Глава IV ГИПНОЗ—ПРОИЗВОДНОЕ ВНУШЕНИЯ - Внушение и мы - М.Л. Липецкий

Что нужно, чтобы жить с умом? Понять свою планиду Найти себя в себе самом. И не терять из виду

А. ТВАРДОВСКИЙ

Перед нами несколько человек. Все находятся в состоянии бодрствования. Одни после внушения не могут раскрыть кулак, другие отворачивают голову от склянки с водой, так как им внушили, что в ней нашатырный спирт, третьи “едят” внушенный шоколад, хотя в руках ничего нет, четвертые погружаются во внушенный сон.

Нет такого физиологического явления, которое нельзя было бы вызвать внушением. Не составляет исключения и сон. Мы уже знаем, что со времен Брэда внушенный сон называют гипнозом. Однако в наше время понятие “гипноз” значительно расширилось. Оно обозначает неполный, частичный сон, независимо от того, вызван ли он внутренними побуждениями или внешними факторами. Примером частичного сна могут быть дремотные состояния, когда человек слышит, что вокруг происходит, но сам не включается в события.

В свою очередь, внушение не ограничивается гипнозом, оно гораздо шире. Внушением вызываются не только сон, но и другие физиологические или даже болезненные состояния. Поэтому формулу нансийцев “Гипноза нет, есть только внушение” следовало бы перефразировать: гипноз — это одно из бесконечно возможных внушенных состояний.

Во внушенном сне объединяются в одно целое гипноз (частичный сон) и внушение (его источник). Где-то они накладываются друг на друга, совмещаются. В этом диапазоне гипноз вызывается внушением.

Естественно, внушенный сон сочетает в себе особенности внушения и частичного, дробного сна.

Мы описали различные приемы гипнотизации: фиксацию взгляда, пассы, звуковые воздействия. К ним прибегали Месмер, Брэд, Шарко и многие другие. Их применяют и в наше время. Все это способы опосредованного внушения. Воздействие на зрение, слух, кожную чувствительность в определенной ситуации прочно связалось с идеей сна, а поэтому становится ее проводником. Во времена Месмера те же пассы вызывали не сон, а конвульсии. Тогда пассы были проводником утвердившейся идеи исцеления через конвульсии.

По своему физиологическому механизму внушение сна не отличается от других внушений. И. П, Павлов утверждал, что внушенный сон — это условно-рефлекторная реакция на речевое воздействие. “Теперь постоянно применяющийся способ — повторяющиеся слова (к тому же произносимые в минорном однообразном тоне), описывающие физиологические акты сонного состояния. Эти слова суть, конечно, условные раздражители, у всех нас прочно связанные с сонным состоянием и потому его вызывающие”, — писал он.

За последние два — два с половиной десятилетия получено много сведений, которые не укладываются в классическое представление о сне как о разлитом торможении. Установлено, что во сне нервные клетки головного мозга проявляют большую активность, во сне работает примерно то же количество клеток, что и в бодрствовании. Этим и объясняется, например, тот факт, что полярный исследователь Нансен и его спутники засыпали, продолжая передвигаться на лыжах. Известны случаи, когда в походе солдаты предавались сну, не прекращая марша. Упомяну еще исследования, в которых здоровым людям предлагали сжимать кулак, когда во сне они услышат собственное имя. После того, как они засыпали, включался магнитофон с записью не менее 55 имен. Оказалось, что в ответ на собственное имя значительно чаще, чем на другое, у человека приходила в движение кисть и изменялась электроэнцефалограмма. Значит, во время сна в головном мозге анализируются словесные сигналы (К. А. Иванов-Муромский).

Известны случаи, когда во сне совершались величайшие открытия и создавались шедевры литературы и музыки. Д. И. Менделеев никак не мог выразить таблицей идею о периодической системе элементов. После трехдневной напряженной работы без отдыха он заснул и увидел сон, обессмертивший его имя. Вот так сам Менделеев рассказывает об этом: “Вижу во сне таблицу, где элементы расставлены как нужно; проснулся, тотчас записал на клочке бумаги — только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка”.

Нечто подобное произошло с работавшим над формулой бензольного кольца немецким химиком Ф. Кекуле. Во сне он увидел длинные линейные цепочки атомных связей ацетилена, как это было принято в химии. Но вдруг цепочки задвигались, сближаясь друг с другом, стали извиваться, как змеи. “Но что это? Одна из змей ухватила свой собственный хвост, и фигура эта насмешливо закружилась перед глазами. Пробужденный, как вспышкой молнии, я провел остаток ночи за разработкой следствий новой гипотезы. Давайте же учиться смотреть сны! Однако позаботимся и о том, чтобы не оглашать их до проверки бодрствующего ума”, — писал Кекуле.

Французский математик Анри Пуанкаре, не будучи в состоянии проинтегрировать уравнение, отложил его и лег спать. Под утро во сне ему представилось, что он читает студентам лекцию и интегрирует на доске оставленное уравнение. Пуанкаре проснулся и записал решение на бумаге.

Известный математик Гаусс во сне решил задачу, над которой бился 19 лет.

Итальянскому композитору Тартини долго не удавалось сочинение одной из сонат. Но однажды ему приснился черт, который, завладев его скрипкой, исполнил изумительную мелодию сонаты. Тартини, проснувшись, записал музыку, назвав ее “Трель дьявола”.

Ф. Вольтер во сне видел новый вариант “Генриады”.

А. С. Пушкину не раз снилось, что он сочиняет стихи. У него возле постели на ночном столике всегда были бумага и чернила.

Стивенсон писал, что самые лучшие новеллы он создавал во сне.

Приведенные примеры показывают, что во сне продолжается поиск, не завершенный в бодрствовании. Какое это имеет биологическое значение?

На этот вопрос пытается ответить советский исследователь В. С. Ротенберг. Но прежде чем познакомить читателя с его гипотезой, остановимся на современном понимании физиологической сущности сна.

В 1953 году Юджин Азеринский, аспирант профессора Клейтмана в Чикагском университете, обратил внимание на периодически появляющиеся у детей во время сна быстрые движения глаз. То же обнаружилось у взрослых. На этом основании был сделан вывод, что сон — состояние неоднородное, ему присуща цикличность. Это подтвердилось электроэнцефалографическим рисунком сна — регистрацией электрической активности мозга.

На ранних стадиях сна, когда еще сохраняется способность к произвольным движениям, основной ритм электрических колебаний такой же, как в спокойном бодрствовании, — 8—10 в секунду. Его называют альфа-ритмом.

Поверхностный сон (дремотное состояние) отличается бета-ритмом, частотой 14 колебаний в секунду и нерегулярными медленными волнами. С углублением сна медленные волны заметны все чаще, ими вытесняются другие электрические колебания.

Через некоторое время электроэнцефалограмма вдруг резко меняется, становится почти такой же, как в период засыпания, когда человек еще отвечает на вопросы, заметны движения глаз, начинается общая двигательная активность — спящий переворачивается с боку на бок, меняет положение рук, ног, головы, учащаются сердцебиение и дыхание. Разбудить человека в этот период очень трудно. Возникают парадоксальные отношения: человек “спит, как убитый”, а двигается и проявляет высокую электрическую активность мозга. Потому это состояние и названо парадоксальным сном. Этот сон непродолжителен; к тому же электроэнцефалографическая картина его такова, что он получил название быстрого сна, в отличие от ортодоксального, или медленного, сна. Смена быстрого и медленного сна в течение ночи происходит 5—6 раз.

В быстром сне переживаются сновидения. Разбуженный в это время человек обычно помнит, что видел сон, прерванный пробуждением. Таким образом, каждую ночь мы 5—6 раз переживаем сновидения. Однако запоминаем их далеко не всегда. И тут возникают новые вопросы.

Каково биологическое значение сна в целом? В чем биологический смысл его циклической неоднородности? Зачем нужны сновидения?

На эти вопросы сегодня еще нет удовлетворительного ответа. Можно только с уверенностью сказать, что сон восстанавливает работоспособность. Предполагают, что первым циклом обеспечивается минимальный — аварийный — запас работоспособности (а вдруг больше спать не придется!). Последующие циклы дополняют и завершают подготовку организма к бодрствованию.

Высказывалось предположение, что в период сновидений перерабатывается и запечатлевается в долговременной памяти поступившая в течение дня информация. Быстрым сном устраняются тревоги, эмоциональные напряжения, обеспечивается эмоциональная адаптация, психологическая защита от неудовлетворенности собой, от внутренних конфликтов.

Многие исследователи склоняются к мысли, что медленный сон играет важную роль в организации долговременной памяти и в воспроизведении (извлечении из памяти) материала, усвоенного в течение дня.

В. С. Ротенберг полагает, что во время быстрого сна осуществляется поисковая активность. Ею компенсируется поиск, не завершенный в бодрствовании.

Незавершенность поиска — пищи, средств защиты, сексуального партнера — ставит любой живой организм в биологически затруднительное, а порою опасное положение. У человека состояние неудовлетворенности часто может быть вызвано еще поиском факторов духовного или социального содержания. Примирение конфликтующих мотивов осуществляется “на языке образов сновидений”. Если примирение не состоялось, развивается невротическое и психосоматическое (телесное, психически обусловленное) заболевание.

Надо полагать, что состояние гипноза родственно быстрому сну. В обоих случаях на электроэнцефалограмме отмечается высокая электрическая активность мозга. Как и в быстром сне, в гипнозе бывают сновидения. Пациенты обычно рассказывают о них после пробуждения.

Во внушенном сне сохраняется речевая связь с гипнологом. Она используется для вторичных внушений — экспериментальных, лечебных или других, проводимых для активизации резервных психических и физических возможностей человека. Внушения в гипнозе относятся ко вторичным потому, что первичное — это сам внушенный сон. Одно внушение как бы надстраивается над другим.

Речевую связь с гипнологом называют раппортом. Раппорт может быть изолированным и распространенным. В первом случае гипнотик реагирует только на слова гипнолога, во втором — в контакт с ним могут вступать и другие лица. Раппорт не является специфической особенностью внушенного сна, с ним приходится встречаться и во сне обычном. И. П. Павлов идентифицировал раппорт с мозговым сторожевым пунктом. Например, мельница работает — мельник в это время может крепко спать. Но стоит появиться перебоям в работе мельницы, как он тут же пробуждается.

Само по себе наличие раппорта указывает на дробность внушенного сна.

Вторичное внушение может реализоваться и в гипнозе, и после пробуждения (постгипнотическое внушение) или начинаться в гипнозе и продолжаться после выхода из него. Это определяется инструкцией гипнолога.

Так я внушал пациенту в гипнозе в одном случае, что он сейчас катается на лодке, в другом — что будет кататься после пробуждения, а в третьем — что катается сейчас и продолжит это занятие после пробуждения. Во всех вариантах больной реально воспринимал лодку, море или реку и греб мнимыми веслами.

Внушение в гипнозе, как и в бодрствовании, опирается на эмоциональнее воображение, психологическую установку и конформизм. Но имеются и существенные различия.

При внушении в бодрствовании человек выступает одновременно и роли исполнителя и наблюдателя. Как наблюдатель он активен и критичен, но не может воспрепятствовать исполнению внушения. Такого рода ситуации мы описали чуть раньше.

Реализуя внушение в глубоком гипнозе, субъект выступает только в роли исполнителя. Здесь нет расщепления личности.

И все же четких границ между поведением субъекта при внушении в бодрствовании и в гипнозе нет. Существует много переходных ступеней, которые связаны как с глубиной внушенного сна, так и со вторичной внушаемостью в нем..

В. М. Бехтерев выделил три стадии гипноза.

1. Малый гипноз. Гипнотик может противостоять внушению, сохраняя связи с окружающей действительностью, способен двигать всеми членами тела, хотя и ощущает слабость в теле и тяжесть век.

2. Средний гипноз. У гипнотика притупляется восприятие окружающего, наступает пассивное подчинение внушению. Содержание последнего сохраняется в памяти. Гипнотик сохраняет любую приданную ему позу, даже неудобную. Сам изменить ее не может.

3. Глубокий гипноз, который называется еще сомнамбулизмом. В этом состоянии наступает полная дезориентация. После пробуждения гипнотик не помнит о своем поведении в гипнозе, которое было вызвано внушением.

Степень погружения в гипнотическое состояние неодинакова у разных людей. Она обычно углубляется при повторных сеансах.

В последние два-три десятилетия предпринимается много попыток теоретического обоснования глубины внушенного сна. Большую помощь исследователям здесь может оказать электроэнцефалографический рисунок.