БАРТ (BARTHES) Ролан

(1915-1980) - франц. литературовед. Один из основателей Центра по изучению массовых коммуникаций (1960), проф. Практической школы высших знаний (1962), руководитель кафедры литературной семиологии в Коллеж де Франс (с 1977). Погиб в автокатастрофе.

Радикальность семиологического проекта, выдвинутого Б. в 50-е годы заключалась в стремлении написать историю литературной политики буржуазии, основываясь на историчности отношения литературных производителей к средствам труда и его продуктам (напр., к используемому языку или романной форме). Власть буржуазии представляется ему более глубоким явлением, чем институты представительства и репрессии, в которых она внешне локализована. Видимость самоустранения буржуазии из политических институтов общества объясняется тем, что этот класс претендует представлять всех, универсализует свой частный интерес. Практикуемые в национальном масштабе буржуазные нормы воспринимаются общественным сознанием как очевидные, причем, чем шире эти представления распространяются, тем в большей степени они "натурализуются". Стремясь упразднить историю, буржуазия порождает миф как "деполитизированную речь". В 50-е годы Б. полагал, что существует язык, который мифическим не являлся, и что таков язык человека-производителя. Везде, где с помощью речевой практики мир изменяют, а не сохраняют в виде образа, где язык прямо связан с изготовлением предметов, метаязык, каковым является миф, становится невозможным. Язык, по Б., не является простым орудием содержания, он активно это содержание производит. Поэтому литература не может мыслить себя вне власти, вести независимую от политического измерения жизнь. Это и заставляет Б. из традиционного историка литературы стать историком семиотических практик определенного класса или, как выражается он сам, стать историком самых коварных знаков, которыми общество метит писателя, - знаков очевидности. Максима политической семиологии - любая деполитизация мира осуществляется в политических целях. Не существует "незаинтересованного наблюдателя" власти, открывающей себя для бескорыстного созерцания. В подобной "незаинтересованности" проявляет себя, по Б., активное утверждение созерцательного отношения к миру как ценности.

В конце 60-х и особенно в 70-е годы Б. постепенно отходит от марксисткого радикализма ранних работ и, пройдя в первой половине 60-х годов через увлечение научной семиотикой, приходит к проблематике текста и письма как полноценных аналогов социальной революции. Здесь источник двойственности позиции Б., проходящей через многие его работы: с одной стороны, революция в письме представляет собой нечто "полное", в себе завершенное, ни в чем внешнем не нуждающееся (текстуальный слепок революции); с другой стороны, признается - хотя чем дальше, тем реже - что раскол внутри языка неотделим от социального раскола и что без "действительной универсальности" создание абсолютно революционного литературного языка является фикцией. Эта переориентация связана с крупным политическим событием: в результате потрясшего Францию кризиса 1968 года семиология пережила существенную трансформацию. То, что в 50-е мыслилось Б. как взаимодополняющее (письмо есть и временный слепок социальной революции, и ее преддверие), в 70-е начинает противопоставляться: макрореволюционные преобразования видятся как неизбежная рутинизация серии точечных текстуальных микрореволюций. Теперь основной задачей политической семиологии остановится разложение иерархии языков, закрепленной в системе жанров, и ее подосновы, наррации (повествования, рассказа, сказа). В отличие от текста, который сам производит условия своей возможности, наррация стремится почерпнуть свое основание извне. Б. подводит наррацию под раскритикованную Марксом созерцательную позицию предшествующей философии. Наррация всегда "правдива", как все то, что стремится просто отражать. Революционный порыв, "великое Нет" обществу возможны, однако, лишь в пределах наррации. Для того чтобы объявить миру о его тотальном неприятии, необходимо использовать язык инструментально, т.е. быть в этом отношении на стороне власти. В подлинно революционном письме, которое, по Б., теперь и есть сама революция, нет достаточного пространства для того, чтобы провозгласить революцию социальную. Обычно для борьбы с идеологией писатели используют языковой арсенал, наработанный той же идеологией, не видя в этом никакого противоречия. Взгляды Б. повлияли на авторов круга "Тель Кель", "новых философов" и ряд других мыслителей, близких структурализму.

М.К. Рыклин

Нулевая степень письма // Семиотика. M., 1983; Третий смысл // Строение фильма. М.,1984; Лабрюйер: от мифа к письму // Памятные книжные даты. М.,1988;, Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.1989; S/Z. М., 1994; Мифологии. М.,1996; Школы Роб-Грийе не существует // Роб-Грийе А. Проект революции в Нью-Йорке. М.,1996; Mythologies. Р., 1957; Sade, Fourier, Loyola. P., 1971; L&empire des signes. Geneve, 1970.

Костиков Г.К. Ролан Барт - семиолог, литературовед // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989; Зенкин С.Н. Ролан Барт - теоретик и практик мифологии // Мифологии. М.,1996.