Победа над нарколепсией

Впервые его привели ко мне в одиннадцать лет. Мальчик не по возрасту рассудительный, рефлексирующий. К тому моменту ЭТО происходило с ним уже два года. Посреди нашего разговора он внезапно отключился, заснул с открытыми глазами. Через час за ним приехала мама, взяла за руку, повела его, сонного, к машине. Тогда особых возможностей для успешной работы я не увидел.

Они появились: и мама с мальчиком, и возможности – ровно через двенадцать лет. Парнишка выглядел взрослым мужиком, был серьезен, собран и готов к яростной борьбе со своим недугом.

- Когда обычно впадаешь в спячку?

- После трех часов дня…

- Будешь первую неделю приходить ко мне с утра, - сказал я, и начал разрабатывать программу индивидуального тренинга.

Пациент четко приходил к назначенному времени, я запускал процесс, и они с моим ассистентом полтора часа отрабатывали парные формы ушу. Контакт, перемещения, толчки, удары, захваты, освобождения.

На следующую неделю я предложил ему то, что до меня не осмеливался сделать ни один специалист: ни психолог, ни психотерапевт, ни психиатр, ни невролог многомиллионного города. Приходить за час до обычного времени приступа. Он приходил, так же занимался ушу-терапией по установленной программе. На втором занятии с ним случился приступ. Он начал засыпать прямо во время упражнений. Но! Процесс ушу-тренировки был запущен. И он заснул не сразу. Подвигался минут 15. Потом сам присел на маты, с открытыми глазами. Через некоторое время он проснулся, и мы позанимались еще немного, после чего я завершил сеанс.

Следующую неделю все происходило по выявленному сценарию: он приходил, начинал тренироваться, и постепенно отключался. Только период полусонного состояния стал увеличиваться. А сонного – уменьшаться.

Через некоторое время он вспомнил свой первый приступ: четвертый класс, он стоит у доски, отключается. Проснулся от тревожного голоса учительницы:

- Напиши на доске свое имя! Напиши на доске свое имя!

Потом ребята рассказали, что он весь урок стоял у доски, а впавшая в ступор учительница зациклено повторяла на разные интонации: «Напиши на доске свое имя!».

Еще после нескольких сеансов я выявил у него факторы, которые способствовали возникновению приступа. Тогда мы стали вызывать приступ искусственно. Сеансы проходили то утром, то вечером, и каждый раз у нес получалось вызывать нарколепсический сон. Только Толя (назовем его так) уже научился «жить в этом состоянии», ну, и неплохо действовать в нем.

Во время наших занятий его ушу-тренировка уже не прекращалась. Сначала он просто двигался с моим ассистентом. Потом – я научил его разговаривать в этом состоянии. Вести устный счет. Даже выражать эмоции.

Он перестал бояться впасть в это состояние на работе. Он даже умудрился взаимодействовать в этом состоянии с московским проверяющим. Показал ему отчеты. Рассказал об особенностях работы.  

А вот я вам обо всех особенностях нашей психокоррекционной работы и нашей победы рассказывать не буду. Оставлю для семинара-тренинга с заинтересованными специалистами. Скажу только, что в этой весьма эффективной работе использовалась телесно-ориентированная ушу-терапия, когнитивно-поведенческий подход, а так же элементы театральной импровизации.

Коллеги, если у вас были пациенты со схожими симптомами – пишите, обсудим. Можете писать в личку. Те, кому есть, чего возразить – пожалуйста, может быть, в нашем споре родится истина! Ну, а кому понравилось статья – не стесняйтесь, благодарите «лайками»!