|
Богданович Лидия. Записки психиатра.Категория: Библиотека » Психиатрия | Просмотров: 18988
Автор: Богданович Лидия.
Название: Записки психиатра. Формат: HTML, RTF Язык: Русский Скачать по прямой ссылке В результате исследований выяснилось, что у больного прогрессивный паралич – следствие давно перенесенного сифилиса.
Какая страшная повесть! Как внимателен должен быть врач к больному. «Внимание к больному будет моим главным правилом!»– обещала я себе. Прежде, когда я слышала о прогрессивном параличе, мне представлялось, что это означает полную неподвижность. Теперь я поняла, что в основе лежит прогрессирующий процесс в мозгу, ведущий к слабоумию, что является результатом поражения коры головного мозга – органа сложного и тонкого, уравновешивающего организм с окружающей средой. Мне стало понятной сущность прогрессивного паралича. Постепенно разрушаются нервные клетки и кора головного мозга. У человека утрачиваются прежде всего самые тонкие, высшие этические и моральные свойства личности, чуткость по отношению к окружающим, стыдливость, критика своих действий. – Что же, архитектор таким и останется? – с трепетом спросила я Анну Ивановну Миронову. – Нет, мы его начали лечить. – А как? Анна Ивановна улыбнулась моему нетерпению и ответила: – Таких больных лечат гипертермическим методом – высокой температурой. Мы прививаем им трехдневную малярию – берем несколько кубиков крови у больного малярией и впрыскиваем под кожу. После десяти – двенадцати приступов с высокой температурой малярию излечивают с помощью хинина, а затем проводят специфическое против сифилиса лечение, например бийохинолом. Высокая температура ослабляет возбудителей болезни, и дальнейшее специфическое лечение уже дает успех. – И архитектор будет совсем здоров? – Не берусь утверждать. К сожалению, болезнь запущена. Но пока что работу меньшей сложности он выполнять безусловно сможет. И такую работу мы ему найдем. – Но разве трудоустройство больных дело врача? – Нет, но ведь человека надо вернуть обществу не ущемленным, а бодрым. Усталая, взволнованная пережитым, я вышла на улицу. В кармане нащупала письмо, переданное мне физиком изобретателем. «Надо отправить», – подумала я и уже хотела опустить письмо в ящик, как вдруг обратила внимание на то, что оно адресовано на имя известного академика. Это меня смутило. К тому же было любопытно узнать, что пишет человек, которого я твердо считала здоровым. Пришлось вернуться в больницу и посоветоваться с Анной Ивановной. Она распечатала письмо и, улыбнувшись, прочитала: «Глубокоуважаемый Ипполит Сергеевич! Уведомляю Вас, что личные враги засадили меня в сумасшедший дом. Они думают воспользоваться моими изобретениями. Как Вам известно, я открыл способ передачи мысли на расстоянии и для этого изобрел сплав для граммофонных пластинок, благодаря которому голос с пластинки будет слышен сразу в нескольких городах. Здесь, в сумасшедшем доме, мне строят всякие козни. Сегодня ночью враги направили из отдушины инфракрасные лучи на мой мозжечок. Исчадия ада полагали расплавить его и выведать секреты. Это им не удалось, я вовремя закрылся одеялом. Прошу, Ипполит Сергеевич, высвободить меня из этого бедлама. Премного обязанный Вам физик изобретатель Цирцеев». Значит, он действительно психически больной! Мне вновь представились ясные, как у ребенка, глаза, разумная речь. Выйдя от врача, я заплакала. Домой вернулась в полной растерянности и, кажется, в первый раз в жизни по настоящему глубоко задумалась. …Когда я однажды потеряла деньги и горько плакала, моя старая бабушка сказала мне: «Деньги потерял – ничего не потерял, здоровье потерял – половину потерял, ум потерял – все потерял». Не сразу я поняла горькую мудрость этой пословицы. Поняла и другое: потерянный ум можно найти… Прошел год. К моменту выбора профессии мне было ясно, что я не в состоянии оставить трудную, но увлекательную задачу – изучать психическую деятельность человека и возвращать его к трудовой жизни. Так, время, проведенное в психиатрической больнице, определило мое будущее. Я стала с особым чувством приглядываться к окружающим меня людям, вслушиваться в их речь. Резкие реплики, споры, недисциплинированность – все казалось мне проявлением ненормальности. Самые умные и нормальные на мой взгляд люди в разных ситуациях жизни зачастую совершали неумные, необдуманные, а иногда и ненормальные поступки. По учебнику психиатрии все укладывалось в строгие четкие рамки классификации. Живой больной с его страданием оказался куда сложнее. Вот здесь и трудно выпутаться из противоречий, которые возникают на каждом шагу. На помощь приходили книги, беседы со старшими товарищами. Это обогащало, но меньше, чем общение с больными. Лекции профессоров и врачей клиники очень много прояснили. Но все таки окончательно разобраться в трудных вопросах помогла мне сама жизнь, практика. Спустя два месяца после знакомства с «сумасшедшим» Цирцеевым я встретила его на улице. Он шел с видом занятого человека с портфелем в руке. «Интересно, сумасшедший разгуливает по улицам?» – удивилась я и решила пройти мимо. Цирцеев меня узнал, подошел и «нормально» заговорил. «Знаю, что у тебя бред и теперь меня обмануть трудно!»– подумала я. В зачетной книжке у меня по психиатрии стояло: «отлично». – Что вы сейчас делаете? – спросила я заинтересовавшись. – Работаю физиком в научно исследовательской лаборатории. – Работаете? – вырвалось у меня. – Конечно… Вот оттиск моей последней научной работы. Цирцеев не спеша открыл портфель и показал мне печатный оттиск монографии. Когда же вы успели написать? Работу я закончил до болезни, а сейчас пришлось только немного выправить… – А как те… которые направляли на ваш мозжечок инфракрасные лучи? Помните, вы даже передали мне письмо? На его лице появилось разумнейшее выражение снисхождения к моей глупой бестактности. – Надеюсь, вы тогда передали письмо врачу? – Да… – Очень признателен… Вам теперь должно быть понятно, что я был тяжело болен… – И… Сейчас вас уже ничто не беспокоит? – Как видите… Абсолютно здоров. Очевидно, беседа со мной не доставила Цирцееву удовольствия. Он вежливо приподнял шляпу и твердыми шагами пошел вперед. Я медленно побрела в обратную сторону, но шаги, помимо моей воли, делались все быстрее. Мысли кружились беспорядочным, но веселым вихрем: «И зачем профессор поставил мне в зачетной книжке „отлично“? Разве я „отлично“ знаю психиатрию? Конечно, нет! Но знать ее я непременно буду! Безнадежных нет! Есть ради чего жить и работать». Свернув вправо, я оказалась перед массивной дверью психиатрической клиники. Возникла мысль поделиться впечатлениями с Анной Ивановной. Мне пришлось ее подождать. Пыл немного остыл. Она встретила меня радушно и провела в свой кабинет. Там на диване сидел мужчина, который при нашем появлении встал и вежливо поклонился. – Ну, значит, выписываемся? – весело спросила Анна Ивановна. – Да, благодарю вас! – улыбаясь, живо ответил мужчина, в котором я сразу узнала архитектора. Но что произошло? Я была живым свидетелем перерождения человека. Слово «благодарю» он произнес правильно, не пропуская букв. Лицо стало более осмысленным, хотя благодушная улыбка, может быть, и не совсем подходила к данному моменту. Поведение этого человека было вполне «здоровое». Из заключительной беседы архитектора с Анной Ивановной я поняла, что у него ослаблена память, что он еще склонен принимать невозможное за возможное, но искренне радуется своему выздоровлению и мечтает о любимой работе. – А помните, Иван Иванович, как вы собирались воздвигнуть виллу из розового мрамора? – Заскок, Анна Ивановна, – смущенно улыбнулся архитектор и, пожав нам обеим руки, ушел бодрый и спокойный. – Анна Ивановна, это чудо! – не выдержала я. – Да, чудо, – серьезно ответила она. И, помолчав, добавила, – но оно в наших руках. Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|