М. Дронов. ТАЛАНТ ОБЩЕНИЯ

Рыночные отношения создала сама жизнь. Людям свойственно искать пути удовлетворения своих потребностей, причем реализовать их один, без помощи других людей, человек не в состоянии. Условия нашей жизни определяются тем, что человеческая природа повреждена первородным грехом. Поэтому в основе общепринятых отношений может лежать одно из двух: либо человек решает свои проблемы за счет других и в ущерб другим, либо – на взаимовыгодных условиях. В нашем мире, "лежащем во зле" (1Ин. 5, 19), единственной реальной альтернативой рынку, таким образом, остается только насилие и полное подавление человеческого достоинства в других. Понятно, какой выбор сделает человек, если в нем не слишком развиты уголовные наклонности, – он выберет Рынок.

Однако и Рынок – это далеко не лучший вариант решения всех проблем человеческого рода. Это, так сказать, наименьшее зло в ситуации отказа от активной борьбы с корнем зла – человеческой греховностью. Развившись из простой взаимопомощи людей, выгодной всем, и обмена самым необходимым, рыночные отношения сегодня выросли в гигантскую машину, приводящую в непрерывное движение весь земной шар. Всё включено в непрекращающееся взаимодействие: производство, торговля, банки, законы, правительства, мода, развлечения... Каждый человек неизбежно становится маленьким винтиком в этой всемирной машине и выполняет в ней ту или иную функцию. Никто из людей не в силах остановить хода этого гигантского монстра, а объединиться всем вместе против него не возможно, поскольку греховность воли каждого препятствует общему единодушию. Бездушная машина экономики превращает богоподобную личность человека всего лишь в функциональную деталь глобального мертвого механизма.

В условиях рынка взаимоотношения людей неизбежно теряют личностный характер и каждый человек из индивидуальности становится безликим "потребителем", поскольку любая функция в тотальной экономике в конечном итоге сводится к оплате труда и приобретению за деньги всего необходимого для жизни. Эверетт Шостром остро осознает эту трагедию человечества. "Главная задача рынка, – прямо говорит он, – добиться от людей того, чтобы они были вещами! И – небезуспешно. В условиях рынка человек уже не столько человек, сколько потребитель. Для торговца он – покупатель. Для портного – костюм. Для коммивояжера – банковский счет".

Машина рыночных отношений сумела сделать своим приводным ремнем также и саму человеческую индивидуальность. Люди ведь все равно остаются людьми, каждый хочет остаться личностью, единственной и неповторимой. Люди протестуют против обезличивающих их рынка. И здесь за дело принимается уже Реклама. Суть рекламы в том, чтобы задеть в нас какие-то личностные струнки, говоря языком Карнеги, найти приманку, чтобы подцепить на свой крючок. Срабатывают те самые восемь желаний, которые подметил Карнеги. "Я не хочу быть "головой" у моего парикмахера, – возмущается автор "Анти-Карнеги", – я хочу везде и всюду быть Эвереттом Шостромом цельной личностью. Мы все хотим быть особенными, – констатирует он, – когда попадаемся на крючок коммерческой мысли, которая стремится разрушить до основания именно нашу "особенность"". Очаровательная, прокрадывающаяся в душу рекламная улыбка прикрывает все ту же холодную сталь экономической машины, обезличивающей нас и манипулирующей нашими страстями как собственными шестеренками.

Бизнесмен неизбежно перестает замечать в человеке личность, он видит в нем лишь средство для делания денег. Возможно ли в условиях рынка добиться значительного успеха в бизнесе без манипулирования людьми как вещами? Реальность жизни скорее свидетельствует об обратном. Шостром видит главную трагедию современности в том, что "...бизнес – это один из могущественных институтов американской культуры, а манипуляции – привычный способ для любого бизнесмена добиться успеха".

Но может быть не все так мрачно? Ведь надо еще разобраться. "Законы бизнеса и личной жизни различны, и может быть то, что плохо в отношениях между близкими людьми, хорошо для бизнесменов?" – пытается не упустить последнюю надежду Шостром. И приходит к неутешительному выводу: "Мы знаем, что манипуляции опасны и разрушительны для межличностных отношений. Вспомним, что манипулятор относится к людям как к вещам, но и сам при этом становится вещью". И уже как врач он свидетельствует: "Многие примеры для этой книги мне подарили бизнесмены, которые искали у меня помощи при решении проблем их личной жизни. Это не случайно большая часть бизнесменов, крайне благополучных в делах, оказывались столь же неблагополучными в личной жизни. Будучи ловкими дельцами, они оказывались беззащитными перед проблемами семейными или в общении с друзьями".

Как же все-таки в условиях рыночной психологии разрешать противоречие между бизнесом, манипулирующим личностью, и стремлением подлинно личностных отношений, которое заложено Богом в нашу природу? Шостром сознается, что, являясь директором института, он и сам – бизнесмен, и, по сути дела, уклоняется от ответа: "С одной стороны, американский образ жизни и ныне действующая мораль предлагают нам быть настойчивыми и агрессивными и убирать конкурентов со своего пути. С другой стороны, деятели церкви внушают нам смирение, любовь к ближнему, которая куда важнее и человечнее конкуренции. Современный манипулятор глубоко чувствует это противоречие".

Ответ на этот вопрос, естественно, надо искать не у современных "пророков" или обличителей американского образа жизни, а в Евангелии. Нагорная проповедь Христа ставит все на свои места: "Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить: или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне" (Мф. 6, 24). "Маммона", запоминающееся арамейское слово, оставленное без перевода во всех языках, на которые переведен Новый Завет, означает обожествленное богатство, страсть к накопительству. Сегодня маммоной можно было бы назвать и всемирную экономическую систему, превращающую людей в своих покорных рабов.

Христианин служит одному Богу, поэтому идет наперекор системе, требующей от него включиться в тотальную цепь манипуляций людьми. Кем бы он ни был, чем бы ни занимался, к каждому человеку он относится как к бесконечно любимому Богом, настолько, что за него Сын Божий предал Себя на смерть. Поэтому, если он бизнесмен и оказался перед дилеммой, перед которой рано или поздно должен был оказаться: поступить ли как обычная "капиталистическая акула" или себе в убыток остаться человеком – он не будет раздумывать. Он служит Богу, а не маммоне.