пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ-пїЅпїЅпїЅ-пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅ-пїЅпїЅпїЅпїЅ-пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

БЫТИЕ-ДЛЯ-ИНОГО И В-СЕБЕ-БЫТИЕ
    БЫТИЕ-ДЛЯ-ИНОГО И В-СЕБЕ-БЫТИЕ (нем. Sein-fur-Anderes и Ansichsein)— категории “Науки логики” Гегеля. Вводятся во 2-й главе 1-го раздела. Категориальная группа, в которую входят эти понятия, обозначается словом “реальность” (Realitat). Связь этих категорий Гегель очерчивает следующим образом: сначала обнаруживается единство чистого бытия и ничто, фиксируемое категорией становления; затем совершается переход к наличному бытию (Dasein). “Наличное бытие как таковое есть непосредственное, безотносительное... Но наличное бытие как включающее в себя небытие есть определенное бытие, подвергшееся внутри себя отрицанию, а затем ближайшим образом—иное; но так как оно в то же время сохраняется, подвергнув себя отрицанию, то оно есть лишь бытие-дляиного. Оно сохраняется в отсутствии своего наличного бытия (Nichtdasein, лучше переводить: “в своем не-тутбытии”.—Я. М.) и есть... не бытие вообще, а как соотношение с собой в противоположность своему соотношению с иным, как равенство с собой в противоположность своему неравенству. Такое бытие есть в-себе-бытие. Бытие-для-иного и в-себе-бытие составляют оба момента всякого] нечто. Здесь имеются две пары определений: 1) нечто и иное; 2) бытие-для-иного и в-себе-бытие (Наука логики, т. 1. M., 1970, с. 181). Итак, бытие-для-иного фиксирует процесс начавшегося придания определенности наличному бытию; Dasein, тут-бытие, через отрицание, сопоставленное с Nichtdasein, не-тут-бытием, в отнесенности к самому себе есть в-себе-бытие. Бытие-для-иного и в-себе-бытие становятся моментами наличного бытия (Dasein), превращая его в “рефлектирующее наличное бытие”, именуемое у Гегеля реальностью.
    Если на стадии наличного бытия фиксируется “реальность конечного”, то при продвижении к стадии в-себе-бытия, т. е. отношения к самому себе, “конечное существует в своем отношении к бесконечному, или, иначе говоря, как идеальное” (там же, с. 225—226).
    Гегель ставит здесь и логико-метафизическую проблему связи “одного” и “многого” — проблему перехода от той стадии, когда бытие соотносится исключительно с собою, как бы исключая иное и соотносясь с собой как “одним”, к стадии, когда становятся положенным “многое”. Он обращается при этом к естественно-научным понятиям “притяжения и отталкивания”, которые превращаются у него во всеобщие категории логики. “...Отталкивание как полагание многих “одних” через само “одно” есть собственный выход “одного” вовне себя, но выход к чему-то такому вне его, что само есть лишь “одно”. Это — отталкивание по понятию, в себе сущее отталкивание” (там же, с. 236). В-себе-бытие как таковое есть т. о. постулирование себя как “одного”, затем “отталкивание себя от самого себя”, и “то, чем оно себя полагает, есть многое”. Тем самым “отталкивание переходит в свою противоположность—в притяжение”, откуда вытекает “тождественность многих”. “Качественная определенность, которая достигла в одном своего в-себе и для-себя определенного бытия, перешла, таким образом, в определенность как снятую, т. е. в бытие как количество” (там же, с. 166,167).
    ff. В. Мотрошчлова

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.