пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Трактат о принципах человеческого знания
        «ТРАКТАТ О ПРИНЦИПАХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЗНАНИЯ» («A Treatise Concerning the Principles of Human Knowledge») — работа Дж. Беркли, впервые опубликованная в 1710 г. Своеобразно истолковав локковскую эпистемологию и онтологические интуиции Н. Мальбранша, Беркли создал идеалистический манифест эпохи Просвещения.
        Текст «Трактата...» состоит из нескольких концептуальных блоков. Во введении Беркли высказывает мысль о том, что многие философские заблуждения имеют свой источник в языке, а именно в расхожем допущении, что каждое слово в нем имеет точный смысл, т.е. соотнесено с определенной идеей. Это, на первый взгляд, безобидное положение оборачивается большими проблемами, считает Беркли, при анализе общих терминов. Предположение, что общим терминам соответствуют общие идеи, вроде идеи треугольника вообще, абсурдно, т.к. невозможно мыслить треугольник, не мысля определенной величины его углов и т.п. В действительности, утверждает Беркли, общим терминам соответствуют не общие идеи, как полагал Дж. Локк, а идеи единичных сущностей, репрезентирующие класс сходных вещей и могущие в любой момент быть замененными др. идеями. Отрицание общих абстрактных идей заставляет Беркли пересмотреть понятие абстрагирования как такового. Абстрагировать, т.е. отделять друг от друга можно только те идеи, которые могут конкретно представляться по отдельности. Но, напр., цвет невозможно абстрагировать от протяжения и т.п. Ограничения, наложенные Беркли на абстрагирование, обыгрываются им в основном тексте «Трактата...», где он пытается показать, что нет оснований абстрагировать существование от восприятия и допускать возможность существования невоспринимаемых чувственных вещей. Обосновывая связь существования и воспринимаемости — esse и percipi, — он ссылается на невозможность представить невоспринимаемую вещь: представляя ее, мы всегда примысливаем самих себя в качестве воспринимающих. Этот аргумент, однако, усиливается Беркли др. доводами (сам по себе он либо недостаточен, либо доказывает слишком много: если я не могу представить не воспринимавшиеся мною вещи, то, оказывается, проблематично отличить воспоминания, т.е. представления о воспринимавшихся мною предметах, от фантазий). Так, следуя Р. Декарту и Локку, Беркли утверждает, что все непосредственные объекты чувств — это идеи. Но идеи существуют только в восприятии. Декарт и Локк, правда, делали уступку обыденному рассудку, утверждая, что, помимо идей цветов, звуков, форм и т.п. существует и материя, вызывающая в нас эти идеи и образованная сочетанием так называемых первичных качеств — протяжения, непроницаемости и т.п. Однако на идеи, замечает Беркли, могут быть похожи только идеи, и если идеи протяжения и непроницаемости похожи на протяжение и непроницаемость, составляющие материю, то сама материя есть не что иное, как совокупность идей, которые опять-таки могут существовать только в восприятии. Таким образом, понятие материи как независимой от восприятия протяженной сущности оказывается противоречивым.
        Тезис о субъективности первичных качеств, а значит и о неразрывности чувственных качеств и восприятия, подкрепляется Беркли и др. доказательствами. Апеллируя к известному еще со времен Демокрита (и принимаемому большинством метафизиков Нового времени) положению о том, что цвета, вкусовые, тактильные ощущения и др. вторичные качества в своих специфических квалитативных характеристиках существуют только в восприятии, он отмечает, что его признание должно повлечь за собой и субъективизацию протяжения и непроницаемости. Ведь вторичные качества немыслимы без первичных, а значит и не существуют без них, таким образом разделяя с последними свою субъективность. Кроме того, те же самые доводы, которые используются для доказательства субъективности цвета, вкуса и т.п. могут быть обращены и на первичные качества. Подобно тому, как вкус пищи признается субъективным вследствие того, что разные люди по-разному ощущают ее, должны быть признаны субъективным и протяжение и форма: они тоже могут представляться по-разному в зависимости от точки зрения. Беркли, впрочем, оговаривается, что последний аргумент сам по себе доказывает скорее не отсутствие цвета или формы в предмете, а лишь то, что люди не знают истинного цвета или формы. Тем не менее, он полагает, что «предыдущие аргументы ясно показывают невозможность существования вне духа какого-либо цвета, протяжения или иного чувственного качества» (§ 15), однако вопрос о том, какой аргумент он считает решающим, остается дискуссионным. Изложив основные доводы в пользу неразрывности существования чувственных объектов и их воспринимаемости, Беркли переходит к анализу воспринимающей их сущности, т.е. духа. Кроме способностей восприятия и рефлексии, благодаря которой, как уточнил Беркли во втором издании «Трактата...» (1734), дух постигает самого себя, дух обладает также волей. Воля служит модификации идей. Часть идей подвластны духу, др., которые можно называть идеями ощущения, не зависят от его воли. Такие идеи, именуемые в обыденной речи «действительными вещами», вызываются в человеческом сознании действиями более могущественного духа — Бога.
        Параграфы 34—84 «Трактата...» посвящены рассмотрению различных возражений, которые можно высказать относительно доктрины Беркли. В частности, доказывается, что эта доктрина не противоречит здравому смыслу и не приводит к выводу, что при прекращении восприятия вещи сразу же исчезают, т.к. «когда говорится, что тела не существуют вне духа, то следует разуметь последний не как тот или другой единичный дух, но как всю совокупность духов» (§ 48). Беркли также убеждает, что его концепция не противоречит христианскому вероучению, поскольку Библия говорит о материальном мире на обыденном языке, а не на языке философской терминологии, а обыденный язык называет телами то, что Беркли именует идеями ощущений. Напротив, избавление от материи как самодостаточной причины человеческих восприятий позволяет, по Беркли, подрезать корни атеизму и скептицизму. Параграфы 85—134 раскрывают следствия теории Беркли, главным образом относительно математики и естествознания. Здесь критикуется ньютоновская теория абсолютного и независимого от восприятия пространства и доказывается ошибочность основоположений геометрии, связанных с допущением бесконечной делимости пространства. Это допущение приводит к фундаментальным парадоксам, избавление от которых предполагает прагматическое понимание математики как дисциплины, служащей практическим нуждам, а не занятой исследованием таких абстрактных сущностей, как пространство и число. Эти сущности, считает Беркли, попросту не существуют, и реальным предметом математики являются конкретные предметы, к которым не приложимо понятие бесконечности.
        В параграфах 135—156 Беркли возвращается к рассмотрению понятия духа. Он подчеркивает отсутствие у нас идеи духа, т.к. с понятием идеи связано представление о пассивности, тогда как дух активен. Изменения идей производятся духами, а не др. идеями, хотя ряды идей, составляющие природу, организованы Богом так, что одни идеи служат естественными знаками др. (изучение этих знаков составляет подлинную задачу науки). Знание о существовании др. духов мы получаем «по их действиям или по идеям, вызываемым ими в нас» (§ 145). Это же справедливо и относительно знания Бога: «всякому очевидно, что те вещи, которые называются произведениями природы... не произведены человеческими волями и не зависят от них. Есть, следовательно, некоторый другой дух, производящий их, так как мнение, будто они существуют сами по себе, противоречиво» (§ 146). Беркли доказывает, что целесообразность и гармония природы позволяют предположить, что Бог является единым, бесконечно мудрым и благим духом. Кажущиеся недостатки и несовершенства природы в действительности свидетельствуют о бесконечных возможностях творца, не озабоченного экономным сочетанием и подгонкой причин и действий. Поэтому люди должны смиренно склоняться перед божественным величием: «первого места среди наших занятий заслуживает размышление о Боге и о нашем долге... и я сочту свои труды вполне бесполезными и бесплодными, если сказанное мной не в состоянии внушить моим читателям благочестивого чувства присутствия Бога и... лучше расположить их к благоговению и к признанию спасительных истин Евангелия, в познании и исполнении которых заключается высшее совершенство человеческой природы» (§ 156). Написанное Беркли продолжение «Трактата...», посвященное этическим проблемам, было утеряно им во время одной из его поездок по Европе. В опубликованной в 1713 г. работе «Три разговора между Гиласом и Филонусом» Беркли уточнил ряд положений «Трактата...» и предложил новое доказательство бытия Бога. «Трактат...» Беркли оказал значительное влияние на современников. Г, Лейбниц отмечал сходство некоторых идей этой работы со своими воззрениями. Д. Юм рекомендовал читать «Трактат...» для лучшего понимания своей скептической философии. Глава школы «здравого смысла» Т. Рид доказывал, что в основе учения Беркли лежит ошибочное учение о восприятии, предполагающее невозможность непосредственного контакта духа с вещами. И. Кант полагал, что опроверг берклианскую критику понятия абсолютного пространства в своем учении о пространстве как априорной форме чувственности. Д. Дидро считал, что учение Беркли абсурдно, но трудноопровержимо. В целом, доктрина «Трактата...» вызвала многочисленные возражения со стороны философов эпохи Просвещения и породила движение, объединенное лозунгом «опровержения идеализма».
        В. В. Васильев

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.