Дизайн

Всякий предмет, в отличие от произведения искусства, имеет какое-либо жизненно важное предназначение, другими словами, функцию. Но почти у каждого человека есть потребность в том, чтобы окружать себя красивыми предметами. Поэтому ценность вещи охватывает два начала - пользу и красоту. В каждом предмете заложено техническое и эстетическое начало, всегда непостоянное и исторически сменяемое.

Практическая польза вещи не требует объяснения, но оказывается, что пользе может сопутствовать и некоторое эстетическое переживание. Некоторые предметы могут вызывать симпатию, даже пристрастное эмоциональное отношение к ним. Между человеком и предметом могут быть глубокие эмоциональные связи: любовь к креслу, напоминающему о какой-нибудь семейной традиции, фуражка как память о службе в армии и т.п. Значение некоторых личных вещей и даже мира вещей переходит границы их потребительского смысла.

Мы редко воспринимаем предметы обособленно: ведь они образуют обычно группы, комплексы или так называемую предметную среду. И эта среда имеет иногда свою очень определенную характеристику. Вспомним хотя бы комнату гоголевского Собакевича или

Плюшкина, кабинет гончаровского Обломова. И стены, и вещи, да и само объединяющее их пространство носят отпечаток личности человека, места, времени.

Когда мы видим в выставочной витрине громадные щипцы прошлого века, которыми кололи сахар, то в нашем представлении всплывает обернутая синей бумагой сахарная голова, стол в трактире с громадным чайником, сияющий медью самовар.

Многие хорошо знакомые нам вещи имеют своих далёких предков. Какую удивительную эволюцию пережили стулья и кресла - необходимая принадлежность быта.

Инкрустированное египетское кресло превратилось у древних греков в строгое конструктивное сиденье. Это сиденье по прошествии веков приобрело пышность барокко, а затем сложность и изысканность рококо с его непременной позолотой, тончайшей резьбой и белым левкасом.

Как и почему так изменялись со временем эти предметы?

Это происходило оттого, что каждый из предметов был органически связан со своим временем, скульптурой своего времени и прежде всего с техникой и искусством (архитектурой, скульптурой и живописью). Каждая эпоха выдвигала на первый план одно, отодвигала другое, усиливала одни влияния и ослабляла другие.

Техника и искусство до эпохи Возрождения были большей частью нераздельны, и поэтому стилевое единство всех окружающих вещей было полным и органичным.

Отделение техники произошло только в 17- 18 веках и приобрело парадоксальные формы в середине прошлого века, когда уже законченное изделие украшали. С этим было связано появление двух специальностей - инженера и художника. Нетрудно представить себе, какой отпечаток на мир вещей наложили эти изменившиеся условия и как радикально изменилось положение с появлением дизайнерского проектирования, характерного своей слитностью технических и эстетических начал.

Архитектура всегда вмещала в себя предметный мир, он был, по существу, её дополнением. Между стенами дома и бытовыми предметами - мебелью и посудой - всегда была глубокая внутренняя связь. Органична была связь предмета и скульптуры, живописи. Удивительно, например, сходство формы египетского сундука и египетской скульптуры, древнегреческие статуи имели тот же пластический характер, что и керамические сосуды того времени. Живопись оставляла свой живой след на греческой вазе и на египетской туалетной ложечке, стенке сундука и каминном экране. И предметы, и скульптура, и живопись связывала орнаментика - в эпоху ремесленного производства она была единой и существенной его частью.