Отношение Фрейда с Пьером Жане

     Совершенно иное положение складывалось в отношении признания соответствующих заслуг Жане. Фрейд категорически отрицал какую-либо связь с последним и всячески отметал любые слухи о якобы имевших место концептуальных заимствованиях, предопределивших возникновение психоанализа. Причем, если при всех расхождениях с Брейером и разрывом дружбы с ним он отдавал дань уважения последнему, то отношение Фрейда к Жане характеризовалось личным неприятием как его воззрений на истерию, так и его оценки психоанализа в целом. «Сам я лично, — писал Фрейд, — всегда говорил о Жане с уважением, поскольку его открытия в значительной мере совпали с открытиями Брейера, которые были сделаны раньше, хотя и опубликованы позднее. Но когда психоанализ стал темой дискуссий и во Франции, Жане повел себя плохо, показал слабое знание предмета и применял некрасивые аргументы». Под некрасивыми аргументами Фрейд имеет в виду, скорее всего высказывания Жане по поводу психоаналитической идеи, согласно которой в основе невротических заболеваний лежит вытесненная сексуальность. Оценивая эту идею, первоначальные наметки которой нашли отражение в «Исследовании истерии», Жане с определенной долей сарказма заметил, что подобное представление могло возникнуть только в Вене.
     Интересно отметить, что когда Фрейд впервые приехал в Париж, то его поразила праздная атмосфера этого города, бесстыдные улыбки парижанок и то, что в жителей этого города как бы вселились тысячи демонов. Французы воспринимались им как народ «психических эпидемий и массовых истерических конвульсий».
     Наряду с несомненными сходствами, между психологическим анализом Жане и психоанализом Фрейда имеются определенные различия. Фрейд был прав, когда писал о том, что из работ Жане не были извлечены выводы, которые сделал психоанализ по отношению к гуманитарным наукам. Психоанализ не ограничился терапевтическим его применением, а стал использоваться в качестве средства исследования в различных областях гуманитарного знания.
     Ориентация на прошлое, обращение к детству и обнаружение травмирующих ситуаций — все это является однотипным для исследований как Брейера, так и Жане. Оба они стремятся к открытию истины (травмы) в истории жизни пациентов. А вот дальше… С точки зрения Брейера травматическую ситуацию следует заново пережить, чтобы, дав разрядку сдержанным и подавленным аффектам снять напряжение, после чего невротические симптомы исчезают сами по себе. В этом смысле катартический метод Брейера можно было бы назвать «лечением истиной».
     В понимании Жане травматическая ситуация необходима скорее для терапевта, нежели для пациента. Истина нужна врачу, а не больному человеку. Болезнь развивалась путем бегства пациента от истины. Поэтому врач, открывший для себя истину в отношении самого больного, должен скрыть ее от него. Более того, путем гипнотического внушения он может подменить истину ложью с тем, чтобы травмируюшее событие прошлого не просто забылось, а окончательно исчезло из памяти пациента. В этом отношении психологический анализ Жане можно было бы назвать «лечением ложью».
     Будучи с юношеских лет приверженцем поиска истины, лечение ложью не только не импонировало Фрейду, но и вряд ли приходило в голову. В «секретной хронике», которую Фрейд вел вместе со своей будущей женой в период их первоначального знакомства, первая его запись включала следующее признание: «Природа отказала мне во многих талантах и даровала мне очень мало, из той разновидности таланта, который завоевывает признание. Но она наделила меня бесстрашной любовью к истине, острым глазом исследователя, правильным восприятием ценностей жизни и даром много работать и находить в этом удовольствие».