ЭПИКТЕТ

крупный представитель Поздней Стой. В юности был рабом Эпафродита, фаворита Нерона; вероятно, в 70-х — нач. 80-х гг. слушал беседы Музония Руфа, определившие содержание и стиль философствования Эпиктета. Получив свободу, жил в бедности; в 89 вместе с другими философами был выслан Домицианом из Рима и поселился в Никополе (Эпир), проповедуя учение кружку слушателей (в их числе был историк и географ Флавий Арриан, записавший беседы Эпиктета). Умер, видимо, при Адриане (возможно, в Риме). Сохранились 4 книги «Бесед» (), «Руководство» () и фрагменты. Различные названия записей Арриана ( ) относились, видимо, к одному сочинению — «Беседам» (первоначально в 8 или 12 книгах). «Руководство» скорее всего составлено Аррианом как сводка наиболее характерных идей учителя (см. Simpl. In Ench. praef. init.).

Основные мотивы, характерные для Сенеки, заметны и у Эпиктета. Теория для него — нечто вторичное, она никогда не излагается в «чистом» виде. Вне этики Эпиктет довольствуется старыми догмами и, более того, провозглашает «возврат к истокам», в частности к Хрисаппу (особенно это касается физики, сведенной к психологии и учению о промысле). Натурфилософские интересы у Эпиктета практически отсутствуют, а логика рассматривается как средство для избежания ошибок или демонстрации причинных связей (Diss. 17,9; 17; II 25 ср. Ench. 46; 52). Основное значение приобретает практическая этика, излагаемая в виде прочувствованной проповеди, порой с заметными элементами кинизма (напр., Diss.

III 22). Философствование начинается с сознания собственного бессилия (П 11,1 ел.). Задача философии — врачевать больную душу (Diss. III 23, 30) и учить человека знанию о благе и зле, а также управлению страстями. Важнее всего — «правильное пользование представлениями» ( 120,14). Резче, чем кто-либо из стоиков, Эпиктет подчеркивает момент внутренней независимости, свободы выбора ( впервые в стоической традиции он широко использует этот термин) по отношению к представлениям. Человек всегда может оценить представление и сказать: «Это меня не затрагивает» ( 129,7; 24). Сама возможность выбора — единственное внутреннее благо, «то, что от нас зависит» (122,10; 24,5), «мое»: «Меня заботит только мое, неподвластное помехам и по природе свободное. В этом для меня сущность блага. А все остальное пусть будет, как будет — мне безразлично» (IV 13, 24). первичный интеллектуальный акт (выбор верного принципа оценки), предшествующий суждениям о конкретных представлениях (III 22,19 sq.; 103). Однако абсолютизация выбора не означает торжества формального принципа, ибо конечная цель  остается материально определенной: аскетическая готовность ко всему — излюбленная тема Эпиктета. Желая стать «из человека богом» (II 19,27), «терпи и воздерживайся» ( Gell. N. A. XVII 19), но выход всегда есть — «дверь тебе открыли» (III 8,6). Многие мотивы паренетики Эпиктета так же близки христианскому сознанию, как и мироощущение Сенеки: в 7 в. появилось переложение «Руководства» для нужд монастырской жизни, приписываемое НилуАнкирскому; еще раньше «Руководство» использовалось неоплатониками как учебный текст (Симпликий). Эпиктет оказал значительное влияние на европейскую моралистику. Тексты: Dissertationes ab Arriano digestae. Enchiridion. Fragmenta, rec. H. SchenM. Lipsiae, 1916 (Stuttg., 2 ed. 1965); The Discources as reported by Arrian. The Manual and fragments, with an engl. transi, by W. A. Oldfather. L., 1926-28 (2 ed. 1950); Entretiens, texte etabli et trad. parJ. Souilhe avec la coll. de A. Jagu, vol. 1—4. P., 1949—65; в рус. пер.: Беседы Эпиктета, пер. Г. А. Тароняна. М., 1997; Основания стоицизма, пер. В. Алексеева. СПб., 1888.