Аверьянов Л. Я. Социология. Что она знает и может.

Глава II. КРИЗИС СОЦИОЛОГИИ ИЛИ ЕЕ ПОДЪЕМ?

Скоро мы будем праздновать своеобразный юбилей. Примерно в 60-х годах в нашей общественной литературе появились первые публикации по социологии. В основном они были посвящены критике буржуазной и осмыслению некоторых методологических основ марксистско-ленинской социологии. И хотя мы, социологи, постоянно критикуем друг друга и социологию за недостаточно быстрые темпы развития и недостаточное осмысление многих социальных процессов, нельзя не признать, что за эти трудные тридцать лет сделано было не мало. Во всяком случае мы поняли сегодня сами и окончательно убедили своих друзей и, возможно, половину недругов, что социология — это самостоятельная и актуальнейшая наука, оказывающая самое непосредственное влияние на развитие общественно-политической жизни, и что без нее не может обойтись ни один профессиональный руководитель, политический деятель, юрист, хозяйственник.
Но, естественно, чем дальше мы продвигаемся вперед, тем больше понимаем, как мало мы знаем и как много надо сделать. И тем больше мы не удовлетворены, чем большего хотелось бы достичь. И то, что нас удовлетворяло совсем недавно, сегодня не только не удовлетворяет, но и становится тормозом в развитии социологической науки, ее теории практики.

ЮБИЛЕЙ ПОИСКОВ И ПРОБЛЕМ

Развитие социологии за тот период проходило весьма своеобразно. Можно выделить две практические не пересекающиеся сферы. Первая разработка, так называемых, методологических принципов марко-ленинской социологии, сначала на уровне истмата, а затем в рамках теории научного коммунизма. Вторая сфера, развивающаяся не менее активно, а может быть и более быстрыми темпами — это так называемые прикладные или эмпирические исследования. Теоретики стали активно разрабатывать, вернее дискуссировать, предмет социологии и ее роль в системе обществоведения, место социологии и социологов на ступеньках иерархической лестницы обществоведения. Это были в основном, старые философы, профессора и академики, которым по статусу было положено заниматься теорией и только теорией.
Вторая сфера была представлена молодыми социологами, которые, не задумываясь слитком много о том, что такое социология и чем она должна заниматься, активно взялись за непосредственные исследования. И начали их проводить с юношеской непосредственностью и отсутствием опасений, что они, может быть, делают что-то не так и не то. Проводили исследования буквально десятками и сотнями, счет шел на тысячи, впрочем, никто их и не считал. Позже, и довольно скоро их и всю социологию с помощью теоретиков обвинили в анкетомании, мелкотемье и пр.
Надо Сказать, что социологи-теоретики и социологи-практики хорошо знали друг друга, но интересы и пути их пересекались редко. Хотя те и другие негласно учились друг у друга, набирались опыта и теоретического, и практического. Случались между ними и конфликты. Первые нередко требовали от практиков, мол, давайте нам ваши цифры, материалы социологических опросов, а мы, теоретики, будем их обобщать и делать выводы и т. д. Прикладникам, как их тогда называли, отводилась роль только поставщиков голого эмпирического материала. Вторые же заявляли в ответ, что если мы добываем эти цифры и надо сказать с немалыми трудами, то сами будем их и обобщать и делать выводы, а вы, теоретики, пожалуйста, разберитесь, что такое социология и дайте нам приемлемую для эмпирических исследований социологическую теорию.
Приемлемая для практиков социологическая теория дана не была. Нет, в принципе такая теория была разработана. Так называемая трех- или четырехуровневая социология, но удовлетворяла она только теоретиков, да и то не всех. Хотя в этой многоуровневой социологии, без сомнения, было рациональное звено и, может быть, даже не одно, поскольку она разрешала некоторые трудности и противоречия в построении социологической теории. Тем не менее, для практиков этого оказалось слишком мало. Не получая научных теоретических ориентиров, практики-социологи на свой страх и риск занимались тем, чем могли и чем хотели заниматься. И в этом тоже был положительный момент, во всяком случае эмпирики решали отдельные практические задачи и по мере возможности удовлетворяли непритязательных тогда еще заказчиков.
Однако на определенном этапе развития теоретическая неопределенность перестала удовлетворять социологов-практиков. Теоретики, кончив дискуссии примерно в середине 70-х годов и, изрядно устав от споров на конференциях и в печати, а чаще в кулуарах, немного поутихли, пришли к компромиссу по социологической теории и примерно в течение десятилетия, продолжали муссировать теорию среднего уровня. Социологам-практикам приходилось все сложнее и сложнее. Хозяйственники требовали от них конкретной помощи в решении разнообразных проблем производственной и общественной жизни. Они говорили, если уж вы назвались социологами, и на всех углах протрубили, что без знания социальных законов ни о каком прогрессивном развитии общественного производства и в целом всего общества не может быть и речи, то уж давайте соответствующие рекомендации. Это требование оказалось камнем преткновения, о который споткнулись социологи-практики. Таких рекомендаций они, как правило, дать не могли. Удовлетворив первое любопытство хозяйственников и свое собственное, проведя в сущности описательное исследование, показывая различные простейшие распределения мнений респондентов по тем или иным животрепещущим вопросам, социологи на этом вынуждены были остановиться. Сбор социальной статистики путем массовых опросов является важнейшим делом, но это только первый этап работы социолога. Дальше надо выходить на проблемные социологические исследования, а вот это у социологов-практиков не получалось. Хозяйственники говорили: «Ну, хорошо, цифры, которые вы нам даете, конечно, любопытные, но скажите, пожалуйста, что с ними делать, как их использовать в нашей практической деятельности, куда их применить?» И одного этого вопроса нередко было вполне достаточно, чтобы посадить социолога в лужу или калошу, как угодно. Необходим был новый уровень теоретического осмысления и проведения социологических исследований.
Социология, в основном прикладная (до теоретической социологии широкая общественность просто не добиралась, ее туда не пускали), стала себя в какой-то степени дескридитировать. Ей перестали верить, начали относиться более критично и более требовательно, а то и подсмеиваться над социологами, нередко отказывались от их услуг. Но все-таки полностью в кредите социологии никогда не отказывали, уж очень она была необходима и в первую очередь, тем руководителям, которые болели за производство. Они были кормильцами, меценатами, спонсорами, как сейчас говорят, прикладной социологии и поддерживали все удачные и неудачные социологические проекты, понимая и сложность процесса развития, и ее необходимость, и видя за ней будущее. Руководители выделяли деньги, разрешали проводить у себя исследования, помогали людьми, оборудованием, техникой и не очень обижались на социологов, когда они не могли дать ничего путного или давали очень мало.
Правда, социологи-практики не отступали, хотя и попадали нередко в трудное положение. Начались усиленные поиски области приложения своих сил, определение проблем и задач социологии, чтобы производственники получали от социологических исследований реальную отдачу, а не пухлые отчеты. Социологи начали активно внедряться в экономику, и их работы стали сильно смахивать на экономические. Социологи стали входить в область психологии и не всегда их отчеты можно было отличить от работ «чистых» психологов. Чем только не занимались и не занимаются социологи! Откройте хотя бы некоторые номера журнала «Социологические исследования» того периода и прочтите название статей. Наряду с чисто социологическими, если, конечно, можно такие выделить, вы встретите названия статей, которые совсем не связаны ни с какой социологией. «Радикальная перестройка хозяйственного механизма — основа самоуправления коллектива», «Этносоциальная дифференциация городского населения...», «Сколько можно заработать?», «Хозрасчетные поликлиники в Москве», «Сбалансированность рабочих мест и трудовых ресурсов», «Эффективность инвестиций в социальную сферу села», «Эротические тексты как источник сексуального самообразования» и др. Пишут о рождаемости, о должностном продвижении министров, о взаимосвязи среднего образования с воспроизводством поселенческой структуры, о кооперативных дошкольных учреждениях в крупном городе, об организации деловой игры на производстве и о многом другом. Является ли все это, если так можно сказать, «чистой» социологией? Наверное, нет, если только не понимать под социологией все, что касается социальной сферы, общества. Но тогда социология включает в себя все, что угодно, например, «применение социологии в производстве стальных конструкций», именно такое название носила статья в одном ведомственном сборнике. В последние годы в социологию стали активно внедряться журналисты, а социологи занялись журналистикой, впрочем, как те, так и другие не без успеха, во всяком случае, статьи их читают с удовольствием.