12. Использование гипноза в психотерапии: конкретные техники - Мудрость Милтона Эриксона - Р. Хейвенс

Хотя применение гипноза принципиально не изменяет цели психотерапии и ее процедуру, оно дает пациенту возможность пережить многие вещи, научиться им и сделать то, что в обычном состоянии бывает трудно или даже невозможно. Особенно это справедливо в тех случаях, когда пациенты во время транса приобретают умение функционировать более полноценным образом на бессознательном уровне. В некоторых случаях пациенты прогрессируют самостоятельно, будучи погруженными в глубокий транс и получив инструкции использовать свои новые умения, для того чтобы сделать то, что необходимо. Некоторые пациенты обучаются в трансе всему необходимому с минимальной степенью косвенного или общего руководства.

Однако большинству пациентов требуется специальное обучение и указания, чтобы они могли научиться конструктивно применять свои гипнотические способности. В таких обстоятельствах гипнотерапевт должен быть подготовлен к тому, чтобы принять более активную роль в обучении и процессе самоисследования. Кроме того, гипнотизер должен быть знаком с конкретными техниками, использовавшимися Эриксоном для получения необходимой информации, для выработки эффективных планов будущего прогресса и более объективной оценки внутренних и внешних реалий, а также для высвобождения подавленных воспоминаний и их переоценки. Техники, необходимые для достижения этих целей, а также общие соображения, связанные с их применением, являются основной темой высказываний Эриксона, приводимых в настоящей главе.

Идеомоторные реакции

Известны многочисленные случаи, когда пациент просто не способен выдавать на сознательном уровне информацию, необходимую для успеха психотерапии. Этому могут препятствовать какие-либо убеждения на уровне сознательного ума, либо локализация данной информации исключительно в бессознательном, что делает ее недоступной для индивида на сознательном уровне. В любом случае может быть выгодно получать информацию непосредственно из бессознательного без ее предварительного осознавания.

Однако если просто предложить загипнотизированному индивиду сообщить на вербальном уровне необходимую информацию, это скорее всего не даст никакого результата. Большинство субъектов при общении с гипнотизером используют сознательный ум, обращаясь к сознанию, чтобы сообщить то, что они наблюдали, когда их сознание было обращено к бессознательному функционированию. Разговор с загипнотизированным пациентом напоминает попытки беседы со спящим, которому предлагают рассказать о своих сновидениях; при этом субъект будет то погружаться в сон, то выходить из него, периодически рассказывая о дальнейшем развитии сновидения. Хотя сообщений такого типа может быть вполне достаточно для понимания того, что именно переживает субъект, при этом довольно трудно адекватным образом достичь глубоко вытесненного и несущего высокую эмоциональную заряженность материала. Скорее всего, бессознательное будет продолжать предохранять сознательный ум, не давая доступа к необходимой информации, либо же сам сознательный ум начнет отрицать или искажать предоставляемую ему информацию.

Хотя есть возможность начать вербальное взаимодействие непосредственно с бессознательным загипнотизированного пациента, многие субъекты находят для себя довольно затруднительным научиться участвовать в автоматической и непреднамеренной вербализации необходимой информации. Большинству людей гораздо легче научиться автоматической и бессознательной двигательной реакции — например, непроизвольным движениям пальцев. Загипнотизированные субъекты могут быть обучены, как позволять себе эти бессознательные ответные реакции без участия в них сознательного ума. Затем их можно научить, что движения пальцев одной руки будут означать “да”, а другой — “нет”. Таким образом может быть получен как бессознательный ответ на многие вопросы, так и большое количество новой информации, хранившейся в бессознательном.

Некоторые гипнотизеры устанавливают специально разработанный код для подачи сигналов пальцами, когда движение каждого пальца имеет собственное значение — например, “может быть” или “никогда”. Другие полагаются на бессознательные движения головы или ног пациента. В сущности, не имеет значения, какая именно идеомоторная система используется в данном случае. Если взять небольшой груз и подвесить его, подобно маятнику, на нити между большим и указательным пальцами, он будет раскачиваться в любом направлении, реагируя на незаметные идеомоторные движения руки. Эти движения могут быть использованы для того, чтобы передавать ценную бессознательную информацию, так же как и движения пальцев. Движение дощечек с буквами на спиритическом сеансе представляет собой классический пример идеомоторной реакции. Основная польза от сигналов, подаваемых движениями пальцев, состоит в том, что такие движения могут быть довольно легко преобразованы в автоматическое рисование или автоматическое письмо.

Ни одна из идеомоторных систем не требует погружения в глубокий транс для эффективности своего использования. Обычно бодрствующие люди проявляют вполне удовлетворительную бессознательную реакцию, если им обеспечить возможность идеомоторного проявления данной реакции и дать специальные задания, чтобы занять или отвлечь их внимание на уровне сознательного ума. Многие довольно часто что-то рисуют или чертят в то время, когда они заняты выполнением какого-то другого задания. Полученный таким образом результат может быть столь же насыщен бессознательными символическими сигналами, как и автоматический рисунок у глубоко загипнотизированного субъекта. Следует помнить, что вызывание простой идеомоторной реакции — движения пальцами или левитации руки — довольно часто использовалось Эриксоном как средство наведения гипнотического состояния, поскольку для того, чтобы позволить проявиться идеомоторным сигналам, люди должны войти хотя бы в умеренное диссоциативное состояние. Такая диссоциированная реакция может быть использована в качестве сигнала, указывающего на возникновение кратковременного состояния транса, для подтверждения субъекту наличия транса и для усиления диссоциированного внутреннего фокуса внимания, столь необходимого как для гипноза, так и для процесса бессознательного общения.

Обучая пациента тому, как развивать у себя самые незначительные идеомоторные проявления, можно вызвать автоматический рисунок и автоматическое письмо. Такие виды ответной реакции открывают прямой доступ к пониманию бессознательного. К сожалению, получаемые в результате использования автоматического письма тексты часто содержат слишком много метафор, игры слов и символических намеков, которые трудно или вообще невозможно расшифровать. Вероятность возникновения таких проблем уменьшается, если гипнотизер убеждает бессознательное пациента в том, что полученная информация будет храниться в тайне от его сознания и использоваться с предосторожностями. Иногда такие кодированные сообщения служат той же цели, что и сновидения, а их послания в символической форме представляют то, что сознательный ум пациента не может или не хочет понять до тех пор, пока не будет соответствующим образом подготовлен. Тогда в мгновенной вспышке озарения значение данных посланий становится понятным, и у субъекта происходит перенос психотерапевтически значимого обучения с бессознательного уровня на сознательный.

Вы не можете форсировать усилия пациентов, но можете дать им раскрыться полнее, предоставляя возможность проявить идеомоторные реакции, не доступные для сознательного ума.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 145)

Намеренно расширяя дистанцию между сознательной и бессознательной частью психики, мы приобретаем возможность установить связь с бессознательным более простым образом, чем когда обе части личности используют для этого такое средство, как речь [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Если с помощью определенных способов можно дать возможность различным аспектам психики выражать себя через простые и прямые методы общения, то каждый из таких аспектов может выражать себя более явственно и с меньшим внутренним сопротивлением [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Автоматический рисунок и автоматическое письмо могут быть дополнительными средствами доступа к бессознательному.

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 252)

При одновременном выполнении двух раздельных и не связанных друг с другом заданий, каждое из которых связано с другим уровнем осознания, что обычно невозможно на одном уровне сознания, существенное техническое соображение состоит в необходимости обеспечить определенные формы мотивации, достаточные для того, чтобы активизировать освоенную деятельность, продолжающую действовать на одном уровне сознания, вне зависимости от начала или продолжения другой деятельности на другом уровне [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 410)

Я сказал ей, что на сознательном уровне у нее может быть ошибочная убежденность в том, что она не способна к автоматическому письму, хотя я считаю что в действительности она вполне может это сделать. Таким образом, я вновь обращаюсь к ее бессознательному.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 159)

Некоторые люди — их довольно много — считают, что для овладения автоматическим письмом они должны пройти через такой же процесс обучения, который был необходим им, чтобы научиться писать. Они снова и снова демонстрируют свою убежденность в этом.

(Zeig, 1980, p. 222)

Рисование в гипнотическом состоянии вертикальных или горизонтальных линий может быть хорошим способом постепенного перехода к автоматическому письму для тех субъектов, которым иначе сделать это не удается [1961].

(Erickson, 1980, Vol. I, 5, p. 135)

Да, обычно при автоматическом письме существенно экономятся силы.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 405)

Психотерапевт никогда не должен говорить пациенту, что для бессознательных ответов почти всегда характерен сильный элемент персеверации [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

Однако эта персеверация идеомоторной активности будет гораздо более кратковременной, если бессознательное хочет, чтобы об этом знало сознание; при этом латентный период и диссоциированный характер реакции существенно уменьшаются, хотя бессознательные ответы могут быть значительно отсрочены, пока бессознательное проходит через процесс формулирования своего ответа и принятия решения о том, высказывать его или нет [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 305)

В данном случае мы не наблюдаем со стороны сознательного ума никаких помех процессу автоматического письма [1941].

(Erickson, 1980, Vol. I, 19, p. 409—410)

Это свидетельствует о том, что при использовании только лишь одной формы общения борьба между экспрессивными и репрессивными силами может возрастать [1938].

(Erickson, 1980, Vol. III, 17, p. 174)

Возможно, наличие столь хорошо организованной двойственной личности может быть существенным предварительным условием для успешного применения таких методов, как автоматическое рисование и автоматическое письмо, созерцание зеркала и т.п., поскольку их успешность зависит от наличия довольно высокой степени истерической диссоциации [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, pp. 251—252)

В расшифровке автоматического письма, так же как и в интерпретации сновидений, каждый из элементов может иметь двойное и даже тройное значение [1940].

(Erickson, 1980, Vol. III, 18, p. 186)

Когда пациентка сказала, что написанное выглядит “странно”, это значило, что оно было чуждым ее сознанию. Следует полностью осознавать возможное двойное значение некоторых слов — например, английское “sun” (солнце) по своему звучанию напоминает “son” (сын) и может восприниматься в таком значении. Вам необходимо всегда помнить о подобной возможности. Да, у меня могут быть свои представления о том, что означают те или иные вещи, но я не стану предлагать пациентке раскрывать то значение, которое она вкладывает в свои слова.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 410)

Когда человек в трансе говорит некоторые вещи, о которых вы знаете, что это ложь, необходимо учесть и то, что эти слова просто могут иметь другое значение...

В некотором смысле человек действительно говорит правду — правду, увиденную со своей, совершенно иной точки зрения. И помните, что вам как психотерапевту также приходится иметь дело со своими собственными, достаточно ригидными установками и взглядами.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 256)

Можно сделать неосознаваемое знаемым, не делая его знаемым. Вы делаете его знаемым с помощью автоматического письма. Вы делаете его незнаемым, складывая лист бумаги и откладывая его до тех пор, пока сознание не будет к этому готово.

(Erickson & Rossi, 1976, p. 166)

Вы не пытаетесь проявлять неуместное любопытство и позволяете пациентке скрывать то, что она считает необходимым, чтобы чувствовать себя в большей безопасности... Я тоже не проявляю любопытства и не пытаюсь читать, что она написала.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 379)

Проекция в будущее

Внимание Эриксона было прежде всего сосредоточено не на прошлых проблемах его пациентов, а на том, как они смогут в будущем приспособиться к реальной жизни. Поэтому первейший вопрос, с которым сталкивается психотерапевт, — по крайней мере, психотерапевт эриксоновской ориентации — “Что сейчас я или мой пациент могли бы сделать, способствуя благоприятным изменениям в будущем?” Это важный и весьма интригующий вопрос. К сожалению, большинство психотерапевтов полностью берут ответ на себя, определяя, что, по их мнению, должно произойти и какие именно изменения, по их мнению, являются желательными.

Эриксон же считал, что только сам пациент может реалистично ответить на этот вопрос, поскольку именно он обладает уникальными паттернами отношений, потребностей и событий, управляющих всей его жизнью. И хотя объективная информация и оценка реалистических возможностей в будущем не может быть получена с помощью сознательного ума, бессознательный ум обладает такой возможностью.

Этот аргумент создает основу наиболее удивительного, уникального и потенциально полезного психотерапевтического подхода, разработанного Эриксоном, — гипнотической проекции человека в воображаемое успешное будущее с последующим анализом реакции и переживаний субъекта, приведших к такому результату. Затем следует постгипнотическое внушение бессознательному, с помощью которого человек осуществит все те конкретные вещи, которые, как бессознательное уже показало, приведут к успеху. Этот процесс и является сущностью подхода Эриксона. Почти все виды применявшегося им психотерапевтического воздействия можно рассматривать как вариации этой основной темы. Во-первых, имеется объективно определенное терапевтом или пациентом положение дел после того, как проблемы будут решены. Во-вторых, имеется объективно определенная выполнимая последовательность событий, ведущих от существующей ситуации к этому желательному состоянию. И, наконец, в-третьих, психотерапевт осуществляет действия, обеспечивающие совершение пациентом всего того, что необходимо для перехода от существующей ситуации к желательному состоянию.

В обычной психотерапевтической обстановке психотерапевт, как правило, должен полагаться на умелое использование существующих потребностей, отношений и мотиваций с целью подтолкнуть пациента к желаемой ответной реакции. В гипнотерапии гипнотизер имеет возможность использовать постгипнотическое внушение, что дает пациенту возможность реагировать необходимым образом почти автоматически. Достижение положительного результата психотерапии обеспечивается, в сущности, именно за счет использования постгипнотического внушения, предопределяющего реакцию пациента. (Более подробное обсуждение данного подхода можно найти в работах: Erickson, M. H. Pseudo-оrientation in time as a hypnotherapeutic procedure, Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 1954, 2, 261—283; Havens, R. A. Posthypnotic predetermination of therapeutic progress, American Journal of Clinical Hypnosis).

Осуществимость и практическая применимость такого подхода зависит от нескольких факторов. Прежде всего, это способность бессознательного ума представлять в воображении возможное будущее так, что оно служит реалистической проекцией нынешних обстоятельств. Очевидно, что бессознательное в полной мере владеет этим искусством и может создавать необычайно точный образ возможных будущих событий, поскольку на него не оказывают влияния фантазии сознательного ума, его потребности и ограничения. Такая психотерапевтическая стратегия также зависит от конечного согласия пациента с проецируемой последовательностью “целительных” реакций, а способность гипнотизируемых субъектов воспринимать постгипнотическое внушение и выполнять его увеличивает вероятность того, что желаемые события действительно произойдут. Случаи, упоминаемые Эриксоном, в которых использовалась проекция в будущее и постгипнотическое внушение, демонстрируют возможность достижения почти чудесных результатов.

Однако пациенту нет необходимости и даже нежелательно осознавать эти проецируемые и оказывающие целительное действие формы поведения. Когда происходит осознание того, что необходимо сделать, многие пациенты вмешиваются в ход событий и неблагоприятно воздействуют на него, привнося в происходящее предпочтения и защиты. В большинстве случаев для возникновения сотрудничества с бессознательным с помощью постгипнотического внушения желательно вызвать амнезию. В результате пациент будет реагировать желаемым образом, не осознавая этого. Одно будет следовать за другим, и их проблемы разрешатся как бы сами собой.

Проекция в будущее может быть использована и для получения доступа к глубоко вытесненной информации. Проецирование пациентов в будущее, за пределы того момента, когда вытесненное выходит на поверхность, дает им возможность представить себе возможное положительное разрешение своих проблем и беспристрастно описать происходящее так, как если бы вытеснение было ликвидировано, а эмоциональные барьеры преодолены — по крайней мере, с точки зрения воображаемой будущей перспективы. Поэтому субъекту предлагается просто вспоминать и описывать то, что уже произошло. Желательно внушить или вызвать амнезию на такие воспоминания, чтобы предохранить сознательный ум и позволить вытесненному материалу оставаться вытесненным до тех пор, пока сознательный ум не будет готов к его восприятию. Гипнотерапевт в результате сможет понять, на что лучше всего направлять внимание пациента.

Эта техника была разработана на основе общего представления о том, что практика ведет к совершенству, что однажды начатые действия обладают тенденцией продолжаться и что деяния — это результат надежд и ожиданий. Все это было использовано для создания психотерапевтической ситуации, в которой пациент смог бы психологически эффективно реагировать на желаемые терапевтические цели как на нечто действительно достигнутое.

(Erickson, 1954, p. 261)

Так, пациенту дается возможность взглянуть отстраненным, диссоциированным и объективным (хотя в то же время и субъективным) образом на то, чего он — как он в данный момент верит — уже достиг.

(Erickson, 1954, p. 261)

Ориентация пациентов на будущее позволяет осуществлять гипнотическую работу в соответствии с общими личностными и бессознательными потребностями и способностями данного субъекта. Часто такой подход позволяет скорректировать ошибки и оплошности еще до того, как они будут совершены, предоставляя возможность лучше понять, как разработать подходящую технику. Субъекты с такой ориентацией часто оказывают психотерапевту неоценимую услугу в создании общей схемы процедур и техник, используемых впоследствии в гипнотерапии [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 165)

Субъектам, ориентированным на будущее, предлагается взглянуть на предполагаемую гипнотическую работу как на уже завершенную. Сообщая о своих “воспоминаниях”, они обеспечивают гипнотерапевта необходимым пониманием, приводящим к возможности проведения более серьезной работы в глубоком трансе [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 165)

Затем пациентка была переориентирована на будущее, отстоящее от настоящего времени примерно на три месяца, получив таким образом возможность рассказать психотерапевту о своем воображаемом лечении и выздоровлении [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, p. 164)

Сознательные фантазии не связаны с реальностью, самодостаточны и являются, по сути, эмоционально окрашенными мечтами о желаемом.

Однако бессознательные фантазии принадлежат к иному типу психологического функционирования. Они не самодостаточны и не отделены от реальности. Скорее, это в различной степени сформулированные психологические конструкции, которые бессознательное при наличии возможности готово сделать частью реальности. Они являются не мечтами о желаемом, а реальными намерениями, проявляющимися в подходящее время.

(Erickson, 1954c, pp. 281—282)

Это не бегство в воображение, а проявление в форме фантазий реальных возможностей субъекта, соответствующих его пониманию самого себя.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Эти фантазии соответствовали пониманию субъектом реально достижимых целей.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Очевидно, что для этих пациентов возникновение диссоциативного состояния, в котором они могут верить и чувствовать, что уже достигли чего-то полезного, дает им яркое и глубокое чувство достижения успеха, которое, в свою очередь, приводит к желаемой терапевтической переориентации.

(Erickson, 1954c, p. 283)

Когда я только начал изучение гипноза, я был чрезвычайно заинтересован его вербальной техникой. Вы предлагаете субъекту определенные идеи, оказывающие явное влияние на его будущее. Вы также отвлекаете его ум от настоящего. Вы отвлекаете ум субъекта от окружающей его реальности и направляете на внутренний мир переживаний... Я добиваюсь принятия моих вербальных высказываний, потому что лишаю пациентов права и возможности вступать в дискуссии о будущем. Так я приближаю отдаленное будущее к настоящему.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 254)

Выбор будущих дат лучше предоставить субъекту, поскольку гипнотизер может выбрать дату, неподходящую для данной ситуации.

(Erickson, 1954c, p. 263)

Вы предлагаете субъекту новые идеи и способы понимания, неопровержимым образом связывая их с отдаленным будущим. Важно предложить пациенту психотерапевтически значимые идеи и постгипнотические внушения таким образом, чтобы они были связаны с чем-то, что произойдет в будущем.

(Erickson & Rossi, 1975, p. 148)

Когда я устанавливаю ассоциативную связь происходящего сейчас гипнотического обучения с событиями, которые неизбежно должны произойти с ребенком пациентки, я распространяю обучение на будущее как своего рода неосознаваемое постгипнотическое внушение.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 298)

В бессознательном пациента возникает представление о будущем, а все его жизненные ситуации начинают восприниматься как реальные возможности по использованию данного представления с помощью поведенческих реакций субъекта, проявляющихся в зависимости от его внутренних потребностей и желаний.

(Erickson, 1954c, p. 282)

Бессознательному пациентов предоставляется специальное обучение, а затем создается возможность проявления этих видов обучения в их реакциях в соответствии с личностными потребностями индивидов.

(Erickson, 1954, p. 282)

Гипнотические и постгипнотические внушения можно давать в форме заинтересованности комфортом пациента, в форме объяснений и успокаивания, и все это формулируется таким образом, что позволяет распространить эти внушения на будущее — с подразумеваемым указанием некоторого временного промежутка, в течение которого цели будут удовлетворительно достигнуты [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 309)

С помощью постгипнотического внушения субъектам в состоянии транса могут даваться инструкции, которые в будущем станут управлять их поведением — хотя, конечно, лишь в определенной степени, приемлемой для них [1944].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 2, p. 21)

Такое использование феномена постгипнотического внушения создает обширные возможности для управления поведением субъекта в соответствии с его индивидуальными потребностями и паттернами реагирования, без зависимости от непосредственного руководства со стороны психотерапевта и от взаимоотношений с ним.

(Erickson, 1970, p. 996)

В феномене постгипнотического внушения заложены наибольшие психотерапевтические преимущества гипноза, поскольку такое внушение управляет будущим поведением субъекта.

(Erickson, 1934, p. 612)

Оживление

“Оживлением” здесь называется воспоминание о событии, переживаемое с такой интенсивностью и подробностями, что оно создает впечатление действительного повторного проживания первоначального события. Именно гипноз дает возможность такого погружения в прошлые события, которое может быть чрезвычайно полезным при психотерапии. Это перемещение в пространстве и во времени с повторным погружением в прошлое может давать субъекту возможность вспоминать давно забытые вещи, как усиливающие их, так и ослабляющие. Так у пациентов возникает возможность повторно пережить событие и отреагировать на него более конструктивным образом, чем было в исходном случае. Это может быть использовано для воскрешения старых, более эффективных паттернов реагирования или же для напоминания пациентам о позитивных аспектах их прошлого. Это может сосредоточить их сознание на событиях, которые первоначально понимались неверно, в особенности если неверное понимание привело к возникновению проблем в настоящем. Осознание причин и происхождения существующих в настоящее время установок и реакций может дать человеку возможность обрести более разумный взгляд на нынешние события. Гипноз даже позволяет изменить субъективные переживания пациента таким образом, что тот обретает способность на протяжении нескольких минут как бы повторно пережить всю свою жизнь, что приводит к необычайно ценному сдвигу в самопонимании.

Чтобы произошло “оживление”, требуется нечто большее, чем просто инструкция возвратиться в прошлое. Для большинства пациентов прежде всего необходимо устранить ориентацию их сознательного ума на настоящее, а затем постепенное перемещать фокус осознавания все дальше и дальше в прошлое. Когда диссоциация от настоящего и переориентация на прошлое с помощью прямого или косвенного внушения достигнута, яркие и подробные воспоминания всплывают из бессознательного и переживаются как действительно происходящие события. Однако следует помнить, что вытесненные воспоминания вытесняются по вполне определенной причине, и субъекту не следует вновь погружаться в эти переживания без той или иной формы защиты, такой как диссоциативная отстраненность от переживаемого или амнезия. Все это подробно обсуждается далее в настоящей главе.

Пациента, страдающего фобической боязнью дверных ручек, не следует лечить гипнозом, предлагая ему в трансе забыть о фобии, преодолеть ее, осознать всю глупость этого страха. Следует с помощью гипноза косвенно и осторожно выяснить историю происхождения фобии и восстановить у пациента его собственные позабытые и вытесненные паттерны нормального отношения к дверным ручкам.

(Erickson, 1941b, p. 17)

Процедура гипнотически вызываемой переориентации на прошлые события делает возможным оживление прошлых переживаний — как будто индивид действительно снова проходит через них, исключая таким образом влияние иных, обретенных позднее перспектив и вторичных эмоциональных реакций, возникающих в нормальном бодрствующем состоянии. Так, переориентация на прошлое позволяет “оживить” переживания в более упорядоченной последовательности и с большими подробностями, чем это возможно в обычном бодрствующем состоянии [1937].

(Erickson, 1980, Vol. III, 6, p. 52)

Есть три соображения, в высшей степени важных при гипнотерапии, позволяющие достичь эффективных результатов.

Первое — легкость и готовность, с которой динамика и формы неадекватного поведения пациента могут быть эффективно использованы для достижения желаемого психотерапевтического эффекта.

Второе — предоставляемая гипнозом уникальная возможность работать с различными аспектами личности раздельно и независимо, либо совместно, создавая тем самым различные очаги интеграции.

И, наконец, третье — важная и ценная особенность гипноза, позволяющая пациенту воссоздать и оживить прошлый опыт без искажающего влияния сознательного ума, что дает возможность развития понимания, приводящего к желаемым психотерапевтическим результатам [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 48)

Можно предположить, что с помощью гипнотической процедуры происходит своего рода устранение комплексов пациента, поскольку субъект приобретает возможность пережить их на сознательном уровне и таким образом обрести понимание своих реакций [1935].

(Erickson, 1980, Vol. III, 28, p. 327)

Гипноз предлагает способы достичь понимания процессов, приводящих к проявлению различных поведенческих феноменов [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 348)

Гипноз может быть применен, чтобы вызвать давно позабытые паттерны реагирования [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 11)

По мере того как мы растем, мы утрачиваем некоторые вещи, забывая их. Если же мы и вспоминаем их, то воспринимаем уже иначе, чем в то время, когда происходили сами события.

(Erickson & Lustig, 1975, 2, p. 7)

Вы вспоминаете: “Когда я был маленьким, я сильно испугался”. Сейчас, с точки зрения взрослого человека, вы сможете просто посмеяться над всем этим.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 322)

Вы обладаете опытом научения, полученным во взрослой жизни, и можете корректировать этот опыт, хотя реальной потребности в такой корректировке может не существовать... Опыт научения должен быть адекватно оценен.

Чтобы проявить прошлые воспоминания во всей их чистоте без какой-либо корректировки, в психотерапии используется гипноз. Так, мы сможем выяснить, чем воспоминания являются на самом деле, и научимся осознавать их без попыток изменить, приобретая возможность получить к ним доступ и оценить компоненты целостного понимания.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 214)

Когда пациентке была оказана достаточная поддержка, она сумела взглянуть в лицо источникам своего страха и в конечном счете смогла обрести забытые воспоминания, глядя в зеркало под гипнозом [1939].

(Erickson, 1980, Vol. III, 23, p. 253)

Я предпочитаю вначале вызывать у моих психиатрических пациентов регрессию к каким-либо приятным воспоминаниям, к чему-то хорошему... Я подчеркиваю, что принципиально важно осознать наличие в прошлом каких-то приятных вещей, поскольку они создают основу для правильной оценки тех трудностей, которые испытываются в настоящем.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 13)

В недавно проведенном экспериментальном исследовании (Platonov and Prikhodivny, 1930) помимо прочих интересных моментов отмечается, что возникающая в гипнотическом состоянии регрессия к более раннему периоду жизни действительно возможна. При этом происходит восстановление соответствующих паттернов поведения, свободных от влияния приобретенного впоследствии опыта [1937].

(Erickson, 1980, Vol. III, 6, p. 49)

Пациентка может вспомнить прошлые события на любом уровне, на котором пожелает. Я знаю, что могу вспомнить события, происходившие три недели назад. Если это могу сделать я, то могут и другие.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 391)

Я допускаю, что можно позабыть некоторые вещи по причине утраты определенных мозговых клеток, но утверждаю: к данной пациентке все это не относится.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 287)

Я придаю особое значение естественным паттернам памяти пациентки, не полагаясь на то, что она каким-либо образом вспомнит искусственно приобретенное научение.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 283)

При гипнотическом внушении совершенно нормальные взрослые люди могут претерпевать регрессию буквально до состояния маленького ребенка, с проявлением не только интеллектуальных и эмоциональных паттернов реагирования, но даже и мышечных рефлексов [1939].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 1, p. 11)

Первый вариант “техники замешательства” я разработал, чтобы вызывать у пациента регрессию.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8.08.1964)

Даются внушения для создания диссоциации от окружающей обстановки, затем подчеркивается, что неважно знать день недели и число, и в результате возникает амнезия на время, место и ситуацию, но сохраняется общее осознание своего “я” [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 46, p. 425)

Быстро и непринужденно перечисляются реалии сегодняшнего дня с постепенным соскальзыванием к будущему. При этом прошлое становится настоящим, а упомянутые реалии смещаются от прошлого, ставшего настоящим, ко все более отдаленному будущему [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 263)

Я устраняю реальность, возвращая пациента назад во времени.

(Zeig, 1980, p. 305)

А сейчас погружайтесь все глубже и глубже в транс, чтобы ваше бессознательное могло взаимодействовать с тем обширным запасом воспоминаний, который у вас имеется.

(Erickson & Lustig, 1975, 1, p. 3)

Во время гипноза некоторые внешние моменты действительно утрачивают для пациентов свою ценность, но внутренние образы эту ценность сохраняют. Более того, вы просто говорите о том, что происходило с ними в прошлом, это их прошлое, и я ничего им не навязываю... В памяти пациентов есть много различных образов, и они могут направить свое внимание на любой из них.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 8)

У вас уже есть много воспоминаний, и мне необходимо просто сказать вам нечто такое, что позволило бы получить доступ к ним. Вчера, когда я сказал вам: “Постарайтесь встать”, я извлек из памяти информацию о том времени в детстве, когда вы еще не могли встать на ноги. А еще было время, когда вы не могли даже сесть, потому что не знали, что означает слово “сесть”.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 231)

Роль гипнотизера была жестко ограничена инициацией процесса повторного проживания событий. Однажды начатый, этот процесс продолжался в соответствии с действительно существующими паттернами переживаний и ответных реакций [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. II, 29, p. 303)

Пациентка имела чрезвычайно большую степень свободы в исследовании своих прошлых возможностей — и все это благодаря подразумеванию.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 413)

Диссоциация

Хотя обычно при гипнотическом состоянии комфортность пациента и гибкость сознательного ума возрастают, а защитные механизмы ослабевают, это не происходит полностью и постоянно. Сознательный ум оказывается неспособным иметь дело со многими воспоминаниями, мыслями и взглядами. Однако довольно часто у пациента, если он умеет принимать отстраненную точку зрения, есть возможность сознательно просматривать внутренние события более объективно. Эта отстраненность подобна диссоциации сознания и бессознательного в глубоком трансе, за исключением того, что сознательный ум остается относительно более алертным и активным, извлекая понимание из того, что проходит через сознание. Процессы осознавания, обучения и понимания не передаются бессознательному уму, но сохраняются за диссоциированным, более объективным или отстраненным сознательным умом. Бессознательное используется для того, чтобы помочь сознанию научиться испытывать эту диссоциацию, и содержание бессознательного обычно представляет собой основной объем материала, рассматриваемого с этой объективной точки зрения. Однако активность сознательного ума при этом не подавляется и бессознательный ум не является единственно используемым типом функционирования. Вместо этого загипнотизированным субъектам предоставляется возможность увидеть свои воспоминания, мысли и переживания так, как будто они принадлежат кому-то другому. При этом субъект может вспоминать события, происходившие в раннем детстве, не осознавая в то же время, что это его детство. Он воспринимает индивидуальные паттерны мышления со всеми присущими им тенденциями, также не осознавая, что это его собственные паттерны. С помощью такой отстраненной объективной перспективы пациент получает возможность просмотреть и оценить большое количество событий, формируя в себе способность более адекватного анализа своей внешней и внутренней реальностей.

Кроме того, диссоциация может осуществляться не только по размерности “субъективность — объективность”. Так, например, пациенты могут испытывать чувство отстраненности от собственных эмоций, от интеллектуальных процессов или от физического состояния. Они могут переживать прошлые и настоящие события только на одном из этих уровней. Ограничивая восприятие одним из его аспектов и диссоциируясь от иных элементов события, они могут за один раз пережить ту часть события, которую могут вынести, интегрируя эти отдельные аспекты в одно целое по мере возрастания понимания. Использование такой мозаичной реконструкции часто позволяет субъектам вспомнить отдельные аспекты события, вытесненные прежде по причине их интенсивной эмоциональной заряженности, поскольку из них следуют невыносимые когнитивные смыслы, — например, “Мамочка ненавидит меня” — или же по причине связанного с ними физического дискомфорта. Понимание, возникающее по мере того как субъект вспоминает и осознает отдельные элементы первоначальной ситуации, позволяет постепенно реинтегрировать эти элементы в новую, более объективную картину. К болезненному или трудному для восприятия материалу может быть приобретен доступ в том случае, если он будет представлен по частям или каким-либо иным способом, смягчающим его болезненность.

Возможно, еще большее значение имеет то, что гипноз предоставляет пациенту возможность отстраниться от проблем, взглянуть на себя более объективным образом, исследовать свои возможности и способности и затем по одной разбираться со своими проблемами, вместо того чтобы быть погребенным под ними, утрачивая способность размышлять спокойно [1945].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 3, p. 54)

В отличие от обычного состояния сознания, гипноз позволяет отстраниться от одних идей и отношений, в то же время оживляя и усиливая другие идеи и отношения, что способствует более объективной оценке, определению и исследованию своих желаний, страхов, убеждений и понимания. Таким образом могут быть легче осуществлены сравнение внутренних ценностей, распознавание конфликтов и интеграция понимания [примерно 40-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 46, p. 425)

Переводя пациента в позицию наблюдателя, вы получаете полную свободу в исследовании его проблем и их разрешении.

(Erickson, 1980, IV, p. 396)

Устраняя субъективный аспект, вы получаете возможность осуществлять объективную работу.

(Erickson, 1980, IV, p. 394)

Отстраненный объективный наблюдатель может получить возможность восстановить детское восприятия, сохраняя при этом понимание, свойственное взрослому человеку. Это весьма ценное свойство транса. Роль отстраненного наблюдателя оказывается как бы центральным полюсом, фиксированной реальностью, на основе которой пациент может исследовать многие из своих детских переживаний с точки зрения взрослого. Воспоминания обычно неоднородны; как правило, это отдельные фрагменты детского и взрослого восприятия, взаимодействующие между собой.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 420)

Она не получила возможности поместить свое сопротивление между собой и терапией, но была поставлена в ситуацию объективного его рассмотрения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, pp. 289—290)

Так, пациент, выступающий в роли наблюдателя, в роли объективного и незаинтересованного постороннего лица, с помощью механизмов вытеснения и проекции может свободно проанализировать общую панораму своих переживаний, имея возможность распознавать ошибки и искажения без ослепляющего влияния эмоций [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 44)

В диссоциированном состоянии, помогающем распознавать разные переживания, вы можете лучше воспринимать различные вещи. Если эти переживания и состояния не влияют друг на друга, их наблюдение может иметь более объективный характер.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 417)

Объективный наблюдатель, рассматривающий и описывающий текущую реальность, может изменять картину реальности, сформировавшуюся у него в детстве.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 418)

Вам необходимо объективно взглянуть на субъективный личный опыт.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 394)

Когда вы помещаете пациента в позицию наблюдателя, это устраняет сомнительные аспекты его опыта из его сознания, позволяя субъекту воспринимать происходящее объективно и проявлять к нему любопытство, как к объективному явлению.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 394)

Во время гипноза можно довольно легко вызвать состояние глубокого транса, приводящее к полной переориентации пациента, вплоть до возникновения состояния деперсонализации.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 9)

Отметьте, как я принимаю и усиливаю деперсонализацию использованием слова “это”, противопоставленного той части личности пациентки, которую я называю словом “вы”. Пациентка может своими глазами видеть, как она пишет, но это подразумевает, что она не знает, что именно она пишет. Вы можете видеть не зная. Я, например, могу видеть эти книги. Вопросы, задаваемые пациенткой, так же как и ее странные чувства, свидетельствуют о диссоциативном процессе.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 400)

Диссоциация, отстраненность или отделение субъективного от объективного — еще один в высшей степени запутанный феномен, особенно важный для эффективности некоторых специфических форм научения (например, анестезия или эмоциональная объективность), позволяющий проводить его без сопротивления и мешающих субъективных реакций.

(Erickson, 1970, p. 996)

Субъект смог увидеть себя в различных ситуациях и в разные моменты жизни. Так он смог наблюдать свое поведение и реакции, делать сравнения и отмечать, как с возрастом изменялась взаимосвязь паттернов его реагирования.

(Erickson, 1954c, p. 2 62)

Когда возникает состояние диссоциации, может быть получена жизненно важная информация, которую в ином случае не сможет узнать ни пациент, ни психотерапевт.

(Erickson, 1934, p. 612—613)

Пациенту было дано внушение (которое он с готовностью принял), что он может осуществить краткий, но в то же время исчерпывающий обзор прошлых событий, которые видит в хрустальном шаре*.

(Erickson, 1954c, p. 2 62)

Затем с помощью погружения субъекта в гипнотический сон была создана ситуация, в которой субъект, не беря на себя никакой ответственности, смог получить доступ к вытесненному материалу [1933].

(Erickson, 1980, Vol. III, 5, p. 44)

Когда субъект не сообщает о своих сновидениях, это дает ему чувство свободы, совершенно безопасное само по себе и вполне соответствующее его бессознательным идеям о достижении свободы в гипнотическом состоянии. При этом используется уже знакомый ему опыт забывания и вытеснения. Так у субъекта возникает чувство безопасности и доверительности, что обусловливает реализацию посгипнотического внушения только лишь по желанию субъекта [1952].

(Erickson, 1980, Vol. I, 6, pp. 150—151)

Сновидения дают нам возможность оживить прошлые воспоминания и критически взглянуть на них с точки зрения взрослого восприятия.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 473)

Раскрытие вытесненных воспоминаний не происходит мгновенно. Скорее всего, вначале вы вспомните лишь небольшую часть воспоминания, а позднее — может быть, через неделю — еще одну часть.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 282)

Различные части события, складывающиеся таким мозаичным образом, позволяют вам постепенно вскрыть все забытое травматическое событие, происходившее когда-то давно в детстве... но продолжающее управлять поведением индивида, создавая в его жизни довольно серьезные помехи.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7)

Я полагаю, что при гипнотерапии следовало бы признавать чрезвычайную важность отстраненного, беспристрастного отношения, а также связанную с этим возможность извлекать отдельные фрагменты воспоминания.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 8. 08. 1964)

Диссоциация эмоционального отношения от интеллектуального содержания часто способствует лучшему пониманию как того, так и другого. Гипноз позволяет создавать такую диссоциацию, а при необходимости корректировать ее [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 48)

Вы обращаете внимание пациента на то, что вполне возможно вспомнить только фактическую сторону чего-либо без его эмоциональной окрашенности, и наоборот.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 348)

Можете ли вы понять, что у вас есть два типа реагирования — интеллектуальный и эмоциональный?

(Erickson & Rossi, 1979, p. 342)

Рассказ пациента был прерван, и ему были даны инструкции говорить только о том, что он сам видел и делал, не пытаясь интерпретировать происходившее.

(Erickson, 1954c, p. 265)

Я всегда провожу разграничение между мышлением и чувствами: мышление может быть правильным, но оно ограничено; чувства могут быть какими угодно, хотя с рациональной точки зрения они могут казаться совершенно иллюзорными.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 291)

Это правдоподобное объяснение, но это “эмоциональное объяснение”, характерное для повседневной жизни — ведь повседневная жизнь не является упражнением в правилах логики [1966].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 28, p. 267)

Мы движемся по трем различным путям — интеллектуальному, эмоциональному и моторно-двигательному. У некоторых индивидов моторно-двигательная активность явно преобладает.

(Zeig, 1980, p. 52)

У нас есть как аффективная, эмоциональная, так и когнитивная, интеллектуальная жизнь. Обычно еще в детстве нас учат делать основной упор на интеллект, как будто это действительно настолько важная вещь. Но я думаю, что важны все уровни личности.

(Zeig, 1980, p. 52)

Если у пациентов есть глубоко вытесненные воспоминания, это не означает, что их вообще нет. И, может быть, лучший путь вскрыть эти вытесненные и пугающие воспоминания — дать проявиться их эмоциональной, или интеллектуальной, или моторно-двигательной части, поскольку сами по себе эмоции никогда не могут раскрыть всей истории. А интеллектуальная часть воспоминания подобна всего лишь чтению о событии на страницах книги. На самом же деле действительные реакции не являются ни тем, ни другим.

(Zeig, 1980, p. 56)

Вы отделяете эмоциональное содержание от интеллектуального, поскольку весьма часто человек не имеет возможности смело взглянуть на действительное значение своего опыта. Люди плачут или у них внезапно возникает приподнятое настроение, но причина им неизвестна. При использовании гипнотической регрессии в психотерапевтических целях вы прежде всего раскрываете в состоянии транса вытесненные эмоции, помогая пациенту принять их. Затем пациента необходимо возвратить обратно в транс. Оставьте эмоции и позвольте проявиться интеллектуальному содержанию переживания. И, наконец, в третий раз погрузите пациента в транс, соединяя когнитивный и эмоциональный аспекты. Теперь субъект может выйти из транса, обладая полностью восстановленным воспоминанием.

(Erickson & Rossi, 1979, pp. 317—318)

Говоря иными словами, психотерапевт отделяет интеллектуальный аспект проблемы и оставляет только эмоциональный, проводя с ним необходимую работу. Так можно добиться того, что пациент полностью выразит эмоциональные аспекты травматического переживания. Либо это можно делать мозаичным образом. Пусть пациент восстановит хотя бы небольшую часть интеллектуального содержания прошлого травматического события; затем, хотя бы частично, — его эмоциональную окрашенность — и эти аспекты не обязательно должны быть связаны между собой.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7)

Мы даем пациенту новые возможности и устраняем нежелательные качества. Лучше всего, чтобы пациенты вначале пережили эмоциональный аспект воспоминания, а затем интеллектуальный, поскольку после того как испытаны сильные эмоции, у субъекта возникнет потребность в раскрытии их интеллектуального значения.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 330)

Пациентка стремилась пройти ограниченную, частичную психотерапию. Это было представлено ей таким образом, что даже ограничив все, она может расширить свою целостную проблему. Сама возможность размышления о проблеме была у нее вытеснена на эмоциональном, преимущественно бессознательном уровне, и психотерапия дала ей возможность обдумать не только события, приведшие к возникновению проблемы, но и некоторые эмоциональные ценности, восходящие к раннему детству [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 222)

Вы можете предложить пациенту сгаллюцинировать окружающий его защитный экран или непроницаемое одеяние и затем делать его все более тонким и прозрачным, пока он не сможет различить область, вызывающую тревожность. При этом процесс увеличения такой “прозрачности” можно будет остановить по желанию в любой момент.

(Erickson, 1980, Vol. IV, p. 396)

Амнезия

Амнезия, или потеря памяти о переживаниях и событиях, происходивших на протяжении определенного времени, — вполне обычное и довольно часто встречающееся явление. У всех нас возникает амнезия по отношению к тем или иным переживаниям раннего детства, а изо дня в день появляются новые формы амнезии. Некоторые из них весьма краткие, как те случаи, когда вы вдруг забываете о том, что говорили или делали; другие более длительные, как в тех случаях, когда вы не можете вспомнить виденный сон. Некоторые виды амнезии возникают как прямой результат внушения, получаемого нами в бодрствующем состоянии от нас самих или другого человека. Случайно брошенные слова “Забудь об этом” могут вдруг оказаться необычайно эффективными, и тогда “это” оказывается полностью вычеркнутым из сознания.

Эриксона всегда интересовали такие происходящие в повседневной жизни случаи амнезии, поскольку амнезия может быть весьма полезной способностью для многих пациентов, а выяснение обстоятельств, вызывающих ее в повседневной жизни, позволило бы разработать целый ряд техник, способствующих намеренному созданию амнезии во время сеанса гипноза. Амнезия — прямой и достаточно простой метод защиты субъекта от травмирующих переживаний. После того как пациент признает свою способность забывать любые события, происходящие с ним во время гипноза, он может позволить себе пережить многое из того, что прежде старательно избегалось. При этом он будет полностью уверен, что если какое-либо из этих событий окажется чрезмерно неприятным или начнет вызывать слишком сильные изменения, его можно будет просто забыть.

Одним из интересных свойств этой способности забывать определенные вещи является тот факт, что даже забытые события связаны с приобретением нового опыта научения, который потом может быть весьма эффективно использован, даже если человек не имеет ни малейшего представления о том, когда или где он научился всему этому. Многие патологические проявления оказываются следствиями проявлениями неадекватных форм научения, которое не может быть скорректировано, поскольку пациент даже не знает о его существовании. Так может происходить забывание первоначальных обучающих ситуаций по причине травмы, приведшей к их вытеснению, либо по причине безобидной амнезии. В любом случае, даже если травматическая ситуация оказалась забытой, приобретенное в это время неадекватное обучение сохраняется и продолжает оказывать влияние на индивида. Гипнотерапевт, мыслящий творчески, подобно Эриксону, использует эти последствия амнезии для создания нового, более продуктивного научения без сознательных воспоминаний о состоянии транса, ставшего причиной возникновения данного научения. Таким образом предупреждается нежелательное вмешательство сознательного разума, изменяющего бессознательное научение и понимание, полученное при таком переживании.

Известно, что Эриксон вызывал у пациентов амнезию по отношению к самому факту пребывания в трансе, переводя таким образом в бессознательное все полученное в трансе научение и позволяя человеку осознать его лишь в подходящих обстоятельствах. Обычно он достигал этого довольно простым приемом, делая субъекту замечания в момент выхода из транса, связанные с беседой (или прямо продолжавшие ее), происходившей перед началом наведения. Необходимая для этого переориентация возвращала субъекта обратно, к началу возникновения транса и вычленяла сам транс как отдельный, замкнутый в себе диссоциативный феномен, который по этой причине трудно вспомнить.

Эриксон явно предпочитал такой подход прямому внушению “забыть”, которое часто парадоксальным образом лишь усиливает воспоминание субъекта. У Эриксона было строгое правило: никогда прямо не предлагать пациенту сделать то, что ему необходимо сделать. Наоборот, он считал необходимым создавать стимулирующие ситуацию и переживания, которые вызывают желаемую ответную реакцию естественным и неосознаваемым образом.

Некоторые специфические формы амнезии — дело вполне обычное в повседневной жизни. Их исследование может представлять собой достаточно большой психотерапевтический и чисто теоретический интерес, связанный с возможностью обретения нового понимания как механизмов вытеснения, так и механизмов его преодоления, позволяющих избежать воздействия вытесняющих факторов [1933].

(Erickson, 1980, Vol. III, 5, p. 38)

У нас есть склонность спонтанно забывать определенные детали ситуации при фиксации на общем ее гештальте или основной цели [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 59)

Даже то, что хорошо усвоено пациентом, оказываясь вне соответствующего контекста, может становиться лишенным смысла, приводя таким образом к случаям амнезии [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 7, p. 56)

Главное отличие между гипнотически вызванной амнезией и амнезией в повседневной жизни состоит в том, что в первом случае амнезия вызывается намеренно и контролируется другим человеком, в то время как сходные явления в повседневной жизни не так легко подчинить внешнему воздействию, поскольку они зависят прежде всего от внутренних процессов личности [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 58)

Амнезия, возникающая в результате прямого внушения, — феномен, проявляющийся в повседневной жизни чаще всего у детей, хотя он наблюдается и у взрослых [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 62)

Итак, амнезия явно имеет отношение к утрате важных ассоциативных связей, что вызывается определенными внешними воздействиями, отвлекающими субъекта и нарушающими его “поток мыслей” [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 60)

Вы можете забыть все. Вы можете забыть даже то, что еще в детстве научились поднимать руку. Вам нужно было научиться двигать рукой. И было время, когда вы даже не знали, что это ваша рука.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 47)

Иногда вы сидите, беседуя с новым другом, имя которого вам известно, вдруг к вам приходят иные мысли, и вы понимаете, что забыли имя своего приятеля. Такая ситуация довольно легко может возникать в бодрствующем состоянии и так же легко — в гипнотическом, с помощью простого требования [1962].

(Erickson, 1980, Vol. II, 33, p. 347)

В обычном состоянии сознания для создания амнезии может проводиться прямое внушение. Однако опыт автора показывает, что такое внушение оказывается более эффективным, если дается как бы случайным и непреднамеренным образом, без повторения, при обстоятельствах, включающих в себя определенные формы достаточно сильных эмоций... А повторение инструкции “забыть” лишь способствует запоминанию, в отличие от более “нейтральных” инструкций [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 64)

Существуют отдельные состояния сознания, которые могут спонтанно возникать в повседневной жизни независимо друг от друга, приводя к полной амнезии. Если это происходит иногда совершенно спонтанно, то можно не сомневаться, что такая же ситуация создается при психотерапии, чтобы намеренно вызвать гипнотическую амнезию [примерно 60-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 8, p. 62)

С помощью регрессии вы получаете от пациента всю необходимую информацию, и данная информация даст вам понимание многих специфических аспектов личности вашего пациента, который затем будет испытывать полную амнезию в отношении всего, что он вам рассказал. Пациент не вспомнит, о чем говорил, но вы-то будете это знать. Так вы сможете направлять ход мыслей пациента, все ближе и ближе подводя его к обсуждению действительной проблемы и определяя особенно значимые слова, относящиеся к травматическом опыту, не осознаваемому данным пациентом. Таким образом вы будете лучше понимать скрытый смысл того, о чем он говорит.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 7—8)

Вам нет необходимости запоминать. Важно то, что определенный опыт за­фиксирован в вашем уме. Однажды вы сможете получить ко всему этому доступ. Вам лишь необходимо знать, что все эти вещи уже есть в ва­шем уме.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 260)

Кроме того, гипноз позволяет быстро отступить, если пациент еще не готов. При этом ничто достигнутое не будет утрачено [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 58, p. 523)

Вместо того чтобы падать в обморок каждый раз, когда вы будете открывать в себе нечто такое, что вам не хотелось бы знать о самом себе, вы сможете наконец начать изучать себя. Просто забудьте обо всем этом. Ведь вы не знаете, что именно бессознательное хотело бы позволить вам знать о себе.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 50)

В состоянии транса субъект может ярко и живо вспомнить давно забытый и подавленный опыт, подробно рассказать об этом психотерапевту а затем, выйдя из состояния транса, забыть о нем. Такая способность оказывается чрезвычайно полезной в экспериментальной работе, поскольку дает возможность вскрыть воспоминания, к которым иным путем невозможно получить доступ, и таким образом исследовать прошлый опыт субъекта.

(Erickson, 1954b, p. 23)

Другими словами, амнезия позволяет пациентам соприкоснуться с материалом, принадлежащим их собственному прошлому опыту, но по причине вытеснения не осознаваемому ими. Так эти пациенты приобретают возможность критического объективного понимания неосознаваемого материала из своего собственного прошлого, а также способность реорганизовать его в соответствии с его действительным значением и своими личными потребностями [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 42)

Приступая к гипнотерапии, особенно на ее ранних стадиях, важно вызвать у пациента амнезию на некоторые безопасные воспоминания, а затем восстановить эти воспоминания вместе с некоторыми другими, не столь важными, но также забытыми воспоминаниями [1948].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 4, p. 42)

Напоминая пациентам, как легко удовольствие и страх сменяют друг друга, я способствую возникновению у них гибкости по отношению к функционированию их собственного ума.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 347)

Вы задаете вопрос, и перед тем как получить ответ, успеваете сказать о многих важных вещах, и только после этого возвращаетесь к первоначальному вопросу. Так вы скрываете значимый для вас материал, как бы берете его в скобки. Это очень важный принцип вызывания гипнотической амнезии с целью предотвратить отрицание значимых вопросов сознанием пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 101)

Для создания гипнотической амнезии создается установка “Я не знаю”.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 103)

Способ переориентации во времени с помощью вызывания ряда мыслей и ассоциаций, предшествующих возникновению транса, по наблюдениям автора этих строк, оказывается гораздо более эффективным для вызывания постгипнотической амнезии, чем прямое директивное внушение. При этом просто вызывается доминирование предшествующих паттернов мыслей и ассоциаций [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 15, p. 348)

Вы подчеркиваете, что пациент, вне всякого сомнения, скрывает многие вещи, которые на самом деле нет никакой необходимости утаивать. Почему бы не раскрыть эти вещи, если они вполне безопасны, скрывая в то же время действительно опасные?

(Erickson & Rossi, 1979, p. 348)

Амнезические барьеры преодолеваются с помощью определенных переживаний, способствующих возникновению ассоциаций, относящихся к забытым событиям [примерно 50-е годы].

(Erickson, 1980, Vol. III, 7, p. 55)

Снижение болевых ощущений

Возможно, вследствие собственной сильной хронической боли, вызванной различными физическими недомоганиями, Эриксон всегда интересовался использованием гипноза для снижения болевых ощущений. Он использовал данный подход как для самого себя, так и при работе с многочисленными пациентами. Его сообщения о скорости и эффективности снижения болевых ощущений, даже в наиболее запущенных случаях рака, без сопутствующих наркотикам побочных эффектов, подтверждены сведениями многих других исследователей. И действительно, ни одно из других полезных свойств гипноза не получило столь широкого и повсеместного признания и применения. Достигаемое с помощью гипноза снижение болевых ощущений стало признанным фактом, ведущим ко все более широкому использованию гипноза для этой цели.

Эриксон разработал многочисленные техники для снижения и даже полной ликвидации болевых ощущений у своих пациентов. Более подробное обсуждение этих вопросов читатели могут найти в книге Эриксона и Росси “Гипнотерапия: исследовательский дневник” (Erickson & Rossi, Hypnotherapy: An exploratory casebook, Irvington Publishers, 1979, pp. 94—142). Во многом подход Эриксона к проблеме использования гипноза для снижения болевых ощущений принципиально не отличался от применения гипноза в других проблемных ситуациях. Использовалась та же динамика, и гипноз играл ту же роль, что и при других терапевтических случаях. Очевидно, что для облегчения физической, эмоциональной и психологической боли требуются одни и те же процедуры.

Эриксон признавал, что все люди обладают способностью приуменьшать, игнорировать или даже забывать чувство физического дискомфорта. Эта способность тем или иным образом проявляется еже­дневно. Задача Эриксона состояла в том, чтобы обучить пациентов применять такой естественно возникающий феномен (или ранее приобретенное научение) для снижения реальных болевых ощущений. При этом гипноз использовался им для того, чтобы просто облегчить этот процесс научения.

Некоторые люди приобретают способность к такой самоанестезии по отношению к определенным специфическим видам боли с помощью тех же психологических и поведенческих механизмов, которые они уже использовали раньше, чтобы не обращать внимание на очки или на то, как их ноги давят на пол. Другие могут научиться настолько интенсивно сосредоточивать внимание на вещах, не имеющих никакого отношения к чувству боли, что при этом и сама боль как бы уходит из поля сознания. В иных случаях пациентам можно помочь повторно пережить происходившие с ними ранее случаи анестезии, перенося их в настоящее время. Можно предложить им представить и описать состояние полного комфорта в таких подробностях, что воображаемые обстоятельства начинают восприниматься как реальность. Так у пациентов проявляется любая приемлемая для них степень анестезии. Чувство дискомфорта может переместиться в другую часть их тела, изменяя свою интенсивность и качество в соответствии с нуждами субъектов.

В одних случаях достаточно погрузить пациента в транс и дать бессознательному инструкцию создать чувство комфорта, тогда как в других случаях необходима целая программа обучения с использованием регрессии, “оживления”, диссоциации, амнезии, метафор и косвенных форм общения. Некоторые из наиболее сложных творческих и косвенных форм психотерапевтического воздействия были разработаны Эриксоном для помощи пациентам, страдающим от болевых ощущений. Так, например, он рассказывал одному пациенту о выращивании помидоров, перемежая свои комментарии внушениями, направленными на релаксацию и чувство комфорта. Пациент отказался от гипноза, но Эриксон использовал его интерес к цветоводству и желание избавиться от страданий, создавая таким образом у него чувство комфорта, и тот научился испытывать его, не осознавая, как это происходит.

Боль в любой сфере физической, эмоциональной или интеллектуальной жизни ослабляет человека и поэтому требует профессионального вмешательства. Не имеет значения, где именно эта боль локализована, — гипноз может и должен быть использован, чтобы помочь пациенту научиться реагировать на боль более комфортным и адекватным образом, а по мере возможности ликвидировать ее источник.

Боль не любит никто.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Боль — мучительная вещь, она нарушает целостность личности.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Боль — довольно сложное образование, состоящее из воспоминаний о пережитых в прошлом случаях боли, болевых ощущений в настоящее время и предчувствия таких ощущений в будущем. Так, испытываемая в настоящее время боль осложняется воспоминаниями о прошлом опыте и возможностью возникновения боли в будущем. [1967].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 24, p. 238)

Поскольку боль представляет собой сложное образование, гипноз является более эффективным средством работы с ней, чем если бы боль была всего лишь сиюминутным явлением [1967].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 24, p. 238)

Что значит для человека чувство боли? Недееспособность — в самом широком смысле этого слова.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 18.07.1965)

Психологические паттерны личности, обусловленные культурой и индивидуальными способностями, имеют для нас даже большее значение, чем физиологическая боль [1959].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 27, p. 256)

Очевидно, что у пациента уже сложилась установка, согласно которой посещение зубного врача ассоциируется с повышенной чувствительностью к боли. Когда эта ригидная установка была удовлетворена, у него смогла возникнуть зубочелюстная анестезия. Это можно сравнить со случаем, когда расслабление одних мышц позволяет напрячь другие [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 169)

Принятие невротического убеждения и его использование для создания с помощью гипноза области повышенной чувствительности удовлетворило потребность пациента быть способным переживать боль без самих болевых ощущений [1965].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 20, p. 218)

Не совершайте ошибку, пытаясь отбрасывать слишком многое.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 277)

Остальную часть сеанса я продолжал проводить внушения, связанные с болью и ее неприятием, не говоря при этом пациентке прямо, чтобы она пыталась отвергать боль.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Если вы сможете тем или иным путем овладеть вниманием пациента настолько, что у того проявится опыт прошлого научения, вы избавите его и от боли. При этом не имеет значения, будете ли вы погружать пациента в гипнотический сон, пробуждать от него или поддерживать состояние двойного осознавания [1960].

(Erickson, 1980, Vol. II, 31, p. 317)

У вас может возникать анестезия в различных частях тела — вы используете это постоянно, каждый день. Вы забываете о ботинках на своих ногах, не чувствуя их, об одетых очках или бусах на шее. Однако вы очень быстро вспоминаете об этих вещах, если обращаете на них внимание. Когда вы вызываете у пациента изменение восприятия, это приводит к подобному типу осознания, в котором используется научение, полученное в процессе повседневной жизни [1959].

(Erickson, 1980, Vol. III, 4, p. 31)

Люди могут довольно быстро научиться “включать” или “выключать” у себя боль, каталепсию и другие виды субъективных переживаний [1973].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 29, p. 280)

Один из лучших способов ослаблять боль — научить пациента сохранять состояние каталепсии [1973].

(Erickson, 1980, Vol. IV, 29, p. 279)

Когда у пациента начинает возникать легкий транс, я ускоряю данный процесс, делая его скачкообразным. При этом я сохраняю за собой право напоминать о чувстве боли, чтобы пациент знал, что я не боюсь говорить об этом и не сомневаюсь, что он освободится от боли, потому что я с легкостью упоминаю о боли, делая это обычно в контексте отрицания и освобождения от нее или трансформации боли в другие ощущения [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 10, p. 286)

Это — вызов для нее. Когда я говорю пациентке, что она не способна описать чувство облегчения, комфорта и другие ощущения, которые она хотела бы испытывать, это оказывается для нее вызовом, и таким образом я заставляю ее описать все эти ощущения. А когда она начинает описывать их, у нее может появиться естественное желание испытать эти ощущения в действительности, поскольку как иначе описать их? Действительно, как вы можете описать визуальную сцену? Вам необходимо закрыть глаза и внимательно рассмотреть отдельные фрагменты визуального образа. Так и пациентка должна испытать различные ощущения, которые ей хотелось бы описать.

(ASCH, 1980, Запись лекции, 2.02.1966)

Бессознательное внимание пациента может иметь различные точки фокусировки, и если вы перемещаете его с той или иной части тела, то не утрачиваете интеллектуального осознавания данной части тела, становящейся как бы внешним объектом, поскольку бессознательное внимание больше не направлено на эту часть тела.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 251)

Следующая вещь, которую вам необходимо постоянно помнить, состоит в том, что, устраняя болевые ощущения, достигая гипнотической анестезии, вы, в сущности, предлагаете пациенту иной, новый способ ориентации в реальности.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 132)

Росси: Бессознательное может следовать общему указанию типа “Освободись от боли”, но оно не выполняет подробных объяснений того, как это сделать.

Эриксон: Да, это так. Когда в бессознательном возникает мысль, что неплохо было бы избавиться от боли, этого оказывается достаточно.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 44)

Затем вы просто позволяете действовать бессознательному. Что при этом происходит, неизвестно, но от боли вы действительно освобож­даетесь.

(Erickson & Rossi, 1977, p. 45)

Завершение транса

Всякое состояние транса имеет свой конец. С точки зрения Эриксона, этот конец всегда должен быть положительным. Плохое завершение транса может привести к утрате многих потенциально полезных вещей и порождает замешательство или даже враждебность. В то же время правильная процедура завершения транса может увеличивать полезность гипноза, подтверждая его реальность и оставляя субъекта с чувством расслабленности, комфорта и оптимизма.

Пробуждение от гипнотического состояния включает в себя общую переориентацию сознания от внутренних явлений к внешней реальности, предполагая значительное изменение ментальных установок от систем восприятия, понимания и реагирования, характерных для бессознательного ума, вновь к паттернам обычного сознательного ума. Все это требует особого внимания со стороны психотерапевта.

Переход к нормальному состоянию должен представлять собой естественный и комфортный процесс пробуждения, происходящий в соответствии с потребностями и желаниями пациента. Вместо того чтобы предлагать пациенту немедленно пробудиться сразу после команды гипнотизера, ему необходимо дать время и возможность возвратиться в нормальное состояние постепенно, естественным для него образом. Гипнотерапевт может подавать косвенные сигналы, такие как изменение тона голоса на более нормальный, изменение частоты дыхания и темпа речи, но субъекты, как дети, просыпаются тогда, когда они к этому готовы.

С другой стороны, Эриксон считал, что субъекту нельзя позволять оставаться слишком долго в сумеречном состоянии на грани бодрствования и гипнотического транса, поскольку в этом состоянии новый опыт бессознательного научения становится доступным для сознательного ума преждевременно. Более того, Эриксон указывал, что желательным было бы четко отделять транс от всех других состояний, подчеркивая его уникальность и ценность. Поэтому он и применял гипнотическую амнезию, внушая пациенту, чтобы тот забыл все происходившее в состоянии транса. Для этого Эриксон сразу же, как только субъект открывал глаза и начинал проявлять признаки пробуждения, возвращался к теме разговора, происходившего перед погружением в транс. Так, в результате амнезии гипнотические эпизоды приобретали большую реальность. Кроме того, Эриксон обычно задавал субъекту вопрос, полностью ли тот пробудился и может ли он рассказать о происходившем. Все эти вопросы задавались пациенту, чтобы показать ему как принципиальное отличие происходившего с ним от всех иных состояний, так и полезность данного опыта.

Эриксон всегда хвалил своих пациентов и благодарил их за участие в сеансе психотерапии. Он мог делать это как перед началом погружения, так и во время самого транса или после его завершения. Эти слова успокаивали пациентов перед трансом, поддерживали их во время транса и подтверждали ценность гипнотического состояния для тех, кто уже вышел из него. Даже если во время транса не происходило ничего значительного, Эриксон стремился избежать возможного чувства обескураженности пациента, чтобы скептицизм сознательного ума не разрушал ценного и важного опыта бессознательного научения.

Перед началом пробуждения вы видите пациента с закрытыми глазами — весь жизненный опыт субъекта говорит ему, что перед пробуждением глаза всегда бывают закрытыми.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 105)

Я даже не предлагаю вам пробуждаться (смеется). Я просто даю возможность сознательному уму преобладать над бессознательным.

(Zeig, 1980, p. 45)

Да, это было отвлечение внимания. Не нужно, чтобы сразу же после пробуждения начинался самоанализ. Человек, только что вышедший из транса, все еще близок к нему, и знание на уровне бессознательного ума остается легко доступным. Но вы не знаете, должно ли оно уже быть осознано, и поэтому отвлекаете внимание пациента.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 53)

Мне необходимо было пробудить пациентку и как-то отвлечь ее, чтобы все, происходившее в трансе, осталось на бессознательном уровне. Я не хотел бы, чтобы это было включено в сознательную систему отсчета.

(Erickson, Rossi & Rossi, 1976, p. 294)

Вся эта медленная и сложная процедура пробуждения должна давать пациентке возможность отвлечься от травматического бессознательного материала, с которым сознательный ум пока еще не готов работать.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 309)

Мой вопрос “Что с вами случилось?” предполагает, что с пациентом что-то произошло. В ответ субъект сказал, что он в первый раз погрузился в транс.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 220)

Я использую эти вопросы, чтобы подтвердить возникновение транса, направляя внимание пациента на различные вещи. При этом сам я ничего не рассказываю субъекту. Я только задаю вопросы, чтобы получить информацию.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 206)

Признание пациентки, что ее дыхание “напоминало дыхание во время сна”, было еще одним подтверждением, что она находится в трансе.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 95)

Необходимо, чтобы пациент описал свои ощущения. Это будет еще одним подтверждением того, что он находится в трансе.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 93)

Когда я задаю вопрос: “Полностью ли вы пробудились?”, это подтверждает для бессознательного пациента, что транс действительно достигнут. Что при этом делает сознательный ум, не имеет значения.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 202)

Даже если пациент был в неглубоком трансе, вы можете предложить ему описать степень глубины транса. Это будет еще одним подтверждением того, что пациент действительно был в трансе [1959].

(Erickson, 1980, Vol. I, 9, p. 228)

Когда достижение транса становится очевидным, бессознательное пациента тем более узнает об этом. И мне не нужно доказывать что-либо: все это было бы абсолютно бесполезной тратой времени, вызывающей лишь враждебность пациента.

(Erickson & Rossi, 1981, p. 105)

Когда пациентка пробудилась, я снова поблагодарил ее, поскольку всегда очень важно выразить благодарность пациенту как на уровне сознательного, так и бессознательного ума.

(Zeig, 1980, p. 182)

Вы всегда хвалите бессознательное.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 183)

Проявляйте доверие всегда, когда это возможно.

(Zeig, 1980, p. 347)

Можно подчеркивать ценность этого опыта, говоря о нем пациенту положительное даже в том случае, если мы не знаем точно, каково его содержание. Вы не знаете, сколько времени потребуется пациенту, чтобы усвоить новый материал. Может быть, для этого нужен один день, а может быть — неделя. Поэтому вам не стоит принимать пациентов по строго определенному графику, лучше просто позволить им звонить вам по телефону, когда в этом будет необходимость. Расписание психотерапевта должно быть достаточно гибким, чтобы его можно было приспособить к потребностям пациента.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 382)

Необходимо допускать и возможность неудачи. Помните, что всякая неудача в конечном счете приводит к улучшению.

(Erickson & Rossi, 1979, p. 205)

Автор хорошо осознает убийственность унизительных скептических замечаний, которые лишь вызывают дополнительные ятрогенные расстройства [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 326)

Завершающие вопросы в состоянии глубокого транса были посвящены исчерпывающему обзору внутреннего мира пациентки и всех ее достижений. Кроме того, ей мягко, но настойчиво предлагалось верить в позитивный характер потенциальных возможностей своего тела, соответствующих ее потребностям, и “просто посмеяться над скептиками, утверждающими, что после непродолжительной ремиссии ее заболевание снова обострится” [1964].

(Erickson, 1980, Vol. I, 13, p. 326)

Сейчас вы уже уверены в себе и знаете, на что способны. Вы достигли успеха и нет ничего, что мешало бы достигать его снова и снова [1958].

(Erickson, 1980, Vol. I, 7, p. 172)

Выводы

Различные идеомоторные реакции могут быть использованы не только как средство наведения транса, но и как способ общения с бес­сознательным. Идеомоторная сигнальная система, позволяющая общаться с бессознательным без участия сознательного ума, может быть развернута в достаточно сложный и информативный процесс “автоматического письма”. Так может быть приобретен доступ к хранящейся в бессознательном информации, которая в ином случае была бы недо­ступной.

Кроме того, бессознательное обладает способностью проецировать себя на воображаемое, но достаточно вероятное будущее, приводя таким образом к осознанию потенциально возможных способов достижения психотерапевтического успеха. В такой же мере подобное осознавание может проецироваться и в прошлое, приводя к оживлению происходивших ранее событий. Загипнотизированный субъект может переживать эти и другие изменения сознания, занимая диссоциированную позицию объективного наблюдателя. Кроме того, у субъекта может вызываться амнезия по отношению ко всем происходившим событиям.

Не имеет значения, чему именно субъект научился во время гипнотического состояния — связано ли это с возможностью подавить боль или взглянуть более объективно на самого себя, свое прошлое или нынешнюю ситуацию. В любом случае процесс завершения транса играет важную роль в том, насколько хорошо это обучение усвоено и может распространяться на повседневную жизнь. От правильности выхода из транса зависит, будет ли это состояние потом рассматриваться субъектом как ценный феномен и сможет ли пациент эффективно использовать те новые способности, которые он приобрел в гипнотическом состоянии.

Эриксон всегда помнил старый афоризм: “Человек является тем, что он думает о себе”. Так называемые “чудеса гипноза” зависят от таких эфемерных вещей, как убеждения и установки пациента. Поэтому Эриксон делал все возможное для предотвращения непродуктивных и вредных убеждений, внедряя взамен убеждения более полезные и продуктивные. Кроме того, он верил, что сможет использовать гипноз и психотерапию для блага других людей. И это мотивировало его и позволяло добиваться результата. Как показывает материал, собранный в последней главе настоящей книги, каждый психотерапевт, использующий гипноз, должен иметь столь же сильную веру в возможности гипноза и бессознательного — веру, которая обретается только с помощью непосредственного личного опыта.