Сказка. Когда больно, душа растет.

Когда больно, душа растет. 

Как обычно, Анна старалась быстрее смыться с улицы. Погода, люди, воздух – все это наводило тоску, ужас, панику. Она чувствовала, что растворяется в этом пространстве суеты, сырости и серости.

- Где я?... – Думала Анна. И бежала быстрее домой, под плед, с таблеткой, чтобы забыться и обрести хотя бы часть собственных границ.

Ей пришлось выйти на улицу. Дома совсем не осталось запасов. Как на войну готовила себя Анна к этой нелегкой прогулке до магазина и обратно.

- Быстрее, быстрее… как страшно, меня нет, все плывет перед глазами, эти страшные люди, одиночество, ну хоть что-нибудь… - думала Анна. – Где же дом, почему так долго, только бы быстрее под одеяло, таблетку и сон. Пусть будет сон…

И вдруг Анна закричала: «А-а-а» - и больно шлепнулась и ударилась обо что-то твердое, холодное и грязное.

- Где я? Это уже смерть? Такая она? – Испуганно пронеслось в голове. Анна оглянулась и увидела перед собой темное и сырое пространство. Когда глаза привыкли к темноте, она начала различать очертания предметов. Какие-то трубы, арматура, лужи, и смрадный запах. В нескольких метрах над ней зияла большая дыра, из дыры капало, но пробивался свет.

- Люк! – Подумала Анна. – Я упала в незакрытый люк! Кто-то писал про сумасшедшего, который ворует крышки люков. Вот и я стала жертвой.

Анна потерла бок, он болел, видимо от удара, когда она падала вниз.

- Ах, черт, – пробубнила Анна про себя…

- Он здесь не причем, - ответил сдавленный детский голос.

- Кто здесь? – Со страхом спросила Анна и начала осматриваться. – Выходи, а то мне страшно? Ты малыш, что ты здесь делаешь?

- Тише, пожалуйста тише, - прошептал сдавленный детский голос. – Иначе хозяйка проснется и нам не сдобравать.

- Что? Какая хозяйка? Ты кто? Эй, девочка или мальчик, кто ты там есть, немедленно выходи. Ты меня пугаешь? Почему ты здесь один или одна? И что за хозяйка?

- Да я за тобой, обернись!

Анна развернулась и ноги ее подкосились. Ей хотелось кричать. Она не верила своим глазам.

Она все же развернулась и закричала что есть мочи! То, что она увидела на поддавалось ни логике, ни здравому смыслу! Это было маленькое чудовище, как абстракция, как скульптура современных художников. Она видела не человека, а кучу, массу их частей человеческого тела. Были детские глаза, один на спите, спина на животе, живот на коленке, а второй глаз на ухе и так далее… Только голос был человеческий!

- Ну, просила же не кричи, - взмолило чудовище. – Хозяйка проснется и с тобой такое сделает… Она ух какая. Все раскладывает, перебирает, только обратно сложить не может. Все как-то абстрактно у нее получается. Художница она, абстракционистка. Говорит мне недавно, «я разобрала, а собрать не могу. Мол, не могу я душу в прежний вид вернуть. Господь мне ее дал, я ее на атомы разложила, но собрать не могу, не человечье это дело. Теперь так ходи. Когда умру, душу на переработку отправят. Либо топливом станешь, либо войдешь в другие структуры. А я не хочу на переработку, я может быть возвысится хотела, расти, может повышение получить, до ангела дослужиться. А она, видишь, как со мной… - Субстанция тяжело вздохнула.

Анна не могла поверить своим глазам, ушам… Ей давно ставили разные диагнозы, но до галлюцинаций в ее практике дело не доходило. «Дожила! Совсем с катушек съехала», - подумала Анна. Она закрыла глаза, потерла лоб, постучала ладонями по щекам в надежде, что галлюцинация исчезнет. Но нет, ничего не исчезло, а галлюцинация как стояла, но своем месте, так и стоит. Только еще больше выпучила свой глаз, тот, который Анне был виден.

- А-а-а, - простонала Анна. – Что же со мной? Кто же ты такая, почему ты мне попалась, страшилище?

- Я душа, - тихо сказала масса. Спрятана я, чтобы меня никто не видел. Меня только хозяйка и подмечает. А как подметит, так сразу давай лекарствами себя травить, чтобы не чувствовать. Я тут и замолкаю, замораживаюсь я.

- А, что с тобой произошло? Почему она тебя решила разложить-то так? Садистка она что ли? – Спросила душу Анна.

- Со мной?.. Да жизнь у хозяйки с рождения не сложилась. Я, когда себе воплощение новое подыскивала, специально трудностей себе на придумывала, думала подрасту, дослужусь… Эх, переоценила. Мы же, когда воплощаемся в теле, все забываем. Вот и она забыла. Выбрала я себе в попутчики для душевного роста душу, которая в маме хозяйке воплотилась. Сущая мегера. Уж как она над хозяйкой издевалась, как я у нее болела. Но росла. Каждый день на сантиметр. Я от трудностей знаешь, как расти начинаю. Хозяйка меня тогда слушала, смирялась, верила… Между прочим, у этой души материнской передо мной еще и кредит был взят в прошлых жизнях. Ее я сильно обидела, вот и должна была ей. Долг платежом ведь красен. В идеале должна была ее благодарить, что долг ей вернула и расти начала… Но хозяйка по-своему распорядилась. Посчитала, что для ее это слишком и решила мной всерьез заняться. Сначала в ход пошла психология, потом религия, медитации там все. Ну она со мной связь-то установила, а я от такой радости как завоплю, как заколю, как заболю. Испугалась хозяйка и давай меня лупить, кроить, переделывать, перетасовывать. Вот из меня такое и вышло… Только на топливо и годна.

- Ой, бедненькая! – промолвила Анна. – А почему боль ты ей причиняла?

- Так задача у меня такая. Я, когда расту, развиваюсь иногда болью и страхами отзываюсь. Мне для роста внимание нужно! А как его в этом мире получить, не через приятные ощущения-то. В них меня и не услышит никто. Вот я и долбила хозяйку, чтобы не забывала свое предназначение.

- Ну, а она чего? – спросила Анна.

- А, она решила, что через боль и страдание, смирение и любовь к обидчикам – очень долгий путь. Начала меня перекраивать. То вот ухо на попу прицепила, то палец к лопатке пришлепала… И дело-то как быстро пошло. Лихо я бы сказала. Раз я вся и разобрана… А в один прекрасный день остановилась хозяйка, посмотрела на меня, и сама испугалась от того, что сделала. Начала помощь искать, к людями обращаться, плакать, причитать. Оно ведь, с людьми, не так страшно будет. Пожаловалась, поплакалась и вроде отлегло от меня…

- Да, не повезло тебе с хозяйкой твоей…, - вздохнула Анна.

- А, вот хозяйка думает, что ей со мной не повезло. Жалеет себя, плачет, даже пить как-то пробовала, но я через хмель начинала к ней пробиваться. В общем пытается спрятать меня как можно глубже, через жалобы, стенания, избегания, таблетки, сон. А я все-равно вылезаю… Так она меня еще сильнее запихивает.

- Ой, ой…, - запричитала Анна.

- Как услышит она мой голос, мой стон, - продолжила душа, – так сразу закидывать меня начинает страхами, жалобами, таблетками. А если на улице, да люди кругом, так я ведь еще сильнее кричать начинаю, меня ведь лучше всего можно в другом человеке увидеть, как в зеркале я в другом отражаюсь. Вот увидит она меня, и бежать. Паника прям начинается.

Анна задумалась, как странно, она тоже часто испытывала страх и также, когда боль душевная подступала бежала от нее как от огня. Таблетками уже давно лечится, только ничего не помогает. Ее-то душа как болела, так и болит…

- Ой, берегись, - вскрикнула душа. – Хозяйка ворочается. Скоро проснется. Ай, за лекарствами идет… Сейчас я оцепенею… Прощааай! – Успела сказать душа.

… Анна проснулась в своей кровати. «Какой жуткий сон», - подумала она. «Надо что-нибудь выпить, трясет что-то…». Анна прошла мимо коридора и краем глаза увидела свое отражение, в нем она увидела не себя, а изуродованную душу. И тут она все поняла. Это она хозяйка, это она себя разложила, а собрать не смогла, это ее душа с ней разговаривала во сне.

- Что же мне делать? – Вслух произнесла Анна.

- Услышать меня, - сказала душа. – В боли я расту. А через боль и радость можно обрести. Меня пожалей, обогрей, покорми, отмой и разговаривай со мной.

- Я попробую, - пообещала Анна.