обойтись без науки, без математики, без ученых споров, с по­мощью которых развивается человеческое созна­ние.

Но бывает и так, что нам оказываются нуж­ны стихи, шахматы, занимательные истории — все то, что радует и освежает душу.

(По Саади*)

Первая часть этой книги посвящена введению в теорию восточных историй. Исходя из идей по­зитивной психотерапии, я пытался определить ту функцию, которую выполняют истории во взаимоотношениях между людьми, особенно в разрешении проблем пациентов и в психотера­певтической ситуации.

Во второй части речь идет о практическом при­менении историй. В первом разделе говорится о педагогическом значении историй в различных религиях, так как они, очевидно, и составляли первоначальную основу этих историй. Отноше­ния между врачом и пациентом, размышления об этом и то, как это отражено в историях, состав­ляют содержание второго раздела. Третий и чет­вертый разделы содержат примеры терапевтиче­ского применения историй и в первую очередь освещают проблемы сексуальности и супруже­ских отношений. Кроме того, дается обзор раз­личных заболеваний, психотерапевтических проблем и конфликтных ситуаций.

  Коллеги, работавшие вместе со мной в группе по обмену психотерапевтическим опытом города Висбадена и в Академии усовершенствования врачей земли Гессен, а также многие из моих па­циентов приобрели собственный опыт примене­ния историй в психотерапевтической практике и способствовали созданию этой книги.

Особого упоминания заслуживает группа пре­подавателей, участвовавших в работе по обмену психотерапевтическим опытом города Висбаде­на, которые обсуждали применение историй в пе­дагогической практике.

Пользуюсь случаем выразить свою благодар­ность моим друзьям и коллегам, вдохновлявшим меня своими советами в работе над этой книгой; само собой разумеется, что никто из них не несет ответственности за то, как я использовал и пере­работал их советы.

Моему сотруднику психологу Дитеру Шену я особенно благодарен за его творческое и критиче­ское участие в подготовке к изданию этой книги. Мои секретари г-жа Кригер и г-жа Кирш поддер­живали меня своей искренностью, добросовестно­стью и надежностью.

Используя собственный опыт межкультурного общения, моя сестра Резван Шпенглер и брат Хоуханг Пезешкян помогли мне ценными совета­ми. При собирании многих восточных историй, пословиц и методов народной психотерапии, олицетворением которых казалась нам моя тетя г-жа Бердикс, живущая в Иране, большую по­мощь оказала мне моя жена г-жа Маниже. Мои же сыновья Хамид и Навид стали за это время специалистами в области психотерапевтического применения восточных историй.

Носсрат Пезешкян, Висбаден, 1992

Торговец и попугай1

  У восточного торговца был говорящий попу­гай. В один прекрасный день птица опрокинула бутыль с маслом. Торговец разгневался и ударил попугая палкой по затылку. С этих пор умный попугай разучился говорить. Он потерял перья на голове и совсем облысел. Однажды, когда он сидел на полке в лавке своего господина, вошел лысый покупатель. Его вид привел попугая в страшное волнение. Он подпрыгивал, хлопал крыльями, хрипел, кряхтел и наконец, ко все­общему изумлению, вдруг вновь обрел способ­ность говорить: «Ты тоже опрокинул бутыль с маслом и получил подзатыльник? Вот почему у тебя теперь нет волос!»

(По Мовлана*)