Лекция десятая. Классовое противостояние в постиндустриальном обществе. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев

- Оглавление -


Социальные противоречия, возникающие по мере обретения постиндустриальным обществом зрелых форм, превосходят по уров­ню их комплексности любой прежний тип социального противо­стояния. Они способны не только серьезно дестабилизировать функ­ционирующие общественные институты, но и реально воспрепят­ствовать дальнейшему прогрессивному развитию общества. Конф­ликт, вызревающий сегодня в недрах постиндустриальных соци­альных структур, представляется гораздо более опасным, нежели классовая борьба пролетариата и буржуазии, по целому ряду при­чин.

Основные противоречия в обществе индустриального и постиндустриального типа.

Основные противоречия индустриальной (и, в более широком контексте, экономической) эпохи обусловливались позициями двух главных классов, располагавших, с одной стороны, монопольным ресурсом, без которого воспроизводство существующих порядков было невозможным (традициями и обычаями, военной силой, землей или капиталом), а с другой стороны — трудом. Противостоя­щие стороны имели, как это ни парадоксально, больше сходства, чем различий. Прежде всего, это была одна и та же система моти­вов: как представители господствующих классов, так и трудящие­ся стремились к максимизации присвоения материальных благ. Кроме того, что особенно важно, оба класса были взаимозависи­мы: ни представители низших слоев общества не могли обеспе­чить своего существования без выполнения соответствующей ра­боты, ни высший класс не мог извлечь своей части национального богатства, не применяя для этого их труда.

Становление постиндустриального общества происходит в ка­чественно иной ситуации. Композиция двух основных классов с формальной точки зрения остается прежней; с одной стороны, мы видим новую доминирующую социальную группу, сосредоточив­шую в своих руках контроль за информацией и знаниями, стреми­тельно превращающимися в основной ресурс производства, с дру­гой — сохраняется большинство, способное претендовать на часть общественного достояния только в виде вознаграждения за свою трудовую деятельность. Однако теперь противостоящие стороны имеют больше отличных, чем сходных черт. Представители гос­подствующего класса руководствуются, главным образом, мотива­ми нематериалистической природы: во-первых, потому что их ма­териальные потребности удовлетворены в такой степени что по­требление фактически становится одной из форм самореализации; во-вторых, потому что пополняющие его творческие работники стре­мятся не столько достичь материального благосостояния, сколько самоутвердиться в качестве уникальных личностей. Напротив, пред­ставители угнетенного класса в той же мере, что и ранее, нацелены на удовлетворение материальных потребностей и продают свой труд в первую очередь ради получения материального вознаграждения. Более того, в новых условиях господствующий класс не только, как прежде, владеет средствами производства, либо невоспроизводи­мыми по своей природе (земля), либо созданными трудом подав­ленного класса (капитал) на основе сложившихся принципов об­щественной организации, но сам создает эти средства производ­ства, обеспечивая процесс самовозрастания информационных цен­ностей. Таким образом, низший класс оказывается в гораздо большей мере изолированным, нежели ранее; он фактически не представляет собой для высшего класса «его иного», без которого в прежние эпохи тот не мог существовать. В результате претензии низшего класса на часть национального продукта, которые ранее выдвигались как более чем обоснованные, сегодня выглядят гораз­до менее аргументированными, и этим в значительной мере объяс­няется нарастающее материальное неравенство представителей выс­ших и низших общественных слоев.

Современное социальное противостояние отличается от пред­шествующих и в институциональном аспекте.

Во-первых, во всей предшествующей истории угнетенные клас­сы обладали собственностью на свою рабочую силу и были лише­ны собственности на средства производства. Социалисты, заявляв­шие о необходимости реформирования буржуазного строя, счита­ли, что единственной возможностью разрешения этого противоре­чия является обобществление земли, средств производства и при­дание им статуса так называемой общенародной собственности. Развитие пошло по иному пути, и сегодня мы наблюдаем ситуа­цию, в которой, с одной стороны, многие представители трудящих­ся классов имеют в своей собственности акции промышленных и сервисных компаний, не дающие, впрочем, никакого контроля над их деятельностью. Вместе с тем они в состоянии приобрести в лич­ную собственность все средства производства, необходимые для создания информационных продуктов, представляющих собой ос­новной ресурс современного производства. С другой стороны, пред­ставители господствующих классов также имеют в собственности акции и другие ценные бумаги, приносящие их держателям одина­ковый доход вне зависимости от их социального статуса; как и все другие члены общества, они, разумеется, имеют возможность при­обретать в личную собственность те средства производства, кото­рые могут быть применены индивидуально. По сути дела, в тече­ние последних десятилетий практически каждый случай перехода человека из среднего класса общества в его интеллектуальную и имущественную верхушку в той или иной мере связан не столько с удачной реализацией его прав собственности на капитальные акти­вы (для чего необходимо иметь их изначально и уже принадлежать к высшей страте), сколько с эффективным использованием интеллектуальных возможностей и находящихся в личной собственнос­ти средств производства для создания новых информационных, производственных или социальных технологий. Таким образом, современный классовый конфликт не разворачивается вокруг соб­ственности на средства производства, а формируется как результат неравного распределения самих человеческих возможностей; пос­ледние, безусловно, отчасти обусловлены принадлежностью чело­века к определенной части общества, но не детерминированы ис­ключительно этой принадлежностью. Таково первое весьма замет­ное отличие нового социального конфликта от всех ему предше­ствовавших.

Во-вторых, на протяжении всей экономической эпохи предста­вители высших классов извлекали свои основные доходы посред­ством отчуждения прибавочного продукта у его непосредственных производителей, вынужденных уступать часть созданных ими благ под воздействием прямого принуждения. Отчуждение прибавоч­ного продукта (или эксплуатация) не только играло в истории роль фактора социального противостояния, но и служило механизмом концентрации материальных ресурсов и человеческих усилий там, где они были более всего необходимы; эксплуатация служила так­же развитию новых, передовых форм производства, ставших осно­вой дальнейшего прогресса. Социалисты пытались преодолеть экс­плуатацию посредством организации нового типа распределитель­ной системы, однако и эта попытка оказалась несостоятельной. Эксплуатация становится достоянием истории, как мы показали выше, по мере того, как меняется система ценностей человека, и удовлетворение материальных потребностей перестает быть его основной целью. Если люди ориентируются прежде всего на при­оритеты духовного роста и самореализации в творческой деятель­ности, а не только на повышение материального благосостояния, то изъятие в пользу государства или общества части производимой ими продукции, получение той или иной прибыли от своей дея­тельности они не воспринимают как фактор, кардинально воздей­ствующий на их мироощущение и действия. Эта трансформация освобождает от эксплуатации тех, кто осознал реализацию именно нематериальных интересов в качестве наиболее значимой для себя потребности. Оказавшись за пределами этого противостояния, человек становится субъектом неэкономических отношений и обре­тает внутреннюю свободу, невозможную в границах экономичес­кого типа сознания. В итоге классовый конфликт перестает быть связан с проблемой эксплуатации и распределения собственности.

Таким образом, классовое противостояние возникающее в пост­индустриальном обществе, с одной стороны, как никогда ранее от­личается его обусловленностью социопсихологическими парамет­рами; с другой стороны, оно характеризуется небывалой оторван­ностью высшего класса от низших социальных групп, автономно­стью информационного хозяйства от труда. Именно это обесцени­вает единственный актив, остающийся в распоряжении низших клас­сов общества, в результате чего достающаяся им часть обществен­ного богатства неуклонно снижается. Социальное противостояние, базирующееся на качественном различии мировоззрений и ценно­стных систем, дополняется беспрецедентными в новейшей исто­рии проблемами, имеющими сугубо экономическую природу.

Эволюция взглядов на природу современного социального противостояния.

Попытки охарактеризовать классовый конфликт, свойственный постиндустриальному обществу, предпринимались социологами еще до создания концепции постиндустриализма. Обращаясь к воп­росу о природе господствующего класса формирующегося обще­ства, исследователи так или иначе вынуждены были прогнозиро­вать, какая именно социальная группа окажется противостоящей новой элите и какого рода взаимодействие возникнет между этими двумя составными частями общественного организма. При этом по мере реального развития постиндустриального хозяйства домини­рующий тип гипотез о характере нового социального противостоя­ния менялся весьма показательным образом.

Начало исследованиям этой проблемы было положено в после­военном десятилетии. В развитии социологической теории этот период отличался преобладанием оптимистичных ноток в большин­стве социальных прогнозов, обусловленных быстрым экономичес­ким ростом, установлением классового мира и гигантскими успехами науки и технологий. Многие придерживались в то время той точки зрения, что с преодолением индустриального строя острота классового конфликта неизбежно должна исчезнуть. При этом не утверждалось, что постиндустриальное, или информационное, об­щество окажется образцом социального мира; предполагалось лишь, что проблемы, непосредственно обусловленные прежним типом социального конфликта, перестанут играть определяющую роль. Весьма распространенной была также позиция, согласно которой постиндустриальное общество должно было формироваться как бесклассовое, что можно, на наш взгляд, объяснить значительным влиянием социалистических представлений.

В рамках подобного подхода Р. Дарендорф, считавший, что «при анализе конфликтов в посткапиталистических обществах не следу­ет применять понятие класса», апеллировал в первую очередь к тому, что классовая модель социального взаимодействия утрачивает свое значение по мере локализации самого индустриального сектора и, следовательно, снижения роли индустриального конфликта. «В от­личие от капитализма, в посткалиталистическом обществе, — пи­сал он, — индустрия и социум отделены друг от друга. В нем про­мышленность и трудовые конфликты институционально ограниче­ны, то есть не выходят за пределы определенной области, и уже не оказывают никакого воздействия на другие сферы жизни обще­ства». В то же время формировались и иные позиции, принимаю­щие во внимание субъективные и социопсихологические факторы. Так, одну из наиболее интересных точек зрения предложил Ж. Эллюль, указавший, что классовый конфликт не устраняется с паде­нием роли материального производства, и даже преодоление труда и его замена свободной деятельностью приводит не столько к эли­минации самого социального противостояния, сколько к переме­щению его на внутриличностный уровень.

Начиная с 70-х годов стало очевидно, что снижение роли клас­сового противостояния между буржуазией и пролетариатом не тождественно устранению социального конфликта как такового. Широкое признание постиндустриальной концепции способство­вало упрочению мнения о том, что классовые противоречия вызы­ваются к жизни отнюдь не только экономическими проблемами. Р. Ингельгарт в связи с этим писал: «В соответствии с марксисткой моделью, ключевым политическим конфликтом индустриального общества является конфликт экономический, в основе которого ле­жит собственность на средства производства и распределение при­были... С возникновением постиндустриального общества влияние экономических факторов постепенно идет на убыль. По мере того как ось политической поляризации сдвигается во внеэкономичес­кое измерение, все большее значение получают неэкономические факторы». Несколько позже на это обратил внимание и А. Турен; исследователи все глубже погружались в проблемы статусные, в том числе связанные с самоопределением и самоидентификацией отдельных страт внутри среднего класса, мотивацией деятельнос­ти в тех или иных социальных группах и так далее. Поскольку наи­более активные социальные выступления 60-х и 70-х годов не были связаны с традиционным классовым конфликтом и инициировались не представителями рабочего класса, а скорее различными соци­альными и этническими меньшинствами, преследовавшими свои определенные цели, центр внимания сместился на, отдельные со­циальные группы и страты. Распространенное представление об общественной системе эпохи постиндустриализма отразилось во мнении о том, что «простое разделение на классы сменилось гораз­до более запутанной и сложной социальной структурой,. . сопро­вождающейся бесконечной борьбой статусных групп и статусных блоков за доступ к пирогу "всеобщего благосостояния" и за покро­вительство государства».

К началу 90-х годов в среде исследователей получила призна­ние позиция, в соответствии с которой формирующаяся система характеризуется делением на отдельные слои не на основе отноше­ния к собственности, как прежде, а на базе принадлежности чело­века к социальной группе, отождествляемой с определенной обще­ственной функцией. Таким образом, оказалось, что новое общество, которое называлось даже постклассовым капитализмом, «опровер­гает все предсказания, содержащиеся в теориях о классах, социа­листической литературе и либеральных апологиях; это общество не делится на классы, но и не является эгалитарным и гармонич­ным». На протяжении всего этого периода социологи в той или иной форме подчеркивали структурированность современного им общества, но при этом акцентировали внимание на том, что его тра­диционно-классовый характер можно считать уже преодоленным.

В 80-е годы стали общепризнанными исключительная роль ин­формации и знания в современном производстве, превращение на­уки в непосредственную производительную силу и зависимость от научно-технического прогресса всех сфер общественной жизни; в то же время обращало на себя внимание быстрое становление ин­теллектуальной элиты в качестве нового привилегированного слоя общества, по отношению к которому и средний класс, и пролетари­ат выступают социальными группами, не способными претендо­вать на самостоятельную роль в производственном процессе.

Именно к концу 80-х, по мнению многих исследователей, бур­жуазия и пролетариат не только оказались противопоставленными друг другу на крайне ограниченном пространстве, определяемом сокращающимся масштабом массового материального производ­ства, но и утратили свою первоначальную классовую определен­ность; при этом стали различимы очертания нового социального конфликта. Если в 60-е годы Г. Маркузе обращал особое внимание на возникающее противостояние больших социальных страт, «до­пущенных» и «не допущенных» уже не столько к распоряжению основными благами общества, сколько к самому процессу их созда­ния, что в целом отражает еще достаточно высокую степень объективизации конфликта, то позже авторитетные западные социологи стали утверждать, что грядущему постиндустриальному обществу уготовано противостояние представителей нового и старого типов поведения. Речь шла прежде всего о людях, принадлежащих, по тер­минологии О. Тоффлера, ко «второй» и «третьей» волне, индустри-алистах и постиндустриалистах, способных лишь к продуктивной материальной деятельности или же находящих себе применение в новых отраслях третичного, четвертичного или пятеричного секто­ров, что, впрочем, также имело свои объективные основания, коре­нящиеся в структуре общественного производства. «Борьба между группировками "второй" и "третьей" волны, — писал он, — являет­ся, по существу, главным политическим конфликтом, раскалываю­щим сегодня наше общество... Основной вопрос политики заклю­чается не в том, кто находится у власти в последние дни существо­вания индустриального социума, а в том, кто формирует новую цивилизацию, стремительно приходящую ему на смену. По одну сторону — сторонники индустриального прошлого; по другую — миллионы тех, кто признает невозможность и дальше решать са­мые острые глобальные проблемы в рамках индустриального строя. Данный конфликт — это "решающее сражение" за будущее». По­добного подхода, используя термины «работники интеллектуаль­ного труда (knowledge workers)» и «необразованный народ (non-knowledge people)», придерживался и П. Дракер, столь же однозначно указывавший на возникающее между этими социальными группа­ми противоречие как на основное в формирующемся обществе; в середине прошлого десятилетия это положение было распростра­нено весьма широко и становилось базой для широких теоретичес­ких обобщений относительно природы и основных характеристик нового общества.

В дальнейшем, однако, и эта позиция подверглась пересмотру, когда Р. Ингельгарт и его последователи перенеcли акцент с анализа типов поведения на исследование структуры ценностей челове­ка, усугубив субъективизацию современного противостояния как конфликта «материалистов» и «постматериалистов». По его сло­вам, «коренящееся в различиях индивидуального опыта, обретен­ного в ходе значительных исторических трансформаций, противо­стояние материалистов и постматериалистов представляет со­бой главную ось поляризации западного общества, отражающую противоположность двух абсолютно разных мировоззрений (кур­сив мой. — В. И. )»; при этом острота возникающего конфликта и сложность его разрешения связываются также с тем, что социальные предпочтения и система ценностей человека фактически не изме­няются в течение всей его жизни, что придает противостоянию ма­териалистически и постматериалистически ориентированных лич­ностей весьма устойчивый характер. Характерно, что в своей пос­ледней работе Р. Ингельгарт рассматривает эту проблему в более глобальных понятиях противоположности модернистских и пост­модернистских ценностей, базирующихся, по мнению большин­ства современных социологов, на стремлении личности к макси­мальному самовыражению. В конце столетия все шире распро­странялось мнение, что современное человечество разделено в пер­вую очередь не по отношению к средствам производства, не по ма­териальному достатку, а по типу цели, к которой стремятся люди, и такое разделение становится самым принципиальным из всех, какие знала история.

Однако реальная ситуация далеко не исчерпывается подобны­ми формулами. Говоря о людях как о носителях материалистичес­ких или постматериалистических ценностей, социологи так или иначе рассматривают в качестве критерия нового социального де­ления субъективный фактор. Но сегодня реальное классовое про­тивостояние еще не определяется тем, каково самосознание того или иного члена общества, или тем, к какой социальной группе или страте он себя причисляет. В современном мире стремление чело­века влиться в ряды работников интеллектуального труда, не гово­ря уже о том, чтобы активно работать в сфере производства инфор­мации и знаний, ограничено отнюдь не только субъективными, но и вполне объективными обстоятельствами, и в первую очередь — доступностью образования. Интеллектуальное расслоение, дости­гающее беспрецедентных масштабов, становится основой всякого иного социального расслоения.

Интеллектуальное расслоение в постиндустриальном обществе.

Проблемы, порождаемые информационной революцией, не сво­дятся к технологическим аспектам, они имеют выраженное соци­альное измерение. Их воздействие на общество различные иссле­дователи оценивают по-разному. Так, П. Дракер относится к возни­кающим проблемам достаточно спокойно: «Центр тяжести в про­мышленном производстве — особенно в обрабатывающей промыш­ленности, — пишет он, — перемещается с работников физическо­го труда на работников интеллектуального. В ходе этого процесса создается гораздо больше рабочих мест для представителей сред­него класса, чем закрывается устаревших рабочих мест на произ­водстве. В целом, он сравним по своему положительному значе­нию с процессом создания высокооплачиваемых рабочих мест в промышленности на протяжении последнего столетия. Иными сло­вами, он не создает экономической проблемы, не чреват "отчужде­нием" и новой "классовой войной"... Все большее число людей из рабочей среды обучаются достаточно долго, чтобы стать работни­ками умственного труда. Тех же, кто этого не делает, их более удачли­вые коллеги считают "неудачниками", "отсталыми", "ущербными", "гражданами второго сорта" и вообще "нижестоящими". Дело здесь не в деньгах, дело в собственном достоинстве» В то же время существует много исследователей, обращающих внимание на су­щественную эрозию прежних принципов построения обществен­ной структуры. Такие известные авторы, как Д. Белл, Дж. К. Гэлбрейт, Ч. Хэнди, Ю. Хабермас, Р. Дарендорф и другие, отмечают, что новая социальная группа, которая обозначается ими как «низший класс (underclass)», фактически вытесняется за пределы общества, формируя специфическую сферу существования людей, выключен­ных из прежнего типа социального взаимодействия. Дальше всех идет в подобных утверждениях Ж. Бодрийяр, считающий, что низ­ший класс представляет собой некую анонимную массу, не способ­ную даже выступать в качестве самостоятельного субъекта соци­ального процесса; при этом характерно, что радикализм таких взглядов не встречает в научном сообществе заметного стремления оппонировать их автору. Вынесение конфликта за пределы тради­ционной классовой структуры может, конечно, создать впечатле­ние его преодоления или ослабления, но впечатление это обманчи­во, и недооценка возникающего противостояния может стоить очень дорого.

Таким образом, основанием классового деления современного социума становятся образованность людей, обладание знаниями. Следует согласиться с Ф. Фукуямой, утверждающим, что «в разви­тых странах социальный статус человека в очень большой степени определяется уровнем его образования. Например, существующие в наше время в Соединенных Штатах классовые различия (курсив мой—В. И. ) объясняются главным образом разницей полученного образования. Для человека, имеющего диплом хорошего учебного заведения, практически нет препятствий в продвижении по служ­бе. Социальное неравенство возникает в результате неравного дос­тупа к образованию; необразованность — вечный спутник граждан второго сорта». Именно это явление представляется наиболее ха­рактерным для современного общества и вместе с тем весьма опас­ным. Все ранее известные принципы социального деления — от базировавшихся на собственности до предполагающих в качестве своей основы область профессиональной деятельности или поло­жение в бюрократической иерархии — были гораздо менее жест­кими и в гораздо меньшей мере заданными естественными и неус­транимыми факторами. Право рождения давало феодалу власть над его крестьянами; право собственности приносило капиталисту по­ложение в обществе; политическая или хозяйственная власть под­держивала статус бюрократа или государственного служащего. При этом феодал мог быть изгнан из своих владений, капиталист мог разориться и потерять свое состояние, бюрократ мог лишиться дол­жности и вместе с ней — своих статуса и власти. И фактически любой другой член общества, оказавшись на их месте, мог с боль­шим или меньшим успехом выполнять соответствующие соци­альные функции. Именно поэтому в экономическую эпоху классо­вая борьба могла давать представителям угнетенных социальных групп желаемые результаты.

В постиндустриальном обществе положение меняется. Люди, составляющие сегодня элиту, вне зависимости от того, как она бу­дет названа — новым классом, технократической прослойкой или меритократией —обладают качествами, не обусловленными внеш­ними социальными факторами. Не общество, не социальные отно­шения делают теперь человека представителем господствующего класса, и не они дают ему власть над другими людьми; сам человек формирует себя как носителя качеств, делающих его представите­лем высшей социальной страты. В свое время Д. Белл отмечал, что до сих пор остается неясным, «является ли интеллектуальная элита (knowledge stratum) реальным сообществом, объединяемым общи­ми интересами в той степени, которая сделала бы возможным ее определение как класса в смысле, вкладывавшемся в это понятие на протяжении последних полутора веков»; это объясняется отча­сти и тем, что информация есть наиболее демократичный источ­ник власти, ибо все имеют к ней доступ, а монополия на нее невоз­можна. Однако в то же самое время информация является и наиме­нее демократичным фактором производства, так как доступ к ней отнюдь не означает обладания ею. В отличие от всех прочих ре­сурсов, информация не характеризуется ни конечностью, ни истощимостью, ни потребляемостью в их традиционном понимании, однако ей присуща избирательность — редкость того уровня, кото­рый и наделяет владельца этого ресурса подлинной властью. Спе­цифика личностных качеств человека, его мироощущение, усло­вия его развития, психологические характеристики, способность к обобщениям, наконец, память и так далее — все то, что называют интеллектом и что служит самой формой существования информа­ции и знаний, — все это является главным фактором, лимитирую­щим возможности приобщения к этому ресурсу. Поэтому значи­мые знания сосредоточены в относительно узком круге людей — подлинных владельцев информации, социальная роль которых не может быть в современных условиях оспорена ни при каких обсто­ятельствах. Впервые в истории условием принадлежности к гос­подствующему классу становится не право распоряжаться бла­гом, а способность им воспользоваться.

Новое социальное деление вызывает и невиданные ранее про­блемы. До тех пор, пока в обществе главенствовали экономические ценности, существовал и некий консенсус относительно средств достижения желаемых результатов. Более активная работа, успеш­ная конкуренция на рынках, снижение издержек и другие экономи­ческие методы приводили к достижению экономических целей — повышению прибыли и уровня жизни. В хозяйственном успехе пред­приятий в большей или меньшей степени были заинтересованы и занятые на них работники. Сегодня же наибольших достижений добиваются те предприниматели, которые ориентированы на мак­симальное использование высокотехнологичных процессов и сис­тем, привлекают образованных специалистов и, как правило, сами обладают незаурядными способностями к инновациям в избран­ной ими сфере бизнеса. Имея перед собой цели, в содержании ко­торых экономический контекст занимает отнюдь не главное место, стремясь самореализоваться в своем деле, обеспечить обществен­ное признание разработанным ими технологиям или предложен­ным нововведениям, создать и развить новую корпорацию, высту­пающую выражением индивидуального «я», эти представители ин­теллектуальной элиты добиваются тем не менее наиболее впечат­ляющих экономических результатов. Напротив, люди, чьи ценности имеют чисто экономический характер, как правило, не могут каче­ственно улучшить свое благосостояние. Дополнительный драма­тизм ситуации придает и то, что они фактически не имеют шансов присоединиться к высшей социальной группе, поскольку оптималь­ные возможности для получения современного образования дают­ся человеку еще в детском возрасте, а не тогда, когда он осознает себя недостаточно образованным, помимо этого, способности к интеллектуальной деятельности нередко обусловлены наследствен­ностью человека, развивающейся на протяжении поколений.

Вызревание социального конфликта.

Именно на этом пункте мы и начинаем констатировать проти­воречия, свидетельствующие о нарастании социального конфлик­та, который ранее не принимался в расчет в большинстве постин­дустриальных концепций.

С одной стороны, происходящая трансформация выводит всех, кто находит на своем рабочем месте возможности для самореали­зации и внутреннего совершенствования, за пределы эксплуатации. Круг этих людей расширяется, в их руках находятся знания и ин­формация — важнейшие ресурсы, от которых во все большей мере зависит устойчивость социального прогресса. Стремительно формируется новая элита постиндустриального общества. При этом социальный организм в целом еще управляется методами, свой­ственными прежней эпохе; следствием становится то, что в преде­лах этого расширяющегося круга «не работают» те социальные за­кономерности, которые представляются обязательными для боль­шинства населения. Общество, оставаясь внешне единым, внутрен­не раскалывается, и экономически мотивированная его часть начинает все более остро ощущать себя людьми второго сорта; вы­ход одной части общества за пределы эксплуатации оказывается сопряжен с обостряющимся ощущением подавления в другой его составляющей.

С другой стороны, «класс интеллектуалов» обретает реальный контроль над процессом общественного производства, и все более и более значительная часть общественного достояния начинает пе­рераспределяться в его пользу, хотя в системе мотивов деятельно­сти представителей этого класса личное обогащение не играет решающей роли. В то же самое время члены общества, не обладаю­щие ни способностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ни образованием, пытаются решать задачи матери­ального выживания. Однако сегодня доля их доходов в валовом на­циональном продукте не только не повышается, но снижается по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, люди, принадле­жащие к новой угнетаемой страте, не получают от своей деятель­ности результат, к которому стремятся. Различие между поло­жением первых и вторых очевидно. Напряженность, в подобных условиях возникающая в обществе, также не требует особых ком­ментариев. С таким «багажом» постиндустриальные державы вхо­дят в XXI век.

Насколько резкой может оказаться социальная поляризация в будущем? Реальна ли перспектива эволюционного перехода к пост­экономической эпохе? Сколь опасным может стать открытый кон­фликт между противостеящими социальными группами? Все эти вопросы представляются сегодня исключительно актуальными, хотя и не имеют вполне определенных ответов. Тем не менее, мы счита­ем возможным сформулировать несколько коротких тезисов, пояс­няющих наш подход к поиску таких ответов.

Мы исходим из того, что развертывание информационной ре­волюции и рост влияния класса интеллектуалов не могут быть остановлены без разрушения всего социального целого. Во власти институтов современного государства создать все необходимые ус­ловия для их быстрейшего развития или, напротив, замедлить темп перемен, но не более. По мере прогресса наукоемкого производ­ства естественным образом будет расти и социальная поляризация. Можно достаточно уверенно предположить, что руководство пост­индустриальных стран предпримет попытки смягчить этот процесс. Основными мерами, направленными на достижение такого резуль­тата, станут, прежде всего, усиление замкнутости общества и уже­сточение иммиграционной политики, сокращение масштабов по­мощи деклассированным элементам и попытки активизировать спрос на труд тех низкоквалифицированных работников, которые стремятся найти свое место в социальной структуре.

Далее возможны два варианта действий. В первом, более веро­ятном, но в то же время менее эффективном, правительства пред­почтут увеличить масштабы перераспределения доходов посред­ством вмешательства государства в хозяйственную жизнь. В таком случае для сколь-либо реального изменения социальной ситуации потребуется резко повысить налоги на корпорации, что станет сдер­живать темпы технологического прогресса. При этом повышение социальных выплат безработным или неквалифицированным ра­ботникам, с одной стороны, снизит стимулы остальных к повыше­нию своего образовательного уровня и более эффективному труду, а с другой — увеличит число желающих жить за счет государствен­ных субсидий. Учитывая, что в течение ближайших двух-трех де­сятилетий правительствам и без того придется минимум вдвое по­высить социальные расходы лишь для того, чтобы обеспечить ме­дицинским обслуживанием стареющее население Европы и США, дальнейшее наращивание государственных расходов будет иметь весьма тяжелые последствия для хозяйственного прогресса. Как только они станут очевидными, ассигнования снизятся, и прежняя ситуация воспроизведется на новом уровне. Тем не менее такой ход событий кажется нам наиболее вероятным, поскольку правитель­ственные эксперты и политики будут выбирать его всякий раз, как только перспектива эскалации конфликта станет казаться достаточ­но близкой.

Иной путь связан с отказом от традиционной стратегии. В этом случае социальные ассигнования должны быть резко урезаны и ограничены вполне конкретными целевыми программами, предпо­лагающими, в первую очередь, организацию удовлетворительного медицинского обслуживания, бесплатные программы переобуче­ния для безработных и также бесплатное предоставление образо­вания для детей представителей низшего класса. Одновременно сни­маются все ограничения, препятствующие деятельности высоко­технологичных компаний, снижается ряд антимонопольных огра­ничений и декларируется отказ от повышения налогов на корпора­ции, а все инвестиции в научные исследования и разработки вооб­ще освобождаются от налогов. Основной задачей современного пе­реходного периода нам представляется не столько смягчение соци­альной напряженности в отношениях между высшим и низшим классами, сколько такое увеличение материального благосостояния и повышение социального статуса высшего класса, которое приве­ло бы к становлению в его недрах системы мотивов деятельности, имеющей исключительно «постмагериалистическую» природу. Как отмечает Р. Коч, «общество должно облегчить процесс создания богатства с тем, чтобы, во-первых, искоренить бедность и, во-вто­рых, предоставить каждому индивиду возможности и стимулы для свободного раскрытия своего творческого потенциала», заключая при этом, что «богатое общество не обязательно является материа­листическим обществом». Разрешение социального конфликта должно в таком случае произойти естественным образом: с одной стороны, за счет активизации перераспределения национального достояния в пользу низших классов и, с другой стороны, за счет изменения менталитета самого низшего класса, которое включает в себя два аспекта. Во-первых, в той же мере, в какой работники интеллектуальной сферы будут выходить за пределы эксплуатации лишь в силу новой мотивации их деятельности, самосознание боль­шинства членов общества будет изменяться в направлении призна­ния главным (если не единственным) залогом социального успеха образованности и таланта, а не монотонного труда или удачливого предпринимательства. Во-вторых, складывающаяся структура со­циума будет в основном восприниматься как справедливая, посколь­ку в новой ситуации верхушка общества становится уже не парази­тическим классом, эксплуатирующим другие социальные группы, а реальным создателем большей части общественного богатства. На наш взгляд, процессы радикального изменения ценностных ори­ентации современного класса интеллектуалов и быстрого его от­рыва от большинства общества вполне могут воплотиться в интен­сивном росте финансовых и информационных вливаний в низшие страты. Для этого сам высший класс должен воспринимать все ос­тальное общество не как враждебное по отношению к себе и куль­тивировать в нем аналогичные своим цели и принципы. Иными словами, следует ожидать глубоких трансформаций как в высшем классе, так и во всем обществе. Этого изменения, между тем, нельзя достичь посредством государственного регулирования, остающе­гося по сей день воплощением сугубо экономических методов; оно, в конечном счете не меняет мотивации низшего класса и не способ­ствует естественному сосредоточению материальных и производ­ственных ресурсов в руках новой интеллектуальной и хозяйствен­ной элиты.

* * *

Итак, становление постиндустриального общества, представ­ляющее собою объективный процесс, развертыванию которого не существует сегодня альтернативы, наряду со многими позитивны­ми моментами порождает и новое социальное противостояние. Находясь в центре внимания западных правительств, имеющих пока достаточные рычаги для его смягчения, оно в гораздо более явном виде обнаруживается на международной арене, где сообществу постиндустриальных стран противостоят государства «третьего» и «четвертого» мира. Это противоречие привело в последние десяти­летия к беспрецедентному расширению пропасти, разделяющей их с точки зрения уровня развития, к формированию такого мироуст­ройства, в котором существует единственный центр силы, пред­ставленный именно постиндустриальным Западом.

Контрольные вопросы.

1. Каковы основные отличия классового противостояния в индустриаль­ном и постиндустриальном обществах?

2. Возможно ли ослабление остроты индустриального классового кон­фликта по мере перехода к постиндустриальному обществу?

3. Может ли постиндустриальное общество формироваться как бесклас­совое или постклассовое общество?

4. Каково значение традиционного пролетариата в постиндустриальном обществе?

5. Какие основные этапы прошла в своем развитии западная социоло­гия в изображении классового противостояния в современном обще­стве?

6. Какова роль образовательного фактора в современном классовом кон­фликте?

7. Какова роль мотивационного фактора в современном классовом кон­фликте?

8. Чем обусловлена особая жесткость классового противостояния в пост­индустриальную эпоху?

Рекомендуемая литература.

Обязательные источники.

Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества. М. 1998. С. 421-457;

Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999. С. 541-575;

Иноземцев В. Л. Социально-экономические пробле­мы XXI века: попытка нетрадиционной оценки. М., 1999.

Дополнительная литература.

Auletta К. The Underclass. N. Y., 1982;

Beck U. Risk Society. L. -Thousand Oaks, 1992;

Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959;

Dahrendorf R. The Modem Social Conflict. An Essay on the Principles of Liberty. Berkeley-L. A., 1990;

Etzioni A. The New Golden Rule. Community and Morality in Democratic Society. N. Y., 1996;

Fukuyama F. The End of History and the Last Man. L. -N. Y., 1992;

Fukuyama F. The End of Order. L., 1997;

Fukuyama F. The Great Disruption. N. Y., 1999;

Galbraith J. K. The Culture of Contentment. L. -N. Y., 1992;

Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge, 1995;

Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton (NJ), 1990;

Pakulski J., Waters M. The Death of Class. Thousand Oaks-L., 1996;

Marcuse H. One-Dimensional Man. Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society. L., 1963.

Просмотров: 2190
Категория: Библиотека » Разное


Другие новости по теме:

  • Лекция девятая. Социальная структура постиндустриального общества. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев
  • Лекция первая. Основные направления исследования современного общества. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев
  • 19. "РЕКВИЗИТОМ МОЖЕТ СТАТЬ ВСЕ ЧТО УГОДНО" - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • Часть первая. ЧТО ТАКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ, ИЛИ ВО ЧТО ЭТО Я ВПУТАЛСЯ? - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • Лекция четвертая. Трансформация производственных отношений постиндустриального общества. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев
  • IV. "Я" во сне - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.
  • Глава 2. ДУХОВНОЕ ОЗДОРОВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА или о том, как идея духовности может быть превращена в голоса избирателей - Путь наверх - Гусев В.
  • ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НАШ РЕБЕНОК НЕ СТАЛ НАРКОМАНОМ? - Как спасти детей от наркотиков - Данилины
  • Часть 3. Что в семье недопустимо, или Для семьи вместо Уголовного кодекса - Как относиться к себе и людям - Н. Козлов
  • 1. Что такое "другая сторона"? - Получение помощи от другой стороны по методу Сильва - Хосе Сильва, Роберт Стоун
  • 5. "Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛА, ЧТО ЭТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ СО МНОЙ" - Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы - Ирвин Ялом
  • ГЛАВА о том, что такое мышление и как его можно исследовать - Практикум по возрастной психологии - Абрамова
  • 3. Так что же такое жизнь? - Что такое жизнь. (В чем заключено главное различие между живой и косной природой) - Львов И.Г. - Философы и их философия
  • И все-таки что мы там делаем? - Я у себодна, или Веретено Василисы - Михайлова Е.Л.
  • Часть четвертая. "Я ТАКОЙ ЗАНУДА, ЧТО САМОМУ ПРОТИВНО!". КАК ПРЕОДОЛЕТЬ СЕРОСТЬ - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • Глава 3. ЧТО ПРОИСХОДИТ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ...И СПУСТЯ ШЕСТЬ ЛЕТ. НЕГАТИВНЫЙ ИМПРИНТИНГ. ТРАВМА ВТОРОГО РОДА. КРИК О ПОМОЩИ - Как стать родителем самому себе. СЧАСТЛИВЫЙ НЕВРОТИК, или Как пользоваться своим биокомпьютером - Дж. Грэхэм
  • Теория меньшинства от большинства. Стереотипы и тенденции экспансии по отношению к большинству со стороны элит, диаспор, корпораций и прочих меньшинств. "Не такие как все". - Теория меньшинства от большинства - Богдан Заднепровский - Философы и их философия
  • Глава 1. СОВЕТ С НАРОДОМ, или как убедить избирателя в том, что он принимает решения - Путь наверх - Гусев В.
  • Что показано и что категорически противопоказано - Ораторское искусство (притворись его знатоком) - Крис Стюард, Майкл Уилкинсон
  • Часть III. ПОХОД НА КУХНЮ, или "КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ" - ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР. Микроструктура общения- Кроль Л.М., Михайлова Е.Л.
  • Что было, что будет. - Уши машут ослом. Современное социальное программирование - Гусев Д.Г., Матвейчев О.А. и др.
  • 9. КАК ИЗВЛЕЧЬ ИЗ ВОЛНЕНИЯ ПОЛЬЗУ – И СПРАВИТЬСЯ С ТЕМ, ЧТО ОТ НЕГО ОСТАНЕТСЯ - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • Урок 14. Волшебника не огорчают потери, потому что потерять можно только то, что нереально. - Путь Волшебника - Дипак Чопра
  • Глава 23. Что вас утомляет и что с этим можно сделать. - Как преодолеть чувство беспокойства - Дейл Карнеги
  • V. Факторы в создании снов - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.
  • 1. ЧТО ТАКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ? ЭТО ТО, ДЛЯ ЧЕГО НАДО БЫ ОДЕТЬСЯ ПОПРИЛИЧНЕЕ? - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • I. Мозг - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.
  • II. Эфирный - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.
  • I. Физический - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.
  • Аннотация - СНЫ. Что это такое и как они вызываются - Ледбитер Ч.У.



  • ---
    Разместите, пожалуйста, ссылку на эту страницу на своём веб-сайте:

    Код для вставки на сайт или в блог:       
    Код для вставки в форум (BBCode):       
    Прямая ссылка на эту публикацию:       





    Данный материал НЕ НАРУШАЕТ авторские права никаких физических или юридических лиц.
    Если это не так - свяжитесь с администрацией сайта.
    Материал будет немедленно удален.
    Электронная версия этой публикации предоставляется только в ознакомительных целях.
    Для дальнейшего её использования Вам необходимо будет
    приобрести бумажный (электронный, аудио) вариант у правообладателей.

    На сайте «Глубинная психология: учения и методики» представлены статьи, направления, методики по психологии, психоанализу, психотерапии, психодиагностике, судьбоанализу, психологическому консультированию; игры и упражнения для тренингов; биографии великих людей; притчи и сказки; пословицы и поговорки; а также словари и энциклопедии по психологии, медицине, философии, социологии, религии, педагогике. Все книги (аудиокниги), находящиеся на нашем сайте, Вы можете скачать бесплатно без всяких платных смс и даже без регистрации. Все словарные статьи и труды великих авторов можно читать онлайн.







    Locations of visitors to this page



          <НА ГЛАВНУЮ>      Обратная связь