Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика.

лингвистики состоит в следующем: каким образом мы можем понимать (или создавать) новое для нас предложение? Запасом слов мы овладеваем при помощи запоминания, но мы не можем таким же образом овладеть и запасом предложений. Тогда приходится предположить, что мы овладеваем чем-то, что психологически эквивалентно системе правил, благодаря которой мы можем расширить наш ограниченный опыт с ограниченным числом предложений до способности порождать и понимать бесконечное число предложений. Одна из важнейших проблем психолингвистики—понять природу и развитие этой способности. Здесь следует пояснить, что психолингвисты, говоря о правилах, вовсе не предполагают, что люди могут эксплицитно сформулировать правила грамматики и что дети обучаются таким правилам. Никто не может сформулировать все правила английской грамматики, до сих пор этого не удалось сделать даже самым опытным лингвистам. Поэтому в предыдущем абзаце не случайно написано «чем-то, что психологически эквивалентно системе правил». Как писала Сьюзен Эрвин-Трипп, психолингвист из университета Беркли, «чтобы стать носителем языка... нужно выучить... правила... То есть нужно научиться вести себя так, как будто ты знаешь эти правила» (см. Slobin, 1967, р. X). Проблема правил будет подробнее рассмотрена в главе 3. Главное состоит в том, что ребенок овладевает гораздо большим, чем какой-то конкретный набор словосочетаний. Он овладевает знаниями, которые позволяют ему выйти за пределы конкретного набора известных ему предложений и начать производить и понимать нескончаемое число новых предложений. Рассмотрим более подробно, какими же глубинными знаниями о структуре обладает, например, носитель английского языка, потому что именно природу этих знаний и должна раскрывать синтаксическая теория. Эта теория должна объяснить все имплицитные знания людей о своем языке и все те операции, которые они производят с языком. Хотя в книге приведены примеры на английском языке, они иллюстрируют факты, несомненно общие для людей независимо от языка, на котором они говорят. Эти факты отражают универсальные аспекты языковой способности. ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ИНТУИЦИЯ Грамматичность Мы в состоянии отличить правильно составленное предложение от лишенной грамматики, «неграмматичной» цепочки слов. Выше вы убедились, что без труда различаете подобную цепочку, аномальное предложение и нормальное предложение. Вероятно, вы согласитесь также с тем, что не всякий набор слов является грамматическим предложением. В примере Хомского (1957, р. 36) [4] и [5] являются грамматически правильными английскими предложениями, а [6] таковым не является: [4] The scene of the movie was in Chicago. (Эта сцена в фильме происходила в Чикаго) [5] The ьсепе that I wrote was in Chicago. (Сцена, которую я написал, происходила в Чикаго) [6] The scene of the movie and that I wrote was in Chicago.
(Эта сцена в фильме и которую я написал происходила в Чикаго).
Грамматика английского языка обязана объяснить, каким образом мы можем понять это.
Отметим, что приведенный выше пример демонстрирует также наше умение объединять предложения в более длинные предложения: [6] грамматически неправильно, но мы знаем, какими способами объединить [4] и [5] так, чтобы получить грамматически правильное предложение:
[7] The scene of the movie that I wrote was in Chicago.
(Эта сцена в фильме, которую я написал, происходила в Чикаго).
Наше чувство грамматичности включает также знания о том, как велико отклонение от нормы английского языка. Например, большинство людей, говорящих на английском языке, скорее всего расположит следующие три предложения в таком порядке «отклонения от английского языка»:
[8] The dog looks terrifying.
(Собака выглядит ужасающей)
[9] The dog looks barking
(Собака выглядит лающей)
[10] The dog looks lamb.
(Собака выглядит ягненком)
Кроме того, мы умеем интерпретировать и отличные от грамматически нормальных предложения, такие, как [9] и [10]. Понимание поэзии, по существу, во многом основано на нашем умении найти интерпретацию грамматически необычной конструкции, и это умение может доставлять нам большое удовольствие.
Грамматические отношения
При восприятии предложения мы способны определить, где субъект и где объект, какие слова определяют данное существительное, каковы отношения существительных с глаголами и т. д. Например, рассмотрим два предложения, на первый взгляд сходные, которые столь часто приводятся в качестве примеров в лингвистической литературе:
[11] John is easy to please.
(Джону легко угодить)
[12] John is eager to please.
(Джон стремится угодить).
Каким-то образом нам известно, что Джон — объект в первом предложении (кто-то угождает Джону) и субъект во втором (Джон угождает кому-то). Хотя эти два предложения имеют внешне сходные структуры, на каком-то более глубоком уровне их значения совершенно различны. В этом состоит центральная идея трансформационной грамматики — человек способен проникать глубже поверхностных структур предложения, трансформируя эти структуры в глубинные структуры, передающие скрытые значения.
Отношения между предложениями
Еще одна способность человека, которая должна быть объяснена синтаксической теорией, — это способность устанавливать отношения между предложениями. Например, мы знаем, что [13] и [14] означают одно и то же:
[13] The President makes the decisions.
(Президент выносит решения)
[14] The decisions are made by the President.
(Решения выносятся президентом)
Мы устанавливаем это тождество отчасти благодаря способности, описанной выше, — способности определять глубинную грамматическую структуру предложения. Именно поэтому мы знаем, что логически утверждения, лежащие в основе как активной [13], так и пассивной [14] конструкций, идентичны, хотя порядок слов различен. Мы также знаем, как превращать утвердительные предложения в вопросительные, как строить отрицание, как объединять предложения (см. примеры [4] — [7]), как строить сложноподчиненные предложения и т. д. Используя введенные выше термины, можно сказать, что мы знаем о тождестве предложений [13] и [14] потому, что их «глубинные структуры» совпадают, несмотря на различие «поверхностных структур».
Неоднозначность
Синтаксическая теория должна также объяснить нашу способность распознавать синтаксическую неоднозначность. Речь идет о предложениях, допускающих различные интерпретации. Рассмотрим пример:
[15] Visiting relatives can be a nuisance.
(Посещения родственников могут быть утомительны)
Один из способов «устранить двусмысленность» этого предложения состоит в том, чтобы соотнести его с другими высказываниями, которые можно в каком-то смысле считать передающими скрытый смысл предложения [15]. Мы можем устранить эту двусмысленность, показав, что данное предложение может быть соотнесено с двумя другими предложениями, в которых двусмысленное can be может быть «расшифровано» двумя способами:
[16] Visiting relatives are a nuisance.
(Когда вас посещают родственники, это утомительно)
[17] Visiting relatives is a nuisance.
(Посещать родственников утомительно)
И снова мы можем сказать, что поверхностная и глубинная структуры не совпадают: предложение [15] имеет одну поверхностную структуру, но две различные глубинные, или скрытые, структуры.