Кодирование зависимостей.

                                                           Так почему же у наших людей сохраняется вера в чудодейственное кодирование зависимостей?  И это при современном уровне развития психотерапии и наркологии. Чёткого, научно обоснованного объяснения этому найти сейчас практически невозможно. В этой статье я попытаюсь хоть как-то пролить свет на возможные терапевтические аспекты данной методики. У аддикта с зависимостями , традиционно по психоаналитической теории, налицо регресс на оральную стадию . А при колобковом синдроме как известно всё удовольствие и потребности закрываются орально. Так же работают дихотомические механизмы поощрения и наказания у алкоголиков. Поэтому в данном случае–выпьешь умрешь работает довольно чётко. Можно вспомнить фрейдовские тонатос и либидо. Зависимое поведение предполагает наличие серьёзных изъянов в эмоциональной жизни пациента и  алкоголь  представляет собой крайнюю попытку контролировать эмоции, которые иначе кажутся неподвластными. Могучая способность различных психоактивных веществ изменять чувства и эмоции приобретает для аддиктовогромную притягательную силу. В конце концов алкоголь становится простым способом преодоления чувства беспомощности и восстановления ощущение силы (что сродни  мегаломаническим стремлениям оральной стадии). К тому же коллективное бессознательное в нашем обществе остановилось на уровне деревенского средневековья.   При этом рациональные и научно обоснованные методы в лечении зависимостей зачастую работают неэффективно , всё же главное для наших людей остаётся иррациональная вера в чудодейственное исцеление , при отсутствии каких-либо личных усилий со своей стороны. На этом фоне так называемые ,,кодировки,, ,несмотря на кажущийся примитивизм этих методик (основанных на запугивании аддикта с помощью различных психотерапевтических приёмов), приносят всё же реальный клинический успех ( верно находят раппорт с коллективным бессознательным).

                                                                                                    Для начала стоит поговорить о так называемой тяги к алкоголю (патологическое влечение к алкоголю).     Желание (конкретизированная потребность) —это потребность, принявшая конкретную форму в соответствии с культурным уровнем и личностью индивида. Вожделение формулируется, как средняя степень воли между простым органическим хотением, с одной стороны, и обдуманным решением или выбором — с другой. Само по себе желание является страдательным состоянием души (связывающим область воли с областью душевных чувств или волнений), но психический субъект (нормальный) может относиться к этим своим состояниям деятельно, усиливая или ослабляя их напряженность.

    Влечение, драйв это инстинктивное желание, побуждающее индивида действовать в направлении удовлетворения этого желания. Психическое состояние, выражающее недифференцированную, неосознанную или недостаточно осознанную потребность субъекта, — уже имеющее эмоциональную окраску, но еще не связанное с выдвижением сознательных целей. Преходящее явление, ибо явленная в нем потребность либо угасает, либо осознается, превращаясь в конкретное желание, намерение, мечту и пр.

                             Злоупотребление алкоголем приводит к биохимическим изменениям в лимбической системе головного мозга, а именно к возбуждению «системы подкрепления» зависимости. Это связано с особыми, сильными эмоциональными переживаниями, лежащими в основе болезненного влечения к алкоголю (тяги пить). Со временем истощение этой патологической системы приводит к тому, что уже недостаточно нейронной активности для ее подкрепления. В результате возникает постоянно нарастающий психический дискомфорт, который снижает общее психоэмоциональное и психофизиологическое состояние алкоголика. Возникает пониженное настроение, снижение интересов, скука, вялость, апатия, нежелание что-либо делать, раздражительность, сменяющаяся депрессивными состояниями, упадком сил, угнетенностью, тоской, подавленностью.

     По мере развития болезни нарастает ощущение безнадежности, беспомощности, печали, появляются, неприятные предчувствия, неопределенность и неуверенность в собственных силах. Постоянно присутствуют тревожные опасения, нарастающее беспокойство, невозможность расслабиться. Прием алкоголя временно восстанавливает нормальное функционирование этих нейронных систем давая реальные ощущения эмоционального комфорта, психической стабильности, которые сохраняются некоторое время даже после окончания злоупотребления алкоголем и выхода из запоя. Как только эти нормальные изменения угасают, на первый план выступает состояние, определяемое  как непреодолимое, неугасающее патологическое влечение, в результате, приводящее к желанию вновь принять алкоголь. При этом аддикт не в состоянии ослабить его напряженность самостоятельно. Формируется тот самый «порочный круг», из которого алкоголик без специализированной помощи не может вырваться. Постоянно подкрепляемые изменения сопровождаются нарастающим патологическим влечением к спиртному, непреодолимым желанием выпить. Сверхценная идея «выпить» все чаще начинает занимать господствующее положение в сознании аддикта. Постепенно формируется устойчивая личностная фиксированная установка на употребление алкоголя, изменяющего психическое состояние больного, как неотъемлемый компонент его образа жизни.

    Постоянно нарастающее патологическое влечение к спиртному занимает доминирующее положение, подчиняя себе поведение алкоголика. Для него употребление алкоголя всегда находит свои обоснования. При переживании соблазна достижения состояния опьянения, а потом и вне его в борьбе мотивов «пить – не пить» все чаще начинает побеждать «пить». При этом выбор делается «приступообразно», без анализа и переработки информации, ситуативных обстоятельств и объективных препятствующих факторов. Болезненное влечение может стать системой таких же болезнных принципов, убеждений, мировоззрением. Любые попытки родственников так или иначе лишить своих подопечных возможности пить, уговоры бросить пить встречают активное противодействие и могут рассматриваться как покушение на права и свободы. Даже алкоголики с высоким интеллектом, высшим образованием, ученой степенью не способны увидеть и осознать масштабы вреда, причиняемого алкоголем, и склонны оправдывать свое пьянство, находя ему все новые и новые причины и поводы. При этом сохраняется общее критическое отношение к пьянству, осознание того, что пить — вредно и плохо.

    Традиционно, патологическое влечение к алкоголю, считается стержневым расстройством при синдроме зависимости от алкоголя. И сопровождает болезнь на всех стадиях ее развития.  Отмечается определенная периодичность возникновения непреодолимого патологического влечения к предмету зависимости (алкоголю, еде, сигаретам и т.д.). На определенных стадиях развития болезни патологическое влечение к алкоголю не присутствует постоянно, а возникает с периодичностью, индивидуальной для каждого больного. У одних больных перерывы после недельного питья представляют собой неделю трезвости,  у других после месяца запоя — три месяца трезвости, у третьих после трех дней питья  — три-четыре дня трезвости и т. д. В промежутки трезвости алкоголик не испытывает желания употребить алкоголь, способен отказаться от питья, даже когда имеются провоцирующие обстоятельства. В этот период, присутствует полное ощущение (иллюзия), что так будет и дальше. Больной строит планы на будущее, ставит цели, раздает обещания и берет на себя обязательства, ведет себя так, будто алкогольный эксцесс с ним больше не повторится. Начинает усердно работать над реализацией поставленных целей и задач, заставляя себя и близких поверить в свои намерения. Когда влечение нарастает вновь, наступает момент, когда он уже не в состоянии его терпеть, с ним бороться. Тяга выпить вновь побеждает. В последующем, находясь в состоянии невозможности преодолеть нарастающее влечение к алкоголю, алкоголик инстинктивно, или частично осознанно старается приспособить под него свою жизнь, задавая «удобную для себя» периодичность в употреблении алкоголя. Раз влечение не преодолеть, к нему следует приспособиться. Поскольку внешние или внутренние обстоятельства способны сдерживать аддикта какое-то время, алкоголик выпивает только тогда, когда значимость этих обстоятельств несколько ослабевает. Например, – алкогольные выходные связаны с внутренним осознанием, что в рабочее время нельзя пить. По-видимому, такой индивидуально заданный алгоритм периодической активности патологических нейронных систем в дальнейшем связан с нарастанием непреодолимости влечения и желанием во что бы то ни стало изменить свое психическое состояние строго определенным способом.

 По  многочисленным наблюдениям, все попытки  аддиктов самостоятельно преодолеть этот индивидуальный алгоритм, не пить какое-то время впоследствии, при употреблении алкоголя, ухудшают состояние, не только возвращая патологическую систему к привычному для алкоголика алгоритму возникновения влечения, но и увеличивая его величину и частоту возникновения. По мере развития болезни замечена тенденция к сокращению времени трезвости и увеличению времени запоя (злоупотребления), что  свидетельствует о нарастании силы влечения и развитии еще большей неспособности ее преодолевать. Таким образом, неудачная попытка преодолеть  влечение к алкоголю, нарушить сформированный патологический алгоритм работы пагубной зависимости, питающий стержневое расстройство при этой болезни, приводит к еще большему разбалансированию и, как следствие, к еще большему прогрессированию в ее развитии.

 И вот здесь и приходим к выводу, что несмотря ни на что методика  такм прижившегося в нашей наркологии кодирования,(в подавлении алкогольной и алиментарной (ожирение) и прочих зависимостей) продолжает оставаться одним из методов выбора в лечении данных заболеваний. Обрывая ритмологию генерируемых патологических нейронных процессов эта методика всё-таки как-то помогает на когнитивно-бихевиоральном, а значит и на нейрофизиологическом уровне преодолеть патологическое влечение на определенных стадиях развития болезни, добиться длительной и управляемой ремиссии. Следует отметить, что подобная периодичность в возникновении непреодолимых влечений отмечалась и при других зависимых состояниях. Например, при отсутствии в течение дневного времени переедания (потребности переполнять желудок высококалорийной пищей), лежащего в основе ожирения, больной ощущает непреодолимое желание переесть с целью изменения своего психического состояния в вечернее время.

 Преодоление больным патологического влечения вероятно нарушает привычный алгоритм работы сформированных нейронных систем, подкрепляющих зависимость. Что в свою очередь позволяет аддикту ослаблять интенсивность желания пить при провоцирующих обстоятельствах (соблазнах).  Используемые при этом сроки ,,кодирования,, и необходимость поддержания трезвости позволяют каким-то образом в этот период безболезненно гаснуть патологической активности тяги при отсутствии необходимых ранее подкреплений, обеспечивают благоприятные условия мозгу для самовосстановления и саморегулирования. При возникновении алкогольных соблазнов в борьбе мотивов «пить — не пить» у больного однозначно начинает срабатывать «не пить». При этом от психотерапевта конечно требуется  постоянная когнитивная поддержка при подкреплении подобной реакции. Это всё же позволяет  пациентам высвободить свои душевные силы, которые раннее тратились ими на постоянную борьбу с преодолением влечения, для трезвой продуктивной деятельности. Алкоголик даже может спокойно находиться среди спиртного, в алкогольных компаниях, участвовать в праздниках, корпоративах и т. д., угощать спиртным, без риска употребить алкоголь. Таким образом возможно,  аддикты прошедшие процедуру примитивного ,,кодирования,, , преодолев эту периодичность и само влечение к алкоголю способны уже после окончания срока кодирования, при соблюдении несложных правил самоподкрепляемого поведения, самостоятельно поддерживать трезвый образ жизни, исключающий возврат к зависимому состоянию